Но нет, он даже не повернул в мою сторону головы, пока не подошла сама и не тронула его за рукав. К такому положению дел я была привычна. Было ли мне обидно? За долгие годы общения успела к нему привыкнуть, и еще очень уважала его, как личность. Но все же, если быть до конца честной, хотя бы сама с собой, то жил внутри меня некий червячок, который порой не давал покоя моей душе.
– Галя, тебя что-то долго не было.
– Нет, Саша. Я приехала вовремя.
– Ну, хорошо. Вовремя, так вовремя. Пошли. Я уже заказал нам шампанского.
По его тону можно было догадаться, что он несколько возбужден, но по внешнему виду, нисколько. Еще из слов я уловила, что собрался что-то праздновать. Иначе, зачем ему сдалось шампанское? Размышляя таким образом, взяла его под руку, и мы пошли в зал. Дальше было сплошное разочарование. Может быть, и сама в этом была виновата. Придумала, понимаете ли, предложение руки и сердца! Вот и осталась у разбитого корыта.
В действительности все оказалось много проще. Сашка пригласил меня для того, чтобы сообщить о предстоящей поездке с концертами по Европе. Согласна, что это было важно для его карьеры. Да, была за него рада. Только внутри меня будто задули некий огонек. И вдруг стало зябко. Мне сделалось неуютно в том красивом зале, хоть со мной рядом и сидел самый интересный для меня мужчина. И этот вечер, и встреча, и весь дальнейший разговор утратили вдруг для меня интерес. Совсем.
Но я смогла не показать ему вида, как умерли еще одни иллюзии внутри меня. Правда, это было совсем не сложно. Не очень-то его интересовало происходящее во мне. Он продолжал говорить, и не было понятно, для кого. Подливал вино в мой бокал, но сомневалась, что замечал при этом меня саму. Я сидела напротив и не могла оторвать от него глаз. Рассматривала каждую черточку его лица, как впитывала все и навсегда. Я с ним прощалась. А он ничего не понимал. Значит, так тому и надо было быть.
Помню, что потом впала, как в забытье. Перед глазами промчались школьные годы. Затем, будто переворачивала страницы дневника, вспомнила годы студенчества. Еще были наши редкие встречи между его концертами и чуть не постоянными репетициями. Их, эти самые встречи, можно было пересчитать по пальцам. Этим я и занялась. Смотрела на Петрова и незаметно загибала под столом пальцы. Один, два, три, четыре…
– Ты хочешь кофе с пирожными?
Вопрос показался мне таким странным, что я несколько минут просто смотрела на него, не в силах ответить.
– Значит, нет, – сказал он за меня. – Мне тоже не хочется. Так что, ко мне?
– Этого мне уже не вынести.
– Что ты сказала? Галя, я тебя спрашиваю…
– Извини, мне надо домой.
– Значит, к тебе?
– Нет.
– Что значит, нет?
– У меня важное дело сегодня…
– Какое у тебя может быть дело? Да еще в этот час?
– Я… Мне…
– Ну, да, ладно. Не важно. Нет, так нет. В другой раз, как-нибудь…
Вот, и все! А что я хотела? И без подсказок подруг знала, что он меня не любил. Стоп! Сейчас об этом лучше было не думать. Потом. Вот, когда все уляжется, когда вибрирующая пружина в груди успокоится, когда до капельки выжму из себя слезами горечь… Черт! Мне срочно требовалось место и плечо, чтобы нареветься.
Петров немного даже опешил, когда меня как ветром сдуло из-за стола. Уже на выходе из зала оглянулась на него через плечо и смогла разглядеть недоумение и что-то еще. Да, что там, какая могла быть у него растерянность. Сейчас подождет счет, оплатит его, а пока дойдет до стоянки такси, совсем забудет обо мне думать.
Я тоже направилась к стоянке, но свободных машин не оказалось. Стоять на месте и ждать, не было сил. Была острая потребность действовать, не стоять. Тем более что сюда скоро мог подойти Сашка. Увидеть его снова было выше моих сил. Поэтому я отправилась пешком. Шла себе по проспекту, просто прямо, смотрела тупо вперед и ничего не видела. Огни фонарей, домов, реклам, машин, все расплывались. Это оттого, что глаза застилали слезы. Я их смахивала. То левой ладонью, то правой. А они снова копились и не давали ничего рассмотреть впереди себя. И так было до того момента, пока рядом не заскрипели пронзительно тормоза. Я вздрогнула, моргнула и как прозрела.
– Неужели, это снова вы? Галина Андреевна, вас подвезти?
Я посмотрела на Алексея Юрьевича, наверное, как на инопланетянина.
– Что во мне не так? И что такого спросил? Вы меня слышите?! Я предлагаю вас отвезти домой, например.
Ничего ему, не говоря, я отвернулась и ускорилась в том направлении, куда смотрели мои глаза. Ожидала, что тронется с места и уедет себе прямо. Но нет. Алексей вышел из машины, за несколько шагов догнал меня и ухватил за руку.
– Что по улицам ходить такой зареванной страхолюдиной? Еще, чего доброго, напугаете кого-нибудь до нервного тика. Час-то поздний! Кто вас увидит в темноте, непременно содрогнется. Может даже заикаться начнет.
– Вам-то ничего не сделалось.
– Так, то я. Я к вам уже немного привык. Пошли, пошли. Нечего упираться.
– А, ладно, – махнула я свободной рукой, той, за которую он не тянул.
Села к нему в машину и сначала все смотрела в лобовое стекло. Он в это время завел мотор и поехал, но несколько раз бросал в мою сторону косые взгляды.
– Как это вам такое удается? – вдруг спросил меня, а я растерялась, не поняв, о чем это он сказал. – Сколько раз вас встречаю, и каждый раз вы другая. Вот сейчас, с размазанной косметикой, совершенно зареванная, вы мне особенно нравитесь.
– Что же здесь может нравиться? А, догадываюсь, мое бедственное состояние греет вам душу, – я ему ответила, а сама полезла в сумочку, чтобы достать зеркало и носовой платок.
– Моя душа здесь совершенно не причем. Этот ваш красный нос, опухшие веки, влажные следы рыданий на бледных щеках… Хоть сейчас пиши с вас человеческое отчаяние. Такой яркий образ получится!
– Кончайте издеваться.
– И не думал. Просто я хотел вас немного отвлечь от горестных мыслей.
– У вас получилось.
– Прекрасно. А давайте перейдем на «ты»?! Все же мы уже несколько дней знакомы и…
– Нет. Не вижу смысла.
– Это вы опять про то, что уеду через пару дней?
– Просто я, только что, через зеркало рассмотрела на заднем сиденье вашу девушку. Кажется, ее зовут Анжеликой? Спасибо, что подвезли. И извините за доставленное беспокойство.
– Пустяки. Не благодарите, – он остановился на углу моего дома и посматривал на меня с усмешкой. – До свидания, Галина Андреевна.
– Прощайте, Алексей Юрьевич.
Его взгляд жег мне спину, когда вышла из машины и потопала к подъезду. Но я была молодцом. Вышагивала ровно, голову держала гордо. И что такого, что недавно ревела белугой? Сейчас уверенно демонстрировала несгибаемость перед негативными ситуациями. Этот тип мог сколько угодно смотреть мне в спину, слабости больше не обнаружил бы.
