Не успела, как следует, порадоваться своему одиночеству в комнате, как мой организм снова напомнил, что мне пора прогуляться до ветру. Чтобы его унять принялась мерить комнату шагами. Сначала делала это вполне спокойно. Потом быстрее. А некоторое время спустя, уже чуть не бегала из угла в угол.
– Вот, урод! Что бы он сдох!
Только выдохнула эти слова, как послышался звук подъезжающей машины. Так, так. Выходило, что я проспала тот момент, когда Суриков, с утра пораньше, отчалил куда-то. А вот теперь, он возвращался. Сомнений быть не могло. Я успела уже запомнить гудешь его автомобиля за эти дни. Когда твоя жизнь сворачивается до мрачного пятачка комнаты в заброшенном доме, то восприятие окружающего становится острее, каждая малость начинала иметь значение. А уж звук машины твоего тюремщика тем более становился важен.
И вот мужские шаги достигли моей двери. Когда же она раскрылась, я словно ураган, сметая все на своем пути, устремилась на выход. Реакции Сурикова не хватило, чтобы меня остановить и задержать. Более того, я его так толкнула в грудь, что он не удержался и врезался спиной в дверной косяк. Что не сделаешь, когда очень приспичит?!
– Ошалела, зараза?! – неслось мне вдогонку, и не только это.
Сам Николай тоже потопал за мной следом. Не очень поспешал, но все же без присмотра не оставил, дошел до самого заведения и остановился метрах в пяти.
– Хватит уже, а? Вылезай. Сколько можно там сидеть?! Если тебя всю, сучку такую мерзкую, взять и выжать до капли, столько не получится, – гоготал этот негодяй, а я слушала и гадала, не нарочно ли он так сделал, чтобы меня наказать за ночное происшествие. Или как?
Назад в темницу Суриков вел меня тоже не торопясь. А раз ему было не к спеху, то мне и подавно. Шла себе потихоньку и по сторонам посматривала. День распогоживался: небо просветлело, ветер чуть овевал, и воздух прогрелся. Птички кругом весело верещали, лучи сквозь листву сверкали, и даже крапива в огороде смотрелась вполне оптимистично, зелено так и чувствовалась в ней природная сила.
Возвращаться в ту лачугу, что когда-то была кому-то домом, мне не хотелось. Поэтому я не просто медлила на обратном пути, а откровенно начала тянуть время. Николай это понял, дураком он не был, и сначала кривил губы в усмешке, а потом привычно ткнул меня в спину, хватит с тебя, мол. От его толчка у меня получилось пролететь метра два. Потом, все же, устояла, выпрямилась и снова наладила поступь. Шла себе гордо, с ровной спиной и высоко поднятой головой. Но когда поднялась на крыльцо, снова сбилась, как споткнулась и походка моя утратила уверенность.
– Таня?
Ее я увидела в комнате, что располагалась первой по левую сторону коридора. Лица рассмотреть не могла, потому что подруга стояла ко мне спиной. Что она там делала, тоже не поняла, но мне показалось, что после моего окрика она вжала голову в плечи, как испугалась чего-то. Мне захотелось к ней приблизиться, хотела с ней заговорить, но ничего не получилось. И Суриков не дал, ухватил за руку, дернул и потащил дальше в направлении моей клетушки. И сама Татьяна, не оборачиваясь и нисколько не пытаясь войти со мной в контакт, поспешила сделать шаг в сторону, где уже видеть ее не могла.
Что это значило? Поведение Николая было понятным, но Танькино обескураживало. Может, этот бандит ее совсем забил и запугал, что она решила держаться от меня подальше? Наобещал ей свернуть шею, в случае чего, вот она и не смела его ослушаться? Я невольно подняла руку и потерла свою собственную шею, еще болевшую и напоминающую о том, как душил меня недавно. Наверное, и с ней было нечто подобное, вон как стонала и причитала минувшей ночью.
– Эй, ты! Есть будешь?
– Если из той же миски, из которой ночью ела крыса, то нет. А если ты ее заменишь или помоешь…
– Понял. Ты отказалась! Тогда посиди пока. Минут через двадцать зайду.
Его предупреждение о визите подействовало на меня моментально. Кожа покрылась мурашками, волосы на голове зашевелились, еще подозревала, что глаза мои были вытаращены без меры.
– Что вылупилась, пигалица? Боишься?! Это правильно. Это нормально. Моя воля, я бы тебя убил дня три назад. Вчера ночью, вообще, еле себя сдержал, сучка поганая. Чуть не силой заставил себя разжать пальцы на твоей костлявой шее.
– А, что ко мне заходить-то, если есть, все равно, не дадите?
– Поговори мне! Жди, сказал!
Вроде, и не угрожал, а у меня все нутро завибрировало. Что, этот гад мог задумать? Никакими сведениями я не располагала… Наверное. А, может, располагала? Я глубоко задумалась. Стала вдруг в себе сомневаться. Если бы этот бандит начал бы меня пытать, я бы смогла ему противостоять? Одно дело писать о стойкости и решимости, другое найти эти качества в себе. Вот ведь задача! Так ничего и не решив, просто села на кровать и приготовилась ждать. Вот, будут проблемы, тогда и принялась бы их решать.
– Выходи! – дверь открылась минут через тридцать.
На пороге стоял Суриков, а я покосилась на его позу и на руки. Особенно меня интересовали руки. Не принес ли с собой какой инструмент для пыток? Но ничего не заметила, то есть у него совсем ничего с собой не было. Это меня здорово порадовало, даже не смогла сдержать вздох облегчения. Он его заметил, но причину такой на него реакции, похоже, не понял.
– Чему радуешься? Руки сюда давай!
Я ему их протянула. И в тот же момент Николай их связал, так же, как и в предыдущий раз, скотчем. Открыла, было, рот, чтобы спросить, зачем ему это понадобилось. Но он не дал и слова сказать. Моментально приляпал кусок липкой ленты на мои приоткрывшиеся губы. Только и смогла, что замычать.
– Заткнись! Не то… – он показал мне свой кулак, придвинув его почти к самым глазам, даже задел нос, но не сильно. – Если начнешь пытаться вопить, я тебя вырублю. Помнишь, как это уже было?
Я затрясла головой, тем более что это было чистой правдой, забыть насилие над собой еще нисколько и не успела.
– Пошли. Куда? Прямо топай и никуда не сворачивай. Головой тоже кончай крутить. Иди прямо на двор. Нет, не туда. Машину видишь? Туда ступай.
Я подошла к его автомобилю и замерла.
– И что встала? Вот, тупая! В машину залазь. Тебе дверь еще открыть?
Бедная моя спина, снова ей досталось. Суриков меня толкнул так, чтобы не могла сесть нормально. Ему обязательно надо было наблюдать за моими барахтаньями. А я завалилась на пол за сиденья и долго оттуда выбиралась, все оттого, что со связанными руками это было затруднительно.
– Вот, никчемная баба!
Он сел на место водителя и завел мотор, а потом и машину тронул с места. Пока мы выезжали на шоссе, я различала знакомую грунтовую дорогу. Была уверена, что именно по ней мы приехали сюда. Точно, лес был прежним, кустарник тоже, да и колдобины с рытвинами показались все, как одна, мне знакомы. Неужели, мы возвращались в город? Такая мысль внесла смятение в душу, а сердце при этом заколотилось как бешеное.
