– А, а, а!!! – Танька тоже откатилась в сторону.
Только в следующий момент мое везение закончилось. Элемент неожиданности был утрачен, а против тяжелого мужского кулака, была бессильна. Его, то есть приближающийся ко мне кулак, увидела слишком поздно, чтобы отвернуться, поэтому он меня и вырубил. Когда вновь очнулась, долго не могла понять не то, что где я, почему, зачем, как, а, вообще, кто я такая. Это меня очень напугало. Поэтому, может быть, не замечала ничего остального. Того, например, что у меня жутко болела и кружилась голова. Что нос мой почти не дышал от запекшейся в нем крови. Что правый глаз не открывался, и от него осталась совсем маленькая щелочка. Еще могла бы заметить, что связана теперь не только по рукам, но и по ногам тоже. Что рот мой залеплен был от уха до уха тройным слоем скотча, если не больше. А самое главное еще было то, что на мне совсем не было одежды. Но это все я заметила гораздо позже.
Случилось это, когда уже вовсю взошло солнце и даже в моей каморке стало светло. Да, тогда я уже могла рассмотреть себя, но еще как бы со стороны, отвлеченно, не раня собственное я. А все оттого, что еще не понимала, кто я такая. Значит, и все остальное пока меня будто и не касалось. Но вот скрипнула дверь, и в комнату вошла Танька. Ее я узнала моментально. И ненависть моя к ней была вполне ощутима. А раз так, то пришло и озарение, кто, отчего и почему. Вот тут на меня ужас и нахлынул. Невыносимо хотелось орать. Но получился только всхлип и потом глухое мычание.
– Мечешься? Мычишь? Давай! Давай! Стерва проклятая. Только хуже себе сделаешь. Я тебя крепко связала. Ленты не пожалела!
Она стояла в дверном проеме, как подпирала его плечом. Руки сложила на груди и с удовольствием рассматривала мои попытки развязаться, а еще разбитый нос и отекший глаз. Потом окинула взором, полным ненависти, и остальное мое тело. А я по ее реакции поняла, что и там не обошлось без урона, наверняка, имелись синяки и ссадины.
– Вот и не такая ты теперь красотка. Видел бы тебя сейчас твой художник, ни за что не отвалил бы столько бабла.
Про бабло, то есть деньги, я сначала пропустила мимо ушей. Мое внимание больше привлекли слова про мою красоту, с ее слов утраченную. Грустно мне не стало, потому что в этот момент наблюдала огромный синяк на щеке у Таньки, приличную припухлость и следы моих зубов. Что это я ее укусила сомнений не было, уже успела вспомнить нашу ночную драку.
– Удивлена? Да, мы с Николаем за тебя выкуп запросили. Вот Колька деньги получит, и можно будет с ними отчалить. Золотишко тоже при нас. То, что Суриков на квартире взял. Только он решил, что его надолго не хватит, так себе добыча оказалась. Опять же, нас теперь двое, и трат больше предвидится… А так, с деньгами, да еще в твердой валюте, жить нам с ним станет привольно и весело.
– У, у. М, м. – это я хотела ей сказать, что некоторым, сколько ни дай, все мало будет, но Танька меня поняла по-своему.
– У, гадюка, извиваться снова начала! Не бесись, не удалось тебе у меня этого мужика отбить. Вовремя я твои взгляды на него заметила, и пресекла шашни тоже вовремя.
Я округлила глаза от неожиданности. Что она имела в виду? Но потом решила голову понапрасну не ломать, она у меня и так жутко болела, да и тема ее возлюбленного для меня никогда не стояла. Что эта, дурища, вообще, себе придумала?
– Не то, что с Петровым получилось.
Про Сашку Петрова я бы послушала, но только не в таком положении. Все же, в настоящий момент, моя нагота, заневоленное положение и следы насилия на лице и теле волновали меня значительно больше, чем история про друга детства. Хоть бы и узнала, что новое. Поэтому только вздохнула и отвернула от Таньки голову. Не интересно, мол.
– Ага! Глаза отводишь! Знает кошка, чье мясо съела. Тебе же было известно, что он со мной спал. Не старайся делать вид, что была в неведении. Об этом многие знали, что мы с ним начали встречаться, как только школу закончили. Но ты, зараза такая, изображала святое неведение. Эти твои разговоры с ним о музыке, о поэзии, о… тьфу! Я-то знала, цель у тебя была одна, отбить его у меня. И тебе это удалось. Только не вышло у вас ничего. На одном возвышенном трепе отношения с мужиком не строятся. Вышло как с собакой, лежащей на сене. Не получилось у тебя его съесть!
Надо же, как я ошибалась когда-то. И, похоже, не только в случае с Петровом. Когда же мы с Татьяной стали такими чужими?
– А с Николаем у нас все ладно будет. Он меня любит. То, что вчера вышло, не считается. Просто, он выпил лишнее.
Я снова повернула к ней голову, пытаясь взглядом дать понять, что она сама не знала, что делала. Мыслимое ли дело связываться с бандитом, с уголовником…
– Не сверкай глазами. Тут ты бессильна. Его любовь ко мне крепка и прошла испытания. Но я пожалела, что обратилась к тебе тогда, той ночью. Помнишь, позвонила тебе из каталажки? Может, и так все обошлось бы. Да, я занервничала, вот и вспомнила о тебе. Суриков потом рвал и метал, только сделать уже ничего было нельзя.
Как было не помнить? Если бы не тот звонок, жила бы я себе спокойно, писала бы в тиши и уюте свои детективы, а не лежала бы вся избитая на грязном и рваном матрасе в жалкой каморке.
– Мне действительно хотелось надежного алиби. Кто, как не ты, мог мне его обеспечить?! Опять же, и друг у тебя есть среди ментов… Твой Вовка там, в сыскном, далеко не последний человек. А зная его отношение к тебе, легко было предположить, что… все будет как надо, одним словом.
Тут я с ней была целиком и полностью согласна. Кондратьев меня в беде никогда не бросил бы. Наверное, и сейчас все в городе перерыл, меня искал. Где ты, Володька?! На глаза чуть слезы не навернулись, пришлось снова отвернуться к стене, чтобы враг не заметил моей слабости.
– Вот я тебе и позвонила. Но ты же возомнила себя очень умной. Начиталась детективов, наваляла сама с десяток историй. Вот и решила, что тебе по силам и в реальной жизни распутать хитрость. Все бы ничего, но ты стала слишком рьяно изображать из себя сыщика. Начала везде нос совать. Кольцо нашла. Я тоже хороша, причем дважды. Первый раз, когда фотографию тебе показала. Решила реакцию твою посмотреть. Как думаю, тебе такое понравится, какой парень моим стал?! Второй раз, когда замешкалась и следы с кольца вовремя не стерла. Твой Кондратьев меня врасплох застал и кольцо отобрал. Вот уж я локти кусала! Ох! Нет! Был еще и третий раз. Суриков хотел тебя жизни лишить, был такой момент в этой истории, а я уговорила подождать, денег очень захотелось. Это же мне в голову мысль пришла за тебя у художника выкуп попросить. Очень меня тогда ваша страсть впечатлила. Ну, думаю, поплыл мужик. А сам из богатеньких. Что же было не попробовать…
Вот в тот момент до меня и дошло, что Танька уже несколько раз про деньги и выкуп говорила. Еще припомнила вчерашнюю поездку и телефонный разговор с кем-то неведомым. Выходило, что это был Самойлов. Больше у меня никого на примете не было, чтобы и художник, и богатый, и ночь любви. Особенно, если учитывать ее слова про впечатляющую страсть. Неужели, он согласился им за меня заплатить? Вот это, да!
