Устремившись к воротам, я волоком тащила за собой Эраша, у которого от усталости заплетались ноги, а центральная башня с подозрением взирала на нас серебристыми провалами многогранных окон. И, подходя к воротам, я действительно почувствовала на себе чей-то взгляд — чужой, внимательный, пристальный, изучающий, проницательный. Я настороженно осмотрелась, сжав в кулаке паутинное заклятье, но… Ощущение странного взора дрогнуло и пропало, растворившись в скрипе отпираемых врат. Я перевела дух и расслабилась. Что ж… Нас ждут.
Мы приближались, и четче проступала литая кладка камней древних строений, гостеприимнее сверкали окна, сильнее манила башня. И на мгновение показалось, что городок жив. И по-прежнему снуют по широким улочкам ученики, прогуливаются по площади перед башней наставники, а на балконе, под широкой крышей, виднеется высокая и величественная фигура Девятого. И бродяга-ветер треплет длинные полы его черного плаща, взъерошивает непокрытые темные волосы и беседует со схаали, которая уютным клубком свернулась на широких плечах своего хозяина…
Я удивленно моргнула. Передо мной возвышались деревянные врата, и исчезли и образы людей, и их звенящие голоса. Нас вновь окружала нездоровая тишина, лишь приветливо скрипели створки открытых врат. Я скользнула в темную щель меж ними, а Эраш замялся.
— Нас… пропустят? — нерешительно спросил он.
— Конечно, — невозмутимо отозвалась я. — Мы оба темные… в той или иной степени, и этот город — наш дом. Идем.
Врата захлопнулись с тем же скрипом.
Я строго посмотрела на Эраша:
— Прекрати дрожать, мы в безопасности! Возьми себя в руки! Ты мужчина или где?..
…или вор. А воры — ужасные трусы, и это часть их сущности, проклятье дара, как у искателя — неумное любопытство. Они боятся всего и всегда, и лишь в одном случае способны забыть о страхе — если услышат зов воровского ветра, который расскажет о новой задаче, укажет на цель и предложит ее стащить. И подхватит под руки, отключая мозг, унося на дело. И они способны совершить невозможное. А в остальном… жалкие существа.
Эраш поджал посиневшие от холода губы и расправил сутулые плечи, но вздрагивать не перестал. Я осуждающе покачала головой и первой пошла по извилистой, мощеной черным камнем дороге к центральной башне, обходя опустевшие хозяйственные постройки. Себя обитатели островов не уберегли, зато здания гильдии… Магия Девятого — во всем ее великолепии, ныне никому не нужном.
Дойдя до башни, я взбежала на высокое каменное крыльцо и, решительно распахнув входную дверь, едва ли не пинком втолкнула в помещение Эраша. Он задрожал еще заметнее, и я невольно огляделась и прислушалась к себе. Нет, ничего опасного и пугающего… Но трясется парень явно не от холода: его аура, красная от страха, шла багровыми пятнами настороженности. Хм… Не тьмы же он боится?..
Ладно. Посмотрим.
* * *
При нашем появлении на стенах вспыхнули факелы, но я и без их блеклого света прекрасно все видела. Из просторного пустого зала в разные стороны расходилось девять лестниц, ведущих как наверх, так и вниз. По плану башня имела девять этажей верхних и девять нижних. Наверху — жилые и учебные помещения, внизу — подвалы, хранилища и так называемые опытные комнаты с заговоренными стенами для особо опасных занятий.
Я тоскливо посмотрела на верхние лестницы — хотелось с головой закопаться в летописи и читать, читать, читать… Но желудок требовал немедленного спуска в подвал. И заодно пройдусь по хранилищам — Эраша надо одеть по сезону, да и в башне сыро и зябко.
Припомнив, какая лестница ведет в подвальные помещения, я оглянулась на своего спутника и устало вздохнула:
— Ну, что еще случилось?
На Эраше не было лица. Съежившись у двери, он с ужасом уставился на ближайший факел и не сводил с него глаз.
Я нахмурилась:
— Может, объяснишь, чего боишься? Почему лезть в одиночку в хранилище ты не побоялся, а здесь, рядом со мной, в безопасном месте, дрожишь и трясешься? В чем дело?
Парень судорожно сглотнул и выдохнул:
— Я… не знаю…
— Так, — мой желудок уже не ныл, а кричал о голоде, — с меня хватит. Или ты стоишь здесь, или идешь со мной. Решай сам, — и устремилась к лестнице.
Эраш, разумеется, поплелся следом. Мы молча спустились на первый подземный этаж и оказались в широком коридоре, в стенах которого виднелись многочисленные арочные проходы. Меня потянуло в третий слева, где по плану находилась кухня, и спустя мгновение я уже рылась в шкафах, мешках и коробочках. Эрашу, чтобы занять его и отвлечь, поручила разжечь огонь в очаге, с чем он справлялся из рук вон плохо. Дрова выпадали из дрожащих рук, не желая укладываться, а трясущиеся пальцы роняли кремень. Однако я в башне не чувствовала никакой опасности, мне здесь уютно и спокойно. Не понимаю…
Обшарив висящие на стене шкафы и стоящие на полу сундуки, я добыла относительно свежие овощи, вяленое мясо, приправы и сухари, которые между делом и сгрызла. В моего спутника от страха ничего не лезло. Огонь в итоге я тоже разжигала сама, как и готовила овощи для супа. Лишь оказавшись в небольшой кухне у натопленного очага, я поняла, как промокла, вывалившись в снегу, продрогла и замерзла. И смертельно устала.
Повесив плащ на спинку стула, а суп в котле — над огнем, я удалилась в соседнюю комнату и быстро переоделась в сухое. В комнате же, оказавшейся погребом, нашла бутылку неплохого вина и, вернувшись на кухню, разлила его по двум кружкам, подсунув одну под нос Эрашу:
— Пей.
Он послушно осушил кружку, и я налила ему еще, заставив выпить. Результат не заставил себя ждать: взгляд парня из затравленного стал настороженным, аура поблекла, сменив цвет с ярко-красного на тускло-багряный. Немного расслабившись, он подсел ближе к очагу, сбросив на пол нелепый «плащ» и протянув руки к огню.
Я кивнула самой себе. Так-то лучше. И, пока варился суп, обошла все подсобные помещения, нашла склад с ученической одеждой и подобрала Эрашу теплые штаны, рубаху, куртку и сапоги. Походит в форме ученика темных… и, может, перестанет глупить, отказываясь от истинного пути. О такой силе мечтает каждый ребенок тьмы, да не судьба, а этот, кому природой все дано…
Вернувшись, я удивилась, застав Эраша за делом: пошатываясь, он деловито помешивал суп. Кажется, приходит в себя. Наконец-то. Я вручила ему сверток с тряпками:
— Переодевайся.
— Здесь? — смутился он.
— Можешь уйти в соседнюю комнату, если стесняешься, — усмехнулась я и добавила: — или переодевайся здесь, а я отвернусь.
— Отвернись, — решил парень и скромно удалился в угол за шкаф.
Надо же, какой стыдливый…
Я тихо фыркнула, помешивая суп. Джаль мало чего стеснялся и уж, конечно, не был трусом… Да, находились мелкие различия, и мне становилось легче смотреть в глаза Эраша, а не Джаля, видеть за знакомыми чертами малознакомую личность и не вспоминать так часто ушедшего в Вечность друга. И пусть покоится с миром, незачем беспокоить его по пустякам… Вздохнув, я сняла котел с крючка, повесила кипятиться чайник и отнесла суп на стол.
