— Факты. И аргументы.
— Кровь беса тянется к знакомой крови, а «уголь» как летучий дар ищет родственное. Думаешь, почему ты беспроблемно усвоил ведьмину силу, почему так быстро оклемался? Конечно, можешь двинуть теорию о собственной уникальности. Но любой организм и его уникальность — это продукт природы и… сопутствующих факторов.
Наблюдатель промолчал. Я перевела дух и продолжила:
— Две убитые плюс вы с Зоей — уже четверо потомков. О третьей убитой я ничего не знаю, но Зоя говорила про еще один пойманный «уголь» — в детстве. Итого — минимум пятеро. А это много, — я решилась посмотреть на Гошу и встретила задумчивый взгляд. — Какова ваша статистика по потомкам нечисти и ведьм? Да еще и от одной особи?
— Человек десять в столетие, — признал неохотно. — И всегда от разных.
— Аспид вчера рассказывал про некую двухсотлетнюю ведьму — он опознал ее работу в мумии той, от которой ты схватил «уголь»… Но я, честно, не знаю, кем надо быть, чтобы приручить беса, — качнула головой.
— Тобой?
Я недоуменно моргнула:
— Что?..
Гоша смотрел насмешливо и очень… выразительно.
Я вдохнула-выдохнула, унимая раздражение, и тихо сказала:
— Первый бес появился около моего дома. Я работала второй год и приняла мастера Сима за неопасную нечисть. Он был ранен, просил о помощи, и я… помогла. А следом пришел второй. Пока заклинатели сдерживали его агрессию, мы использовали силу Круга, а для совместной работы ведьмам необязательно держаться за руки. И никого, кроме мастера Сима рядом со мной тогда не было. И мой «уголь»… разгорелся сразу и целиком. Я бы сгорела, но бес вытащил меня с того света. А я выпросила ему патент, и никто кроме нас троих да Томки о пребывании беса в городе не знает, — и понизила голос, выделяя каждое слово: — Я не приручаю бесов. Я общаюсь с одним конкретным бесом, которому обязана по гроб жизни. Всё. Еще вопросы?
Вопросов не поступило, но на наблюдательском лбу обозначилась хмурая поперечная морщина. Очевидно, что меня, несмотря на предложения жить дружно, принимают за «ту самую». И неожиданно вспомнились слова Аспида: «Она — хамелеон». Черт. Неужели двухсотлетняя?.. И чем мы еще похожи с этой извращенкой, кроме связи с бесами? А архивы и прочие «сотрудничества» — это только предлог? Проверка на вшивость? Я — или не я?..
— Ты определись, я подозреваемая или напарник, — посоветовала сухо. — В моем случае одно другому мешает. И раздражает.
— Невиновный не оправдывается, — озвучил известную истину Гоша и, сунув руки в карманы, прищурился на солнце.
Ой, да подь ты, как Жорик говорит…
— Больше мне сказать нечего.
— Зато мне есть, о чем спросить. Где «скорпионы»?
Профессионализм, за который я отчаянно цеплялась, приказал долго жить. В душе полыхнуло бешенство, и по дотошной роже наблюдатель не получил только потому, что рефлекторно перехватил мою руку.
— Говоришь, ушли туда, откуда пришли? Ты редко и плохо врешь, Ульяна, — пронзительный светлый взгляд выворачивал мои мысли наизнанку. — В небытие ушли, не так ли? Ты убила обоих. Слишком быстро справилась. А сил у тебя мало — не выстоять против пары крупной нечисти в открытой схватке, чтобы измотать и парализовать. И ты не имела права их отпускать.
От злости привычно скрутило судорогой левую руку. Да, рассчитывать на молчание маячков и отсутствие у наблюдателя мозгов было очень глупо… Я спрятала руку за спину, и Гоша этот жест заметил. И бог знает, какие выводы сделал, но хватка на моем запястье ослабла, а его взгляд и тон смягчились:
— Уля, ты слишком часто ошибаешься. Чем ты занимаешься в Кругу?
— Например, тем, чем вчера ночью, — ответила резко. — Нечисти помогаю. И будто бы ты не в курсе!.. Отпусти! Чего тебе еще от меня надо, з-з-зараза?
Вопрос на сто баксов. А то и на миллион, если учесть, как я встряла… Наблюдатель рассеянно глянул на сферу с последом. Доказательств-то он днем с огнем не найдет, но бдить так начнет, что любая моя следующая ошибка может стать фатальной.
— Я умею быть благодарным и ценить помощь, — сказал он негромко. — О бесе и «скорпионах» никто не узнает, а от тебя ничего не потребуется, кроме того, что ты уже обещала. Архивы, Ульяна. В ближайшее время.
Удивил. Только все равно не верилось.
— Позвоню, — я повернулась и ушла, не прощаясь. Хватит с меня.
Зойка ждала у подъезда. Сидела на скамейке и считала облачных «барашков». Я посмотрела на подъезд и поняла, что дома рехнусь. Надо… пройтись. Проветриться. Отвлечься. И успокоиться.
— Зой, не хочешь на каруселях покататься?
— Хочу, — она соскочила со скамейки и застенчиво улыбнулась: — Только можно я сначала домик на карте отмечу?..
Глава 4
Над суетой отчаялась подняться,
Но выручили ступа и метла.
М. Мамич
К походу в архивы я готовилась два дня, хотя по-хорошему нужны были недели две. Но времени в обрез, и приходилось действовать по-плохому. Жорик чуял неладное и каждую минуту учил жизни. Знал, что нравоучения нервируют меня до судорог и лекарств, но не мог держать переживания в себе.
— Уля, то ж опасно до смэрти! — твердил он взволнованно. — Може, нэ, а? Ну, на кой?..
— Жор, надо, — отбрыкивалась я, не менее взволнованно роясь в сундучках с амулетами. — Один раз я уже встала в Круг и еле вернулась обратно. И я хочу понять, что происходит, до призыва и приказа. А то и предотвратить его. И если эта возможность…
— …размажет тебя по стенке? И кто отскребать будет? — интересовался призрак едко и прозорливо. — Летун? Да на кой черт ты ему сдалась, ведьма? Бумажки стибрит — и ага! Улетит, и не догонишь!
— Наблюдатель мне должен, — я старалась верить в относительную Гошину честность. — И я ему еще пригожусь. Отскребет и до врача доставит. А то и повезет, и все обойдется. И пронесет.
Жорик гнусно хихикал и издавал «проносящий» трубный звук. Зойка, заслышав, смеялась из кухни. Я закатывала глаза и в сотый раз повторяла:
— Знание — сила!
— Знание — жизнь, — авторитетно возражал призрак, беспокойно шагая из угла в угол. — И чем больше первого, тем меньше второго. Жизнь и шансы выжить уменьшаются прямо пропорционально приобретаемым знаниям. Поверь моему опыту, — убеждал безо всяких акцентов, надеясь вразумить.
Не получалось.
— Волков бояться — в лес не ходить, — заявляла в ответ. — И, как сказал один мудрый человек, не бойтесь смерти. Пока мы живы, ее нет, а когда она придет, нас уже не будет.
— Дура девка! — не выдерживал в сердцах Жорик. И отчасти был прав.
После он доставал призрачную трубку и надолго запирался в ванной. Где уныло завывал и причитал, подражая приличным привидениям, и пугал моих соседей. Один даже разбираться пришел. Но когда Кирюша открыл ему дверь и радостно уронил челюсть, сосед решил, что не туда попал, и быстро слился.
