— И снова здравствуйте, Юрий Семенович, — прошептала тихо.
Колдун, сидящий на диване где-то в городе, поперхнулся зельем и настороженно огляделся. А вокруг — никого.
— Не там смотрите, — я невесомо провела свободной рукой по его позвоночнику, задевая нервные окончания.
Циклопа свернуло судорогами. Стакан с зельем покатился по полу, пачкая ковер желтым.
— Не сопротивляйтесь, — предупредила сразу. — Просто расскажите. Кто еще в городе из ваших. И где их искать. И где… Ехидна. Быстро и честно. И я уйду.
— Ты и так уйдешь, труп, — он улыбнулся сквозь боль. — И очень скоро. Времени почти не осталось.
— Очень жаль, — сухо отозвалась я, осмотрелась, выискивая слабые места, и приступила к работе.
Сначала Циклоп терпел. Выучка Ехидны — терпеть до последнего, она ведь была такой, как я. Но всему есть предел. А когда знаешь, что он находится в головном мозгу, который у колдунов «изнашивается» быстрее остальных частей тела и органов… У мужчин сила — в мозгу, и если перекрыть ее потоки… Он захрипел, обхватив виски.
— Скажите, когда хватит, — предупредила на всякий случай и взялась за сосуды.
Порвать — исцелить — порвать — исцелить — порвать… Заточенные до автоматизма действия, стена против чужой боли, равнодушное наблюдение за корчащимся телом и отстраненная оценка. В организме не хватает четырех литров крови, а на ритуал нужно минимум два. Значит, один костер уже где-то горит и созывает на «бой». Внутренним органам — лет сорок, колдуну — за двести. Стародавние ведьмы умели жить за счет других, выпивали силу и продлевали свою жизнь, но ритуал считается утерянным. Но меньше года назад в соседнем округе всплыла древняя ведьма, владевшая ритуалом. Не она ли научила? Но — неважно. Ведьмы уже нет, и…
— Хва…
О, десять минут продержался. Силён. Обычные колдуны и трех не выдерживали — и те вечностью казались.
— Слушаю, — я привела его организм в порядок, добавив силы.
Циклоп тяжело сел, дико озираясь. Повязка с камнем слетела с глаза, обнажив сшитые веки и сеть глубоких шрамов. Это не я, кстати. Это он Ехидну защищал в том памятном бою у холма. Но руку, изувечившую колдуна, я узнаю. Травму, нанесенную палачом, не вылечить ни зельями, ни чужим целительством. Только тот, кто нанес рану, способен ее вылечить. А нас всегда было очень мало, и, да, я знаю…
— Кто еще в городе? Где второй костер?
— В холмах, — он по-прежнему оглядывался, ссутулившись. — Найдешь по костям. А здесь… — я предупредительно сжала его голову, и колдун дрогнул: — Химера здесь. Медуза.
— А еще?
Он помедлил, поежился и тихо ответил:
— Сфинкс. Но ты его не найдешь, — и выпрямился, улыбнулся щербато: — Не ищи во мне ничего. Мы знаем твои способности и держимся друг от друга на расстоянии. Кого помельче — вычислишь, а Сфинкс тебе не по зубам, девочка, — в единственном глазе появился лихорадочный блеск. — Не по зубам. Ты… маленькая. Откуда у тебя Пламя? — спросил вдруг требовательно. — Твой предел — слабый «уголь», ты слишком мала и для Пламени, и для его знаний. И это заклятье — для Верховных, не для обычных. Откуда?
Не ваше дело, уважаемый… Жить захочешь — рано повзрослеешь и чему угодно научишься.
— Но коли есть Пламя — хорошо, — Циклоп ухмыльнулся, и его лицо изрезали глубокие морщины. — Без Пламени она бы тебя сожгла. А теперь ты готова. Полностью. Она вернется. И порвет вашу систему вместе с вами. Знания, — добавил назидательно, — были спрятаны, чтобы их нашли. Чтобы магия перестала быть тупым, ограниченным рамками ремеслом. Чтобы она стала искусством. Чтобы мы поднялись до уровня стародавних. Неужели ты не понимаешь таких простых вещей, палач?
Я не ответила. Я… отвлеклась. Неожиданно сильно защипало ожоги на предплечьях. Так, словно…
— Палач… — повторил колдун с сумасшедшей радостью. — Всегда в маске, чтобы скрывать лицо и не видеть чужую боль, не выпачкаться в крови. Но из-за нее ты не видишь дальше собственного носа. Не видишь простых вещей, — и рассмеялся сипло. — У тебя нет шансов, девочка. Нет, не было и не будет, — и, воровато оглядевшись, добавил шепотом: — Ты даже не понимаешь, как она близко к тебе! И не видишь рядом Сфи…
И не договорил. Случилось непредвиденное. Невидимая рука, схватив меня за шиворот, отшвырнула от колдуна, оторвало от его тени. Ожоги вспыхнули огнем, и меня вырвало чужой кровью. И связь порвалась. А когда, очнувшись и наспех вытершись, я схватилась за поисковый кристалл, стало поздно. Ожоги остыли, замерев в прежнем мелкоболезненном состоянии, а Циклоп был мертв. Растянулся на полу лицом вниз, в луже собственной крови, с разбитой головой. И это ощущение в комнате — знакомое ощущение присутствия той, что…
Я не медлила. На ходу сделав сразу несколько дел — вытершись и прикрыв иллюзией испачканное платье и неприятный запах, подобрав туфли и обувшись, — я выскочила из подвалов и побежала к ближайшей остановке. Циклоп далеко забрался, а еще этот проклятый имидж с каблуками и боязнь высоты… Но нужно избавиться от тела и добыть камень. Хотя бы.
Автобус подошел быстро. Сев на свободное место, я достала планшет и написала начальнику — где, что и как. И спросила: куда дели тела убитых из банды Ехидны? Почему их кости «вдруг» всплывают у бывших коллег? Какого черта происходит у него под носом в его собственной конторе?
Начальство, разумеется, с суровым и занятым видом промолчало, а я спрятала планшет и уставилась в окно. Сфинкс уже здесь… Как они маскируются, с помощью чего прячутся?.. Я не знала. Циклоп прав: мы растеряли много нужных знаний, и я… маленькая. По сравнению с ними, добравшимися до части знаний стародавних и успешно их освоившими, — да, маленькая.
Сойдя на нужной остановке, я сразу отыскала дом. Старая хрущевка, третий этаж, приоткрытая дверь слева. Уже стемнело, улицы опустели, и, снова разувшись, до подъезда я добралась бегом. Взлетела на нужный этаж, ворвалась в квартиру, включила свет и деловито взялась за поиски. Камень, камешек… За диваном, под диваном, под ковром и на полу, в углах и под столом… Я обшарила каждый сантиметр пола, но амулет защитника пропал. Или я плохо ищу, или… кто-то меня опередил.
Я открыла окно, впуская в комнату свежий воздух, и задумчиво посмотрела на звезды. Никаких следов живых, только от Циклопа… Но я руку даю на отсечение, что до меня здесь побывало одно юное сердечко — тот, кто наблюдал за мной исподтишка. Сферы силы связывают коллег друг с другом. Я не почувствую в городе колдовства, например, огненной ведьмы, но вот целительство учую за версту — за десять верст. Юное сердечко — очевидный телепорт. И выводы напрашиваются очевидные. Ощутил, прилетел проверить… ограбил. Меня.
Злость я задушила в зародыше — она на вопросы не ответит. Кто его прикрывает — кто стер следы? Это под силу только опытной ведьме. Значит, пара. Сфинкс ли? Может быть. Но точно не начальство — оно бы велело убраться и прихватить тело Циклопа с собой, для нужд науки. А тело на месте. И начальство будет в бешенстве.
