Рассеянно ответив Анжеле что-то про «извини, устала», я ушла к себе. И, пока при памяти... Разувшись и раздевшись, я прощупала врученный «Верховной» браслет. Он слабо светился и явно питал меня силой, дополнительной к домам-артефактам. Чтобы в нужный момент я смогла сотворить невозможное?.. Да черта с два. Рискую, конечно, но теперь я не уверена, что браслет – дело рук Надежды Валерьевны, земля ей пухом...
Артефакт я снимала осторожно, аккуратно, опасаясь подставы, но обошлось. И снятый браслет отправился на полку шкафа – пока. Завтра... или чуть позже, когда сбегу и спрячусь, я его изучу. Разогрею, разрежу... Или сразу уничтожу от греха подальше. Парные артефакты – не редкость, и как я могла через второе кольцо наблюдать обстановку, так и некто «второй» через браслет мог наблюдать меня. И знать, что я в подвале, в городском архиве... черт, у Ираиды. Надеюсь, она уедет, не заходя домой...
Руна спала на шкатулке и проснулась лишь от запаха паштета, подсунутого ей под нос. Потянулась, зевнув, мяукнула, принюхалась и взялась за ранний завтрак. А я быстро сходила в душ, закинула в стиралку испачканную одежду и зависла у номера крестников. Дверь заперта, Данька громко посапывает, силовая привязка спокойно пульсирует двумя сердцами... Не буду беспокоить.
Подковку я решила спрятать перед отъездом и пока не спешить со сборами. Телепортисты – люди занятые, а Ираида не в той должности, чтобы требовать мага «вот-прям-щас». В лучшем случае ей найдут свободного к утру. А то и к вечеру. И меня гостинице прикроют, а кое-какие дела сделать надо. Включив компьютер, я проверила почту, но ответом была тишина – про замерзшую ведьму молчали. Поглазев на задернутую штору, я выстроила нехитрый план действий. Отдохнуть – собраться...
Поколебавшись, я решила вернуться в родной город, но поселиться у Натки. «Лисье» логово защищено лучше любой ведьминой квартиры. И ведущие туда следы давно запутаны, и оберегами приемная мать не пренебрегала. Поживу с приступами паранойи... надеюсь, недолго. И, порывшись в своей памяти и памяти почты, восстановила электронный адрес Альберта. Стыдно – не стыдно, удобно – неудобно, но, во избежание проблем, нужно сообщить о себе наблюдателям всё. Где живу, почему там, что случилось.
Дождавшись окончания стрики, я развесила вещи на спинке стула, поближе к обогревателю, и на батарее. Убрала за Руной пустую банку и легла спать. Но, конечно, уснула не сразу. Сначала были слезы. Надежда Валерьевна сделала для меня очень много хорошего, и мне как не хватало ее в наказании, так еще больше будет не хватать сейчас, когда...
А, едва я задремала, внезапно сработал «ловец снов».
...Первая метель танцевала на узкой улице, срывая с деревьев зеленые листья, путаясь в зеленой траве. Темная сгорбленная фигура сидела, привалившись к стене дома, обняв колени и запрокинув голову. Потрескавшиеся губы, белое лицо, лохмотья плаща, босые ноги. Кровь на свежем снегу.
Я подошла ближе, и фигура шевельнулась. На меня в упор посмотрели глаза – черные, бесконечно уставшие, голодные, сумасшедшие. С минуту мы молча смотрели друг на друга, а потом она пробормотала:
– Уходи, – шептали обветренные, потрескавшиеся губы. Снег валил крупными хлопьями, укутывая тощую фигуру холодным пушистым плащом. – Уходи отсюда. Не смотри. Не видь. Ты не та. Не надо тебе здесь быть. Слышишь? – и истошно взвизгнула, приподнявшись: – Пошла прочь, коли жизнь дорога!
Но теперь я смогла ответить, уцепиться за сон.
– Почему не та? – я опустилась напротив ведьмы на колени. – Потому что могу взломать защиту тайника? Кто «те»? Кто? Ведьмы со сферой Смерти и только?
Она молчала, глядя на меня недоверчиво.
– Мы в прошлом. Это моя работа – добывать знания из прошлого, – объяснила я. – Вы мертвы. А я... попала в западню. Ведьмы, которые приходят на зов города и тумана, умирают. Их убивают те, кто убил вас? Кто? Если вы расскажите, есть шанс спасти остальных.
– Они должны умирать, – ведьма отвечала сипло, неохотно. – Чтобы что-то получить, нужно что-то потерять. Домам нужны хозяйки. Они остаются там. Навсегда.
Помолчала и добавила:
– Они приходят со снегом и приносят его. Много-много снега. Внезапного. Ненужного. Следили за мной, а я пряталась. Посмотри.
Ведьма с трудом закатала драный рукав плаща, показывая такую же, как у меня, кривую «снежинку» наказания.
– Нечем защититься. Ничего не осталось. Только здесь – скрытая сила, спрятанная. Думала, успею. Но лишь путь-дорогу чужакам показала. Лишь начала. Слушай, – ее глаза загорелись безумным огнем. – Слушай, сестра. Еще остались ключи. К тайному дому. Осталась кровь, но слабая. Очень слабая. Я сделала амулет – для них. Чтобы успели воспользоваться и спастись, если нужда будет. У тайного дома есть Хозяйка, она не убьет. Она ждет. Но нужны... те. Но не ты. Тебе туда нельзя. Она ждет гостей. Семью. Она уничтожит воров. Уходи.
– Что скрыто в тайнике? – да, нельзя знать, но эта загадка не давала мне покоя.
– Сила, – просто ответила ведьма. – Очень много силы. Разной. Стихийной.
– Для нечисти? – я спросила наугад, но по ее глазам поняла – в точку. – Но как это возможно – нечисть с силой ведьмы?
– Возможно всё, – ее потрескавшиеся губы тронула странная улыбка. – Невозможно лишь то, во что ты не веришь. Или чего не знаешь. Но лишь для тебя. Уходи. Уходи из города. Прощай.
– Подо...
– К тебе пришли. И за мной, – ведьма разжала кулак, и что-то выпало из ее окровавленной ладони.
Взвыл ветер, всколыхнулся снег, и метель встала между нами стеной.
И я проснулась.
За окном выл ветер, и стеной стояла метель. А в дверь колотили негромко, но часто и настойчиво. И я сразу поняла, кто. Данька.
Встав, я обула тапки и открыла дверь.
– Что случилось?
– Брат пропал, – выдохнул старший крестник.
Глава 4
Ибо ведьмы стерегут границы
между светом и тьмой, между жизнью и смертью;
делают выбор, принимают решения –
чтобы другие могли притвориться,
будто ничего решать и не надо было.
Терри Пратчетт «Пастушья корона»
– Что? – спросонья да после разговора с ведьмой в моей голове стоял туман. – Как пропал?
– Исчез, – тихо ответил «лис».
Я подняла на него взгляд. Лицо старшего крестника было белым, светлые волосы стояли дыбом, но зеркально-зеленые глаза, казалось, ничего не выражали. Только отражали. И Филькина привязка по-прежнему пульсировала успокаивающим живым теплом крепкого, спокойного сна. И я рассердилась:
– Опять вы со своими шуточками! Нашли время и место! Дай по...
Данька шагнул в комнату так стремительно, что я едва не упала, отшатнувшись. Обхватив меня одной рукой, второй старший крестник плотно закрыл дверь. Посадил меня на кровать, опустился рядом на пол и хрипло повторил:
