Перенос в этот мир словно сбил биологические часы моих сук, потекли они гораздо позже, чем я планировала. Но одновременно и очень мощно. Кобели сходили с ума, и я велела увеличить им нагрузку, как физическую, так и умственную.
Проводники, сроднившиеся со своими питомцами, пытались протестовать. Пришлось поспорить:
— Если вам придется принимать бой в деревне, где уж точно есть одна-две течные суки, что делать будете? Ждать, пока ваш кобели успокоятся? Они должны уметь работать в любой ситуации!
— Но госпожа, им же все равно хочется!
— Если я заставлю тебя первую половину дня заниматься воинской подготовкой, а после обеда засажу за умные книги, ночью ты сможешь жену порадовать?
Спросивший меня отступил, прячась за спины хохочущих товарищей. Все они хорошо оценивали свои силы. И силы своих собак.
— Сейчас мои в охоте. А вот скоро массово потекут ваши суки. Что делать будете?
— Но вы сами говорили, что у животных есть инстинкты. И размножения — самый сильный!
— Да, — согласилась я, — сильнее только инстинкт самосохранения. Но в степях много диких собак. Кто-нибудь наблюдал за их поведением? Нет? О, вы много упустили. Придется вам рассказать.
Взрослые мужчины, многие из которых уже имели собственных детей, краснели и отводили глаза, когда я рассказывала им об иерархии псовых. И о том, что в стае вяжется только лидер. И один-два кобеля, стоящих на ступеньку пониже:
— Таким образом, продолжить свой род может только сильнейший! Лучший. А слабаки вынуждены всю жизнь оставаться на задворках. Может, с точки зрения людей это жестоко, зато позволяет стае выживать. Кстати, о вязках наших собак…
Я уже начала готовить племенную программу. На примете были как суки, так и кобели. Сильные, смелые, с железной хваткой. Им предстояло стать ядром новой породы, которую я планировала вывести как раз для службы в армии. В Ранко таких не оказалось. Но, понимая, что могу в любой момент вернуться домой, планировала на несколько лет вперед, чтобы тот, кто встанет на мое место, мог продолжить работу.
На каждую собаку заводилась карточка. Окрас, стати, характер, обучаемость, соответствие тестам… Но люди беспокоили меня куда больше.
Они наблюдали за своими животными. Подмечали характерные черты. Но при этом — очеловечивали. И я подозревала, что лекции о поведении в стае будет недостаточно. Рассказы-рассказами, а пока сами не увидят…
— Хансо-ран, — привычно поделилась я сомнениями с ёнмираном, — моим людям надо бы в степь, понаблюдать за стаями…
— Надо — значит, отправятся. Госпожа Стелла, ваши воины не так беспомощны, как вам кажется. Просто отдайте им приказ.
Что я и сделала. И уже через день в степь отправился наблюдатель.
Он нашел стаю быстро и прислал весточку. Голубь с розовой лентой на лапе вернулся в императорскую голубятню на рассвете.
— Отлично! — я прочитала сообщение и велела собраться всем во дворе.
Воины спокойно выслушали известие, что каждому из них придется посвятить несколько дней в месяц наблюдению за стаей. Мало того — придется вести журнал. А потом сдать зачет. А вот Куён взбунтовалась:
— Разве я не среди ваших учеников, Мастер? Почему меня нет в списках наблюдателей?
— Потому что по-первых, мала еще, — отрезала я, — а во-вторых, здесь ты мне нужнее.
И, чтобы успокоить обиженного ребенка, тихо прошептала:
— Наблюдай за собаками в питомнике. Много интересного узнаешь! Кстати, зачет тебе тоже сдавать придется. Так что советую записывать.
Обмануть смышленую девочку не удалось, но, получив задание, она немного успокоилась.
Меня это порадовало — успокаивать истерики сил не оставалось. Ни физических, ни моральных.
Тем более, что Хансо-ран не только не давал мне поблажек, но и напротив — увеличил нагрузку. И чем увереннее я держала меч, тем суровее становились тренировки.
— В отличии от меня враг не позволит перевести дух, не отступит, если вы уроните оружие, госпожа Стелла. Не напрягайте кисть! — меч, больно выкрутив руку, вырывается из напряженных пальцев.
— Раз за разом вы совершаете одну ошибку! — Хансо-ран даже не скрывал своего недовольства, — Поднимите.
Руки уже не слушались, спина задеревенела, ноги отказывались держать… Но мой учитель словно не замечает, что я на грани. И только, когда получилось отразить удар, отступает:
— Достаточно на сегодня!
Как только мечи занимают свои места на специальных подставках, строгий учитель исчезает. Хансо-ран снова становится собой — надежным, верным другом. Я научилась ему доверять. Да и он, судя по всему, поборол свой скепсис в отношении чужачки, околдовавшей Императора.
Вскоре наши встречи перестали ограничиваться питомником и тренировочным полем. Все чаще я выходила в город в компании ёнмирана. Он охотно рассказывал мне об обычаях, знакомил с купцами. Не с теми, что раскладывали свой товар прямо на улице, нет. Он познакомил меня с главами больших караванов, что кочевали из страны в страну, а, прибыв в столицу, снимали специальное подворье для торгов.
— Мне сообщили, что Аеолос привел свой караван. У него всегда много диковинок. Если желаете…
Конечно, я желала! Кроме необычных вещиц купцы имели еще один, практически бесценный товар — информацию. Я собирала сведения об это мире буквально по крупицам, потому что жители Ранко редко покидали пределы страны, и большая часть трактатов «О внешних мирах» напоминала сборник сказок. А вот купцы, хоть и щедро разукрашивали рассказы выдумкой, канву оставляли реальную.
У ворот нас встретили привратники. Поклонились и отступили, пропуская внутрь.
На широком дворе торгового дома бурлила жизнь. Слуги в одинаковых одеждах сновали туда-сюда, гости, разодетые в шелк и парчу, чинно поглядывали на разложенные под навесом товары. Чуть в стороне, в небольшом павильоне, предлагали угощение для проголодавшихся. Я принюхалась — ветер принес очень знакомый запах. Такой родной и уютный, что голова закружилась.
— Госпожа Стелла?
— Кофе? В этом мире есть кофе?
— Вы о чем? — потянул носом Хансо-ран.
— Сейчас узнаете, — я потянула его к павильону.
Горячий, дегтярно-черный, с островками желтоватой пенки на поверхности, кофе разочаровал. Сливок в Ранко не знали, о сахаре тоже не слышали. Но я выпила все, до капли, слишком соскучилась по любимому напитку.
Хансо-ран тоже попробовал. И скривился:
— Как это пить можно?
— К этому вкусу следует привыкнуть, — к столику подошел мужчина.
В Ранко не считалось зазорным рассмотреть собеседника с ног до головы, если только он не стоял на ступеньку выше. Я, со своим седьмым рангом, стояла выше любого из купцов, приезжающих в страну. А этот мужчина, судя по всему, принадлежал к каравану.
