На телегах, влекомых равнодушными волами, стояли клетки. А в них лаяли на окружающих молодые собаки. Или спали, утомленные дорогой.
Рядом с головной повозкой бодро шла совсем юная девушка. Мужская одежда поистрепалась, выдавая долгое путешествие, да и волосы, схваченные налобной повязкой, казались седыми от пыли.
— Куён!
— Госпожа!
Она бросилась ко мне, но, не добежав, спохватилась и чинно поклонилась:
— Госпожа, выполняя указ Императора, мы доставили вам собак.
— Указ?
Приехавшие из столицы люди окружили меня. Казалось странным видеть здесь, на границе, знакомые лица, озаренные улыбками от радости встречи. Я пожимала протянутые руки, а в голове метались мысли.
— Что случилось?
— Все хорошо, госпожа, — пояснил отец Куён, широкоплечий, коренастый мужчина, — Его Величество решил, что нельзя терять драгоценное время, и если вы не можете быть в питомнике, то питомник должен переехать к вам.
Логика в действиях Императора была. Собак в столице осталось немного, людей — и того меньше… Проще их за мной отправить, чем время терять.
Вместе с караваном пришли и новости.
Император Терраха грозил всеми немыслимыми карами, если к его двору немедленно не отправят «собак-хранителей, вместе с их жрицей». Пока Ёншин обходился отписками, ссылаясь то на дальность и трудность пути, то на мою болезнь в дороге… Он очень ждал осенней распутицы и зимы — только самоубийца поведет караван со столь ценным грузом, как единственный в мире Мастер над собаками в стужу, без подножного корма для лошадей и волов. А там, пока снег стает, да дороги установятся, что-нибудь да произойдет. В общем, Император Ранко тянул время, как мог.
Я положила свиток на стол и всматривалась в иероглифы, пока они не слились в замысловатый орнамент. Скупые фразы кричали об одном: «Не подведи»! Впереди замаячил призрак бессонницы — на отдых времени не оставалось.
Воевать за вольеры с генералом не пришлось. Скрипя зубами, он по первому требованию освободил место под постройку. Для этого пришлось потеснить конюшни, но на предложение других командиров разместить собак за пределами крепости, под защитой стены, последовал резкий отказ:
— Его Величество надеется на этих животных. Да вы и сами видели, на что они способны. Ну, а кроме того, приказ прост и ясен: сделать все для удобства Мастера.
Солдаты ворчали, но тихо. Мой отряд успел завоевать уважение. Собаки работали на износ, да и люди тоже. А то, что я лично возглавляла любое действие, тоже не укрылось от людских глаз.
Возвели вольеры и набрали молодняк быстро — теперь у меня были подготовленные помощники. С учениками тоже проблем не возникло — генерал велел отобрать желающих из своих солдат:
— Уже то, что собаки ищут контрабанду, или могут учуять врага в поле — хорошее подспорье для застав. Только дурак не воспользуется открывшимися возможностями.
Труднее всего пришлось Куён. Взрослые мужчины, прошедшие не одно сражение, участвовавшие в войнах, не желали слушать девчонку, едва вошедшую в брачный возраст. Пришлось схитрить — временно отдать ей Дашу. То, как она справляется с огромной черной собакой, которая до этого слушалась только меня, произвело впечатление. Но больше всего помогли воины из моего собственного отряда — каждый из них знал, на что способна девочка, и не стеснялся обратиться к ней за советом. Это сыграло решающую роль — я смогла перекинуть часть своих обязанностей на Куён. Не сложные — она отвечала за кормление, следила, чтобы в вольерах вовремя убирались, помогала новичкам понять, что от них требуется… Но убирать руку с пульса питомниковой жизни я не собиралась. Просто находиться одновременно в нескольких местах так и не научилась.
Хансо-ран почти все время был рядом, особенно, если я выезжала за пределы крепости. Я привыкла к этому очень быстро, и если вдруг не видела ёнмирана больше трех часов, начинала скучать. Мне было достаточно просто его присутствия, даже без разговоров или прикосновений. Он появлялся, а вместе с ним приходила и уверенность в собственных силах. Солнце светило ярче, и снег рассыпался разноцветными искрами, споря с фейерверками, что запускали во время зимних праздников.
Жрецы проводили положенные ритуалы, выставляя на молитвенные столы все, чем одарил людей прошедший год — рис, ячмень, рыбу, мясо. Шаманы, нарядившись в самые яркие одежды, завывали заклинания, моля Духа Зимы не гневаться на глупых людей. А шумные фейерверки отпугивали демонов.
Разноцветные шары вырастали в темном небе и рассыпались тысячами искр. Сверкающие звезды взлетали ввысь и обрушивались на землю мерцающим водопадом. Пропускать такое зрелище считалось кощунством, и люди, укутавшись потеплее, высыпали на улицу.
В этот раз веселье не прошло мимо меня. Радость и чаяния простых людей казались милей и искренней холодной церемонности Императорского двора. Там все подчинялось строгой церемонии, каждый жест, каждый вздох, каждый взгляд. Все — в строго отведенное для этого время, и отступление от традиций считалось непростительным грехом.
Здесь же люди просто веселились. Радовались жизни и искренне благодарили Духов за то, что они хранили Ранко и их самих.
Работы в эти дни меньше не стало — путешествия зимой прекращались только в письмах между канцеляриями Ранко и Терраха. Торговцам стужа не мешала, тем более, что праздники сулили большую выгоду. Для собак установили четкий график дежурств, чтобы они успевали поесть и отдохнуть. Патрули же, хоть и и высылались почти каждый день, особо не напрягались — о зимних военных кампаниях здесь не слышали. Разве налетит на дальнюю деревню отряд кочевников, скот угонит… Но это, скорее, мелкая приграничная стычка.
Так, расслабившись, мы жили до весны.
ГЛАВА 9
Правда, спокойствие длилось недолго. Едва стаял снег, примчался всадник. Весть, что он принес, всполошила заставу — степные племена объединились. Дым от пожарищ поднимался к небу сигнальными столбами. Приграничные крепости поднялись по тревоге. Генерал почти не покидал седла, заезжая то в одну, то в другую. Хансо-ран вовсю использовал свои умения — и как воина, и как целителя. Оказалось, ёнмиранов обучали не только сражаться. Гонцы сновали взад-вперед, от заставы к заставе, в воздухе повисло ожидание.
Они пришли быстрее, чем думалось. Зарево пожара превратило ночь — в день, и не успели угли прогореть, как из крепости выдвинулся отряд. Я увязалась с ними. Брать не хотели, пришлось воспользоваться своим рангом и отсутствием генерала. Ну, и прихватить Дашу — ей я доверяла больше всего.
Дорога до деревни заняла немного времени. Меньше дня быстрого марша. Поворот, взгорок, и вот она, как на ладони…
От домов не осталось даже остовов. Только каменный фундамент указывал на место, где стояло жилище местного чиновника. Сам он не выжил. Обгоревшее тело так и осталось лежать возле упавших ворот. В руках навечно замер обломок меча.
