Жар-птица, раскинув крылья, обнимала перевитую жемчужной нитью прядь волос. Из клюва свешивались несколько прозрачных камешков. Они покачивались, привлекая внимание, гипнотизируя…
— Она — лисица?
Боль обожгла подбородок — ухоженные ногти больно впились в кожу. Женщина заставила меня поднять голову, так, чтобы лицо увидели все присутствующие:
— Взгляните! Разве не известно всем, что хули-цзинь обладает красотой, затмевающей разум и пленяющей дух! А эта девушка — лишь бледное подобие человека! Даже мои горничные красивее!
Накладки на ногти больно врезались в кожу. А из глубины души поднималось негодование.
Бледное подобие? Горничные красивее? На языке уже вертелся ответ, потому как лица самой женщины не видно было из-за белил и пудры, но умоляющий взгляд посла, который он кинул на меня прежде, чем снова рухнуть на колени, отрезвил лучше ледяной воды. Меня старались спасти!
— Вдовствующая Императрица, позвольте…
— Не позволю! — пальцы на моем лице наконец-то разжались, и женщина повернулась к канцлеру, — Вам следует думать прежде, чем выдвигать подобные обвинения. Отойдите!
Это уже предназначалось солдатам. Они отшатнулись, а я залюбовалась своей защитницей.
Невысокая, легкая… Возраст скрыт под слоем белил, но судя по тому, как обратился к ней канцлер, она являлась матерью подростка, восседающего на троне! Хотя он и вполовину не выглядел так величественно. При виде Вдовствующей Императрицы голова сама клонилась к полу, а голос, звонкий, чистый, требовал немедленного выполнить приказ.
Собаки дружно вздыбили холки, но она не обратила на это внимания. А меня странное поведение Нюты навело на нехорошие мысли. С Дашей понятно, она порывалась охранять… но лабрадор?
— Госпожа, взгляните на собак! Это же демоны! Присмотритесь!
— Да какие они демоны! — широкий рукав скользнул по вздыбленной шерсти, — Обычные собаки. Только, наверно, издалека привезены. Они же родом из твоей страны, девочка?
— Да, Ваше Величество, — спина и шея ныли нестерпимо, да и рана от копья начала болеть.
— Взгляните! — широкий рукав снова пролетел перед самыми мордами, — Разве демоны бы устояли?
— По-моему, их терпение как раз и указывает на то, что это — демоны! — попытался спорить канцлер, — Какая собака устоит перед тем, чтобы не броситься?
— Любая, из тех, что я обучаю.
После моих слов тишина воцарилась такая, что слышно было взволнованное дыхание Императора. Вторая женщина, чью молодость пока не испортили тонны косметики, тут же заинтересовалась:
— Любая, говорите? Тогда… я выберу для тебя собаку. Обучи её, и докажешь этим свою невиновность!
По лицу канцлера скользнула нехорошая улыбка. Вдовствующая Императрица насторожилась, но спорить не стала. Но последнее слово осталось за правителем:
— Слушайте Императорский указ! — тонкие губы чуть кривились, и голос дрожал, но присутствующие тут же подобрались и замерли в поклоне, вытянув перед собой именные таблички, — Благородная Императорская Супруга изъявила желание узнать, как можно обучить собаку тому, что не соответствует её природе. Я милостиво разрешаю женщине из Ранко выполнить этот приказ!
— Милость Вашего Величества не знает границ! — хором пропели придворные, и аудиенция закончилась.
ГЛАВА 11
Чиновники кланялись опустевшему трону и выходили, по одиночке или группами. Я повернулась к послу, но его взгляд, полный ужаса, заставил насторожиться. Он смотрел на что-то, находящееся за моей спиной. Неприятно засосало под ложечкой. Судя по всему, в этот раз разгребать неприятности придется самой. Правда, знаний о Террахе оказалось куда меньше, чем я надеялась, и небольшая консультация у посла…
Мне не позволили к нему даже подойти:
— Императорским указом вас велено препроводить во дворцовую темницу!
Я замерла — если тут стража в такой манере разговаривает, то я точно выгляжу полной деревенщиной! Но сдаваться не собиралась:
— В чем моя вина? — я задавала вопрос стражнику, но смотрела на посла.
Тот отступил на несколько шагов, словно боялся дышать со мной одним воздухом. Но недостаточно далеко, чтобы не слышать весь разговор:
— Вам предписано находиться в тюрьме для знатных придворных до выяснения всех обстоятельств вашего появления в Террахе.
— Так вроде сами пригласили… — несмотря на абсурдность заявления, спорить было опасно, и я только поинтересовалась:
— А собаки?
— Про собак никаких указаний не было!
— Тогда, я могу передать их своему слуге? — я нашла взглядом канцлера и поймала его взгляд, — Все равно без моего приказа ни одна из них с места не сдвинется. А они, кажется, нужны Императору живыми!
Канцлер кивнул, и меня вывели из зала.
Бледность Туанхо я увидела даже с такого расстояния. Он кинулся к лестнице, но два воина скрестили копья, не позволяя ему даже подойти к ступенькам. Но навстречу моему охраннику уже семенил посол.
— Так кому ты хотела передать собак? — раздался рядом со мной спокойный голос, — Уж не тому ли телохранителю?
Я оглянулась. И встретила взгляд темно-карих глаз придворного. Он смотрел на меня с любопытством, но при этом… словно ребенок, заметивший интересного жука на дороге.
— Ему, — кивнула я.
— Не получиться, — мужчина спрятал ладони в широкиех рукавах темно-серого балахона, — По мнению господина канцлера это неправильно. Раз эти собаки — главное ваше достояние, то следует взять их под особую опеку.
— И погубить.
— Ну что вы… — бледные губы собеседника тронула улыбка, и высокая шапка с золотым орнаментом качнулась в мою сторону, — Их обеспечат всем необходимым, и будут заботиться, как о личных собаках Его Величества.
Этого мне только не хватало! Разреши я забрать их на императорские псарни, и кто знает, смогу ли выцарапать обратно.
— Вы не понимаете, господин. — мне хотелось кричать, махать кулаками, пинаться, но приходилось сдерживаться, — Я прибыла в Террах с этими собаками… И пока они — все, что связывают меня с этим миром. Случись что хоть с одной из них, и я не уверена, что стану выполнять приказы… канцлера. Да и Императорские тоже…
— Вы понимаете, что это бунт? — губы растянулись еще больше, но выражение лица осталось бесстрастным.
— Ни в коем случае. Мертвые бунтовать не умеют. А я, возможно, еще нужна … — я сделала заметную паузу, — Его Величеству.
— Вот как… — придворный повернул голову.
На кого он смотрит, и догадываться не пришлось. Канцлер. Он лично спустился на две ступеньки, чтобы поговорить:
— Хочешь сказать, что твоя жизнь зависит от этих собак? И после этого имеешь наглость утверждать, что они — не демоны?
