Во время одного из гастрольных туров мы задействовали инженеров-техников, которые выглядели, как мы на наших гастрольных плакатах. Когда концерт должен был уже начаться, эти шестеро были на сцене и вели себя так, будто музыканты Rammstein совершают последние приготовления перед концертом. Публика удивлялась: почему мы так долго не начинаем играть? Никто и не догадывался, что это подстава. Внезапно открывался занавес, и мы, настоящие музыканты, начинали выступление, а техники мгновенно исчезали.
Для тура под названием «Любовь для всех» мы придумали начинать выступление за полупрозрачным занавесом. Тилль попросил дантиста, чтобы тот вставил ему в рот электрическую лампочку. Провод к ней подводился через дырку в щеке. Теперь, перед тем, как что-то выпить, Тилль вставляет в нее затычку, чтобы питье не выплескивалось наружу. Его самоотверженность восхищает меня. Во-первых, жутко сложно петь с электростанцией внутри, а во-вторых, от лампы во рту бывает очень горячо. Но чего не сделаешь ради эффектного выхода!
Очень быстро первая песня остается позади. Чтобы не возникла пауза, я сразу же начинаю исполнять следующий проигрыш, и это Wollt ihr das Bett in Flammen sehen («Хотите увидеть постель в огне?», нем.). Я полагаю, что название песни предложил наш продюсер. До этого она называлась совсем по-другому, ибо никто не хотел, чтобы говорили: «Давай, сыграй свою „Кровать в огне“! Это звучит круто!» Когда мы написали ее, назвали Bringer («Даритель», нем.) – под стать основной музыкальной теме, которая нам очень нравилась. Текст пришел гораздо позже, и соответственно ему песня была официально названа «Постель в огне». Поначалу мы часто мешкали, когда на концерте следующей объявлялась именно она. Потому что запомнили ее первоначальное название – Bringer. Сейчас мы строго следим за тем, чтобы официальное и неформальное названия песен совпадали.
Я с удовольствием играю Bringer агрессивно, зловеще. И где-то посередине исполнения внезапно начинаю дико трепыхаться, а с началом следующего куплета снова встаю как вкопанный перед своими клавишами, совсем так, будто ничего не случилось. Я как-то сделал это, когда был сильно пьян, и с тех пор всегда теперь должен повторяться, чтобы фанаты не думали, будто в этот раз у меня нет желания кривляться. Может быть, глупо воспроизводить эту спонтанную выходку раз за разом, но так уж получается… После активной тряски членами я задыхаюсь и начинаю потеть. А это всего лишь вторая песня в нашем выступлении!
В конце последнего куплета Тилль стоит в так называемом ring of fire – огненном кольце. Все находят Джонни Кэша хорошим певцом и композитором. Я не знаю ни одного человека, кто бы говорил о нем плохо. В его песнях речь всегда шла о любви. Но наше ring of fire состоит из настоящего огня и с любовью не имеет ничего общего. Хотя я нахожусь от него в нескольких метрах, мне все равно слишком жарко, так, что я вынужден задерживать дыхание, чтобы не обжечь легкие.
Но вот пламя оседает, и вторая песня заканчивается. На некоторое время я продолжаю извлекать из клавишных последний долгий звук, пока бас не начнет вступление к Keine Lust («Нет желания», нем.). Это особо привлекательный, 6/8-тактовый и поэтому быстрый, блюз. Он был нашей первой затеей, когда мы после длительного перерыва собирали идеи для нового альбома и, конечно же, еще не знали, что он будет называться Reise, Reise («Плыви, плыви», нем.). У нас еще не было песни под названием Bringer, когда мы определились с Keine Lust. На сцене я стою меж двух клавишных инструментов. Это сэмплер фирмы Ensoniq, которая давно не существует, и орган Roland, выпущенный фирмой, которой, к сожалению, тоже давно нет. Наверно, так устроен мир: большинство хороших вещей быстро сменяются якобы более качественными, но, на самом деле, гораздо худшими. Очень быстро! Взять, к примеру, мои разбитые очки. Когда я пошел с ними к окулисту, врач посмотрел на меня, как на инопланетянина. И сказал, что не видел такую оправу ни разу в жизни. «Видимо, она пришла к вам из древности!..» – сказал он. Но ведь я покупал эти очки всего двумя годами раньше! Ну, по крайней мере, мне кажется, что с тех пор прошло два года…
Сэмплер, которым я пользуюсь на сцене, сравнительно новый. Он куплен на замену «старичку», с которым я начинал играть в Rammstein. Тот ветхозаветный инструмент вмещал настолько маленький объем памяти, что современная молодежь уже не сможет представить себе ничего подобного. Мне приходилось во время концерта перед каждой песней сползать вниз, чтобы вставить дискету и таким образом загрузить необходимые звуки. В это время всей группе приходилось ждать меня… В моем новом сэмплере установлен жесткий диск. Правда, однажды на концерте я вдарил случайно по нему стойкой для микрофона. При этом дисковод был испорчен, и весь концерт я уже не мог играть со всеми вместе: сэмплер не хотел читать мои диски. Я стоял на сцене, как идиот, и делал извинительные жесты руками. Ребята, конечно же, разозлились, потому что не хватало секвенций
[66], по которым они все ориентировались. Наше исполнение уже тогда базировалось на фоновом проигрывании «дорожек», записанных на компьютере. Чтобы их создать, записываются проигрываемые вручную мелодические фразы или гармонические последовательности. В компьютере они квантуются. То есть все ноты выправляются настолько аккуратно, насколько я мог бы вообще сыграть. В нужный момент я нажимаю клавишу сэмплера «Старт», а когда нужна пауза – «Стоп». Когда в припеве требуется иная секвенция, я должен переключиться. На сцене мои руки всегда заняты, и я должен быть очень внимательным: вся группа ориентируется на меня. После происшествия со стойкой микрофона мы сделали так, что часть секвенций проигрывается с midifile-плеера. Это на случай непредвиденных поломок сэмплера. К тому же теперь у нас есть backliner
[67], и это оборудование обслуживает всю нашу аппаратуру так классно, как и представить себе не мог.
Перед нашим гастрольным туром Reise, Reise в поддержку только что выпущенного одноименного альбома, я для создания музыки попытался использовать ноутбук Apple. К нему купил музыкальную программу Logic, которая содержит в большом количестве записи звучания различных музыкальных инструментов. Мне приходилось постоянно обновлять операционную систему, чтобы загрузить новые звуки. Когда же я скачал обновления для старых инструментов, то оказалось, что они не годились для нашей музыки. Компьютер меня разочаровал. Ведь запись каждого отдельно взятого инструмента в нем включает в себя тысячи звуков. Если я искал что-то конкретное, то часами мучился над базами данных, пока в конце концов не забывал, что искал. Определенно, комп предоставляет на выбор миллион возможностей звучания, но на самом деле все это полностью дерьмо! Ведь когда я находил в нем интересный и подходящий звук, то осознавал, что он настолько хорош, что его вообще нельзя слушать в сочетании с другими инструментами. Я сходил с ума, отбрасывал ноутбук и хватал мой любимый сэмплер. Для звуков, которые мне нужны постоянно, таких как хоры или фоновая мелодия, у меня есть орган. Поэтому на сцене я прыгаю между двумя инструментами туда-сюда. Смешно, но намного лучше, чем Apple с Logic!
