Из этой тирады я сделала один вывод и решила уточнить:
— Издеваетесь?
Дмитрий застегнул запонки и с улыбкой, которая говорила, что издевается и еще как, заверил: — Забочусь.
— Вы действительно думаете, что я способна на самоубийство? — мрачно спросила, сложив руки на груди. Чуть подумав, все же присела на диван, при этом продолжая следить за сборы Воскресного.
— Хм, а балкон?... Как бы запереть и его? Не запечатывать же? — вместо ответа, словно обращаясь к самому себе, проговорил мужчина и досадливо поморщился: — Вот засада.
Что? Я, покраснев от возмущения, даже поднялась, но под веселым взглядом Дмитрия Сергеевича обратно села, осознав, что он снова насмехается. Это у него любимая игра теперь - подергай мышку за хвост.
— Вы! — прошипела я, напрочь растеряв от злости слова. — Вы...
— Я, — согласился он, широко улыбаясь.
— Вы просто... Вы просто чертов манипулятор!
— А вот это уже не я, — Дмитрий принялся завязывать галстук, и я на миг замерла, наблюдая за его, несомненно, сильными пальцами, которые сейчас перебирали шелковую ткань. Что-то было такое - притягивающее, манящее и крайне интимное, в этой сцене. Только вопрос, заданный низким, с хрипотцой, голосом, вырвал меня из оцепенения, разрушив всю прелесть момента: — Тоже подумала о том, насколько интересно можно использовать галстук не классическим способом?
Сглотнув ставший вязким воздух, я покачала головой и отвернулась, надеясь, что мужчина отстанет.
А вообще, я лучше пойду в свою комнату - переоденусь и отдох...
— Например, мышка, — он в одно мгновение оказался непозволительно близко к почти поднявшийся мне. Так близко, что я теперь ощущала его дыхание на лице, а затем и на шее, когда он наклонился, чтобы прошептать: — я могу связать твои запястья.
И Воскресенский осторожно взял мои ладони и погладил выступающую косточку на кисти, одним прикосновением будто пуская по венам электрический ток.
— Или же, — его пальцы переместились на мою шею, и я судорожно вдохнула ставший обжигающим воздух. Либо это его дыхание?.. — Или же я могу перекинуть галстук через твою шею и тянуть каждый, когда наконец-то буду в тебе. Как тебе эта идея?
— Я... я... мне надо... — я попыталась оттолкнуть Дмитрия, но он снова сжал мои руки, теперь уже одной ладонью, а другой приподнял мое лицо, чтобы не отворачивалась.
Я хотела зажмуриться, но не смогла, завороженная его глазами - сейчас стальной цвет потемнел, будто грозовое облако. И его взгляд... Я поняла, что такое желание. Я поняла, как это - хотеть кого-то. И, наконец, я поняла, каково это - быть желанной.
Его взгляд обжигал, касался внезапно обнаженных нерв, а ещё... чего-то, что я не могла распознать, но мне стало очень приятно.
— Ты права, — принял за свое мое молчание босс. — Лучше он будет смотреться между твоих ног.
О, Господи!
От его наглых, неправильных и порочных слов у меня теплеет в низу живота, пульсирует, тянет, в ожидании чего-то пока неведомого мне. От этого приятного напряжения мне немного больно, и я сжимаю колени, чтобы не чувствовать. Чтобы хоть как-то уменьшить охватившее меня жаркое томление.
— А ткань галстука гладкая, как твоя нежная кожа там, мышка. Тебе понравится, как он будет скользить по твоим складочкам.
— Прекратите! — просьба прозвучала откровенно жалко. — Хватит...
— Хватит, — согласился Воскресенский, — иначе я нахрен опоздаю.
Я выдохнула с облегчением - меня сейчас отпустят и свалят куда-нибудь, но не тут-то было - мужчина вдруг набросился на мои губы, впиваясь в них страстным, жарким поцелуем. Резким, жадным и совершенно диким, вторгаясь в мой приоткрытый от удивления рот бесстыжим языком и настигая мой собственный язык.
Боже, я честно держалась, но едва слышный стон вырвался сам. Вырвался, а Дмитрий, будто голодный зверь, выпил его, проглотил, чтобы вырвать из моих губ следующий. Он воровал мой воздух, а взамен выдыхал мне свой - отравленный, терпкий, со вкусом ментола и... самый вкусный. Его дыхание - яд, но я не могу не вдохнуть его. Иначе задохнусь. Иначе перестану быть.
Все закончилось также стремительно, как и началось. Дмитрий оторвался от меня, тяжело дыша и с потемневшим взглядом, и уткнулся лбом в мое плечо.
— Ты вкусно пахнешь, — тихо сказал он.
Что?..
Я просто не успеваю за ним - настолько быстро у него меняется состояние.
— Вы опаздывали, — решилась напомнить я, пытаясь успокоить зашкаливающий пульс. Только от поцелуя у меня уже бешено билось сердце!
— Ты, — поправил меня мужчина, легко касаясь моих волос. Бережно, чуть ли не нежно. Но всю прелесть от осознания босс убил еще в зачатке следующей фразой: — Я не любитель ролевых игр, так что меня твои "выканья" нервируют, а не возбуждают.
— Отпустите! — зло потребовала я. — Сейчас же!
— Отпущу, — мягко кивнул Дмитрий Сергеевич и жестко завершил: — Когда скорректируешь обращение.
Чуть ли не скрипя зубами от злости, произнесла:
— Я хочу подняться в свою комнату, а тебе стоит поторопиться.
— Отлично, — улыбнувшись, он ослабил хватку, и я вырвалась из кольца его рук, а затем и вовсе убежала под тихий смех Воскресенского наверх - хватит с меня приключений.
Глава 17
Я долго ходила по огромной квартире и не могла найти себе занятие. Посмотреть телевизор? Что я там увижу, кроме иллюзий? Принять ванну? Не факт, что не заявится Воскресенский, которому я вдруг очень понадоблюсь.
Сегодня я поняла, как себя чувствует птица, заключенная в клетку. Если у тебя нет крыльев, ты смиришься с тем, что не дано постичь небесные просторы, а если крылья есть, но нет возможности взметнуть к облакам - это уже похуже пытки.
Потоптавшись в библиотеке, которая оказалась просто огромной, и не найдя ни одной захватывающей книги, я решила пойти и посмотреть на злосчастный балкон. С пятнадцатого этажа, наверное, должен открываться невероятный вид.
Да, действительно, пейзаж был потрясающий, но... Мое внимание сразу привлекла собака - большая, скорее всего, дог. Она полулежала рядом с клумбой, странно подергивая ногой. Я больше получаса сидела, наблюдая за ней, но дог никуда не собирался уходить и даже менять позу. С ней точно что-то не так...
Пытаясь прогнать проснувшуюся совесть, я поплелась из лоджии на кухню за чаем. Собака однозначно чья-то, просто хозяин отошел, а животное преданно ждет. И вообще, этот жилой комплекс полностью закрыт и дворовые собаки, тем более такие большие, вряд ли смогут перелезть под ограждением. Или... Ворота. Они ведь открываются, когда въезжают машины, и собака вполне способна проскользнуть. Отмахнуться от назойливых мыслей я не сумела даже спустя почти час, поэтому снова побежала на балкон.
