Она склонила голову набок, вглядываясь мне в лицо.
— Но ведь вам все равно больно слышать это?
Я пожал плечами.
— Немного. Ничего, переживу, — у двери снова звякнул колокольчик: еще один посетитель. Я оглянулся на Бока и вздохнул. – Послушайте, я не могу здесь задерживаться надолго. Чего вы хотели?
Она откинула со лба несколько волосков, выбившихся из пучка.
— Я… ну… то есть, со мной случилось что-то странное сегодня ночью.
Я поднял брови.
— Давайте, рассказывайте.
Она подняла с пола небольшую стопку книг и принялась расставлять их на полке.
— Когда весь вчерашний шум закончился, я вернулась в контору, а мистер Бок ушел заказывать фанеру на окна. Мне показалось, я услышала колокольчик, но когда выглянула, никого не увидела.
— Умгум, — кивнул я.
— Только… — она нахмурилась. – Знаете, когда вы входите в пустой дом, вы ведь чувствуете, что он пуст. Ну, вы ведь ощущаете пустоту?
— Конечно, — согласился я. Я смотрел, как она приподнимается на цыпочки, чтобы поставить книгу на верхнюю полку. При этом свитер ее задрался чуть-чуть, и я видел, как напрягаются мышцы под бледной кожей у нее на талии.
— Так вот, в пустоты в лавке как раз и не было, — продолжала она, и я заметил, как она поежилась. – Я никого так и не увидела, не услышала. Но я уверена, что кто-то здесь был, — она оглянулась на меня и покраснела. — Я так перепсиховала, что думать толком ни о чем не могла до самого рассвета.
— А потом? – спросил я.
— Оно ушло. Я ощущала себя совершеннейшей дурой. Ну, словно я маленькая перепуганная девчонка. Или одна из этих собак, что начинают рычать или лаять, когда ничего такого рядом нет.
Я покачал головой.
— Собаки не рычат и не лают без повода. Порой они просто ощущают то, что люди не могут.
Она нахмурилась.
— Вы думаете, здесь кто-то был?
Мне не хотелось говорить ей, что, скорее всего, по лавке расхаживал невидимкой вампир из Черной Коллегии. Блин. Если уж на то пошло, мне и думать-то об этом не хотелось. Если сюда заходила Мавра, ни Бок, ни Шила не имели ни малейшего шанса защититься от нее.
— Я думаю, было бы глупо не доверять своим инстинктам, — сказал я. – У вас имеются способности к восприятию. Вполне возможно, вы ощущали что-то, слишком слабое, чтобы опознать это иным способом.
Она убрала на место последнюю книгу и повернулась ко мне лицом. Вид она имела совсем усталый. Страх придал ее лицу немного болезненности.
— Что-то было здесь, — прошептала она.
— Возможно, — кивнул я.
— О Боже, — она прижала руки к горлу. – Меня… меня сейчас стошнит.
Я прислонил посох к полке и положил руку ей на плечо, успокаивая.
— Шила. Сделайте несколько глубоких вдохов-выдохов. Что бы это ни было, сейчас оно не здесь.
Она жалобно посмотрела на меня; глаза ее предательски блестели.
— Извините. То есть, вы-то здесь при чем, — она крепко зажмурилась, и по щеке ее скатилось еще несколько слезинок. – Простите меня.
Ох, блин. Слезы. Хорошенький из тебя утешитель, Дрезден – довел до слез бедную девушку, которую хотел ободрить. Я привлек Шилу чуть ближе к себе, и она благодарно прижалась к моей груди. Я охватил ее плечи рукой и подержал так с полминуты. Некоторое время она дрожала, беззвучно плача, потом взяла себя в руки.
— С вами такое случалось? – спросила она вполголоса, продолжая шмыгать носом.
— Людям свойственно бояться, — пробормотал я. – В этом нет ничего необычного. И нам встречаются самые жуткие создания.
— Я чувствую себя такой трусихой.
— И зря, — заверил я ее. – Все это вовсе не значит, что вы сошли с ума.
Она выпрямилась и отступила на шаг. Лицо ее пошло красными пятнами. Есть женщины, которых слезы делают неотразимыми, но Шила не входила в их число. Она сняла очки и вытерла глаза.
— Что мне делать, если это повторится еще раз?
— Скажите Боку. Держитесь на людях, — посоветовал я. – Вызовите полицию. Или еще лучше, позвоните Билли с Джорджией. Если то, что вы ощущали, носит хищный характер, оно побоится шататься здесь, зная, что его заметили.
— Судя по вашим советам, вы уже встречались с чем-то подобным? – спросила она.
Я чуть улыбнулся.
— Ну, раз или два…
Она благодарно улыбнулась мне.
— Должно быть, это очень одиноко – заниматься тем, что вы делаете.
— Бывает, — признался я.
— Всегда оставаться сильным, там где другие не справятся… Это… Ну, просто героизм.
— Идиотизм это, — ответил я сухо. – Героизм плохо оплачивается. Я стараюсь хранить хладнокровие и думать о деньгах, но получается неважно.
Она негромко усмехнулась.
— Что неважно? Жить согласно вашим идеалам, да?
— Все не без изъянов.
Она снова склонила голову набок, и глаза ее блеснули.
— У вас есть кто-нибудь?
— Только вы.
— Нет. Кто-то из этих?
— А, — кивнул я. – Нет. Практически нет.
— Скажите, если я приглашу вас пообедать со мной, это не будет казаться слишком уж дерзко или неприлично?
Я зажмурился.
— Вы хотите сказать… типа, как на свидание?
Ее улыбка сделалась шире.
— Ну… как… как вы обычно встречаетесь с женщинами? Да?
— Что? – пробормотал я. – Ох, да. Да. Я не часто общаюсь с женщинами.
— По случайному совпадению я как раз женщина, — улыбнулась она и снова коснулась моей руки. – И раз уж мне может не представиться больше шанса пофлиртовать с вами здесь, на работе, я, пожалуй, спрошу вас прямо сейчас. Так вы согласны?
Перспектива свидания представлялась мне не самой удачной с учетом обстоятельств. Впрочем, сама по себе идея мне нравилась. То есть, я хочу сказать, прошло уже некоторое время с тех пор, как девушка интересовалась мною не только в профессиональном отношении.
Ну, во всяком случае, смертная девушка. Единственная, кто мог бы претендовать на это, развлекалась сейчас на Гавайях с другим, хихикая и думая о трусиках. Приятно ведь хотя бы поговорить, пообщаться с симпатичной девушкой. Все лучше, чем спать одному у себя дома, тем более, что там сделалось как-то тесновато.
— Ну… да, — пробормотал я. – То есть, сейчас я немного, типа, занят, но…
— Вот, — сказала она, достала из кармана черный маркер и взяла за правую руку. Маркером она написала на моей ладони крупные черные цифры. – Позвоните мне, хотя бы сегодня вечером, и мы договоримся, когда удобнее.
