— Ну, еще чем-нибудь я могу тебе помочь?
— Разве что предложить мне опору?
Она удивленно выгнула бровь.
Я почувствовал, что краснею.
— Я в буквальном смысле. Дай мне мой посох.
— Ох, — выдохнула она и протянула мне посох.
Она смотрела на то, как я поднимаюсь на ноги, жалобно нахмурившись, но не сделала попытки помочь мне, за что моя мужская гордость осталась ей очень благодарна. Я проковылял к двери, и она подошла к ней и остановилась у меня за спиной.
Я повернулся к ней и коснулся ее лица правой рукой. Она потерлась о нее щекой и улыбнулась мне.
— Спасибо. Ты настоящая спасительница. Нет, я серьезно – возможно, в буквальном смысле этого слова.
Она опустила взгляд и кивнула.
— Не за что. Ты поосторожнее, ладно?
— Постараюсь, — пообещал я.
— Как следует постарайся, — настаивала она. – Мне хочется встретиться с тобой еще, и поскорее.
— Идет. Я останусь жив. Только потому, что ты просишь.
Она рассмеялась, а я улыбнулся, а потом я вышел из ее квартиры и начал спускаться по лестнице.
Спускаться оказалось куда труднее, чем подниматься. Я доковылял до третьего этажа, а там мне пришлось сделать остановку, чтобы перевести дух, и я присел на ступеньку, чтобы боль в чертовой ноге хоть немного унялась.
Так я сидел, задыхаясь, когда воздух передо мной дрогнул, и из ниоткуда выступила на лестничную площадку и остановилась передо мной темная фигура в капюшоне. Она выставила руку в моем направлении, и на пальцах замерцало зловещими багровыми огоньками что-то вроде тонкой металлической сетки.
— Не шевелитесь, Дрезден, — негромко произнесла Кумори. – Одно малейшее движение, и я убью вас.
Глава двадцать девятая
Кумори стояла футах в четырех от меня – я вполне мог бы дотянуться до нее посохом, возникни у меня мысль напасть на нее. Беда только, я сидел, глядя на нее снизу вверх, и свободную руку для удара имел только одну, что практически лишало меня возможности вывести ее из строя, даже если бы мне удалось достать ее прежде, чем она разрядит в меня заряд из того, что там было надето у не на руку.
Ну, и потом, она оставалась женщиной. Я бы сказал, девушкой.
До тех пор, пока она не превратилась в какую-нибудь чудовищную тварь, которая только притворялась девицей, я не смог бы ударить ее. То есть, умом-то я понимал, что такое мое поведение до опасного лишено логики, но это ничего не меняло. Я не бью девушек.
У меня сложилось впечатление, что у нее хватит ловкости и умения побить меня в открытом бою – особенно теперь, когда она стояла надо мной, держа наизготовку этот свой магический эквивалент заряженного револьвера. Воздух вокруг ее руки буквально гудел от энергии, и поза, в которой она стояла, также никак не говорила о ее слабости. Скорее, наоборот.
В одном я мог не сомневаться: она пришла сюда для того, чтобы говорить со мной. Если бы она хотела убить меня, она бы это уже сделала. Поэтому я, не делая попытки встать, медленно отложил посох в сторону и так же медленно поднял руки вверх.
— Полегче, девица-ковбой, — произнес я. – Я и так в ваших руках.
Я не видел ее лица под капюшоном, но в голосе ее, когда она заговорила, звучала легкая, сухая такая усмешка.
— Будьте добры, снимите свой браслет. И кольцо с правой руки.
Я выгнул бровь. Кольцо мое практически исчерпало заряд, и энергии в нем вряд ли хватило бы, чтобы оттолкнуть ее от меня хотя бы на шаг, но до сих пор мне не встречалось еще никого, кто бы обращал на это внимание. Кем бы ни была Кумори, она хорошо знала, как действуют чародеи, и это еще сильнее уверило меня в том, что она скрывает свое лицо из опасения, что я могу ее узнать – как члена Белого Совета.
Я стряхнул браслет с запястья и медленно положил его на ступеньку рядом с собой, но вот с кольцом возникли проблемы.
— Я не могу снять кольца, — сказал я.
— Почему? – спросила Кумори.
— Пальцы на левой руке не действуют, — объяснил я.
— Что случилось?
Я даже зажмурился на мгновение. Вопрос прозвучал чертовски вежливо. Честно говоря, не понимай я, что происходит, я даже мог бы поверить, будто это ей действительно интересно.
— Так что случилось с вашей левой рукой? — терпеливо повторила она.
— Я бился с вампирами, — ответил я ей как мог вежливее, пытаясь одновременно разглядеть ее лицо. – Случился пожар. Я обжег руку так сильно, что врачи хотели отнять ее. Я сам не могу снять кольца – разве что вы сами подойдете и снимете его.
Несколько секунд она молчала.
— Возможно, было бы гораздо проще, если бы вы согласились на перемирие на время этого разговора. Вы согласны дать мне слово хранить его?
Она хотела перемирия – значит, она и правда пришла поговорить, а не расправиться со мной раз и навсегда. Что ж, раз так, в перемирии не будет никакого вреда. Скорее наоборот, оно позволит обойтись без жертв, вполне возможных при столь натянутых нервах, как у нас сейчас.
— В обмен на ваше слово, — кивнул я. – На время этого разговора и полчаса после его окончания.
— Договорились, — сказала Кумори. – Даю слово.
— И я даю вам слово, — отозвался я.
Она сразу же опустила руку, спрятав эту свою странную сетку в длинном рукаве своей рясы. Не спуская с нее глаз, я взял со ступени браслет и одел его обратно на запястье.
— Ладно, — сказал я. – О чем вы хотели поговорить?
— О книге, — ответила она. – Нам все еще нужен ваш экземпляр.
— Вам придется поговорить с Собирателем Трупов, — посоветовал я. – Он и его вурдалак отобрали ее у меня вчера ночью. Но если вы будете его искать, учтите, выглядит он сейчас как девица лет двадцати – двадцати пяти. Классные ямочки на щеках.
Капюшон пошевелился, словно Кумори склонила голову набок.
— Вы знаете, почему его зовут Собирателем Трупов?
— Насколько я понимаю, он меняет тела, — ответил я. – Я слышал, некроманты умеют проделывать такие штуки. В смысле, перемещать свое сознание из одного тела в другое. Меняться телами с бедолагами, которые не в состоянии защитить себя. Собиратель Трупов находился в теле того старого профессора. Я так понимаю, он переместился в его молодую ассистентку, а потом убил тело старика вместе с заключенным в него разумом бедной девушки.
Капюшон кивнул, подтверждая мои догадки.
— Впрочем, мне трудно поверить вашему рассказу. Если бы Собиратель Трупов и впрямь отобрал у вас книгу, он наверняка убил бы вас.
— Не могу сказать, чтобы он не пытался, — буркнул я, кивнув в сторону больной ноги. – Однако он был слишком самоуверен, а мне немного повезло. Книгу он забрал, но мне удалось уйти.
