– Полковник…,– космонавт устало откинулся на спинку своего кресла, – Это какая-то изощрённая словесная пытка? Или вы просто сами запутались?
– Это правда, – Шен-кар вдруг стал серьёзным, – Я в самом деле запутался… Я изо всех сил хотел бы поверить вам, но факты… Они не позволяют мне считать вашу миссию исследовательской. И этот вопрос волнует меня больше всего… Зачем вы прилетели к нам, Андрей?
Космонавт закрыл глаза, пытаясь лихорадочно соображать. Его догадка могла оказаться ошибочной, или не сработать, психология инопланетянина могла отличаться от человеческой… Но пойти на риск следовало, тем более что слишком долгое молчание в любой ситуации могло быть истолковано просто, как нежелание отвечать на вопросы. Продолжая всё так же устало сидеть с закрытыми глазами, Андрей спросил:
– Вы в достаточной степени изучили наш язык и нашу историю?
– Думаю, да.
– Тогда вы понимаете смысл слова «искупление». В этом и заключается ответ на ваш вопрос, полковник…– Андрей пристально посмотрел в глаза своему собеседнику, – Ведь это именно вы убили тех людей на соседней планете, не так ли? Мой ответ в том, что мы прилетели за ответами. И, несмотря на то, что вы наивно полагаете, что ведёте допрос, на самом деле это ваша исповедь.
Взгляд инопланетянина вдруг помутнел, а глаза словно застыли, смотря куда-то в пустоту. Через секунду прямоугольный экран погас, а следом и вся комната с серыми шершавыми стенами плавно померкла. Андрей остался один в полной темноте, а вскоре и сам словно отключился.
VI
Широкая комната с шершавыми серыми стенами была залита ярким светом. Посередине, на металлическом столе, пристёгнутая пластиковыми ремнями, лежала Светлана. Двое инопланетян в светло-голубых халатах и дыхательных масках на лицах, копошились около её головы, устанавливая датчики и подключая контакты.
В стене раскрылась потайная дверь, и в помещение вошёл полковник Шен-кар. Он неторопливо дождался, когда медики закончат свою работу, потом жестом уточнил, может ли он снять маску и, получив в ответ утвердительный кивок, так же беззвучно попросил всех удалиться.
Светлана лежала, не моргая, глядя в потолок. Полковник прошёлся по комнате, взял из угла стул и, поставив его поближе к операционному столу, сел.
– Вы слышите меня, Светлана?
– Да, – еле шевеля губами, ответила девушка.
– Что вы сейчас чувствуете?
– Боль…– её голос был чуть приглушённым и словно сдавленным, – Словно мне вскрыли череп без анестезии и засунули внутрь сотню проводов.
– Технически… Так и есть.
– Тогда, это всё объясняет…– девушка прикрыла глаза и наморщила лоб, пытаясь перебороть и заглушить нестерпимое ощущение.
– Простите, что я вынужден доставлять вам эту боль. Я не хочу этого, – вкрадчиво произнёс полковник.
– Но делаете.
– Я просто хочу понять, что вы знаете…
– Разве для этого недостаточно просто спросить? Ведь это так просто…– на глазах Светы выступили слёзы. Слезинка, робко выскользнув из-под века, быстро сбежала по щеке.
– Не всегда достаточно.
– Мы с вами общались так много… и так о многом…– речь девушки становилась сбивчивой,– я не думала, что могу показаться неискренней.
– Я этого не говорил, – покачал головой полковник.
– Но вы подумали… Знаете, у нас на Земли считали, что тот, кто никому не верит, и есть самый большой лжец.
– Интересная формула. Но теперь вы обвиняете в неискренности меня.
– Нет, вы не лжец…– девушка открыла глаза и от этого слёзы сильнее потекли по её щекам, – Ложь для вас – это только прикрытие. Вы убийца…
– Значит, вы всё видели?
– Да.
– И почему-то решили, что это сделал именно я? Почему?
– За те три года, что мы общались, я достаточно вас узнала… К сожалению, хуже, чем было необходимо. Так ревностно охраняют только свои личные секреты…– девушка зажмурилась и издала стон, – Ваша чёртова машина буквально сверлит мой мозг… Я чувствую, как моя кровь стекает по проводам.
– Просто капелька попала вам на лицо…,– Шен-кар вынул носовой платок и аккуратно стёр струйку крови, пересекшую лоб Светы,– Так лучше?
– Да. Спасибо.
– Забавно… Ваш командир недавно тоже выдвинул мне обвинения и даже предлагал исповедоваться.
– Он неплохой аналитик. Думаю, он сразу заметил, что мы встретили единственного полковника и ни одного генерала. Судя по всему, вы и есть главный военачальник на этой планете. Могли бы взять себе любое громкое звание, но остались при своём… Скромняга! – девушка, прищурившись, посмотрела на своего собеседника, – О, да… Исповедь не помешала бы ни одному диктатору. В том числе и вам…
– Диктатура иногда необходима.
– Только если она направлена во благо, но чаще всего она лишь прикрывается благими целями, просто совершая насилие…
– Только диктатура насилия может эффективно управлять человеческими массами. Только диктатура насилия может конвертировать зло во благо и обеспечить прогресс для всех.
– Значит, ваша совесть спокойна на счёт всех тех миллионов трупов?
– Какая уже разница…– вдохнул полковник.
– Расскажите.
– Вы хотите знать эту историю?
– Да… Если это не помешает тому, чем мы сейчас занимаемся.
– Вовсе нет. Только, пожалуйста, Светлана, больше не надо плакать. Я так плохо переношу женские слёзы.
– Хорошо.
Шен-кар ещё раз осторожно вытер кровь с лица девушки и облокотился на спинку стула…
VII
Мы не появились на этой планете… Мы её только колонизировали. А та, что вы видели. Она наш дом… Была когда-то нашим домом. Теперь это кладбище… Они все были нашими братьями. Когда-то…
Когда колонисты поняли, что могут успешно справляться с местным климатом, подстроить под себя условия, наладить производство… Они захотели независимости. В нашем мире накопилось слишком много проблем и слишком много несправедливости, чтобы распространять их на две планеты. Они хотели жить иначе… По-своему. Более справедливо, как им казалось. Метрополии это, конечно, не нравилось. Она накладывала всё больше и больше ограничений, но раз за разом их обходили. Сырьё, технологии, энергия… Скоро всё стало собственным. И своя собственная жизнь. Более честная и более справедливая.
Кажется, такое не раз случалось и в вашей истории… Но в нашем случае, колонистов решили не отпускать и не подавлять, а просто уничтожить. Для этого они послали очень верного военного. Но это не была оборонительная война, это не была наступательная спецоперация… Это была казнь своих собственных братьев. Колонистам нечего было противопоставить военным. Это был преступный приказ. Поняв это, военный решил, что не все приказы стоит выполнять. Он перешёл на сторону беззащитных повстанцев, и его верные солдаты поступили так же.
