И умнее всего сейчас продолжить начатое, а потом уже дальше беседовать… моя интуиция буквально вопила об этом.
Поэтому я извернулась в железном кольце Римусовых рук и снова потянулась губами к его губам.
Парень ответил, причем с таким жаром, какого я не ожидала от каменной статуи. Обнял так, что дыхание перехватило, и пришлось протестующе пискнуть, чтобы мне дали возможность дышать. Римус чуть ослабил хватку, но тут же повернулся, навис сверху, прижимая к кровати, и принялся жадно целовать, так и не выпуская из захвата. Словно я могу… исчезнуть.
А взгляд у него был то ли настороженный, то ли шальной и пьяный. Будто парень все гадал — я это все еще или уже не я. Или другая я. Или…
Уж не знаю, чем меня накрыло: страхом и волной адреналина или этим его взглядом, в котором светились недоверие пополам с желанием. Но мое тело буквально выгнулось ему навстречу. Здесь и сейчас я хотела именно этого мужчину так ярко и яростно, что не выдержала и застонала прямо сквозь его лихорадочный поцелуй. И сама вцепилась в Римуса, обвивая руками за шею, ногами за бедра… потерлась об него и снова застонала. И попыталась сдернуть с него рубашку, забыв и про шнуровку на груди, и про другие местные особенности гардероба.
Крыс довольно хмыкнул и почти мгновенно умудрился освободиться от рубашки, при этом не выпуская меня из своих объятий и продолжая целовать.
А потом еще быстрее справился с завязками на моем платье. Детали туалета дикими птичками полетели в разные стороны — корсет, сорочка, нижние юбки… новомодные панталоны, с которыми крыс, в отличие от герцога, справился в момент. Мне показалось — через пару вздохов я уже лежала на покрывале абсолютно голая и всей кожей ощущала, какой он горячий там, где одежда больше не мешала нам прижиматься друг к другу.
Но мне было мало. На этот раз мне хотелось чувствовать его всего, брать всего, такого же открытого и обнаженного, а не как в прошлый раз… который тоже был восхитителен, но…
С коротким рыком я вцепилась в пояс его штанов и дернула. И в эту минуту даже почти поняла Валентайна — проклятые завязки на поясе! Порву нафиг…
Римус, который уже успел обцеловать мне шею и грудь и даже дразняще прикусить горошинку соска, чуть приподнялся, позволяя мне делать с его одеждой все, что захочу. Я, ободренная этой податливостью, рванула их еще сильнее, и короткий треск прозвучал как победный салют.
Запустив обе руки под плотную ткань, я жадно обхватила, погладила и сжала его ягодицы, простонав еле слышно:
— Да снима-ай уже!
Еще один короткий хмык, мужчина приподнялся надо мной, испытывающе посмотрел в глаза, чуть не захлебнулся в моем неприкрытом желании и все же отпустил. Поверил, что не исчезну.
И через секунду вновь лег сверху, теперь полностью обнаженный. Прижался, словно впитывая мой довольный стон. Поцеловал…
— Ри-имус! — все тело просто полыхало нетерпением, сейчас мне не нужна была долгая прелюдия. — Ну… давай же!
Он чуть приподнялся и легко вошел в меня — я была более чем готова. На каждый его яростный толчок отвечала стоном и не менее жадным движением навстречу. И целовала-целовала-целовала… гладила, не могла насытиться ощущением гладкой кожи под моими ладонями.
Римус словно бы чувствовал не только за себя, но и за меня. Он как будто знал, что мне нужно, даже лучше, чем я сама. И уже через пару минут я вообще забыла, где я, кто я и что происходит. Острое наслаждение накатывало волна за волной, а я захлебывалась в нем и цеплялась за мужские плечи, как утопающая за спасательный круг.
— Ри-и-им! — судорожный, задыхающийся вскрик улетел под балдахин, заглушенный его стоном и рыком… На секунду все вокруг сжалось в одну маленькую сверкающую точку и тут же выплеснулось обратно в мир неудержимым водопадом удовольствия.
Где-то через вечность я поняла, что мы так и лежим в обнимку. Оба, словно в невесомости — полностью расслабленные и опустошенные.
— А ты из какой страны? Явно не отсюда… С востока, что ли? — Римус так и не разжал объятий и спросил даже словно не у меня, а у моей груди, в которую уютно уткнулся носом.
— Эм… я вообще не из этого мира, — после двухсекундного раздумья бухнула я, снова зажмуриваясь. — И подозреваю, что эта гадская ведьма заняла мое место! А у меня отпуск был… на море… — напряжение все же дало о себе знать, к тому же стало так обидно. Я полгода пахала на этот отдых, а какая-то…
Слезы хлынули градом сами собой. Я злилась, пыталась их вытереть и остановить, но ничего не могла сделать.
— Какое море? Ты же воды боишься больше, чем огня, и вообще у тебя морская болезнь… — Римус удивленно приподнял голову и посмотрел мне в лицо. Моргнул и расплылся в ехидной улыбке: — То есть не у тебя… ха! Ну пусть отдыхает… на море, — откровенно позлорадствовал он, прижав меня к себе и утешающе погладив по голове. Но потом снова напрягся, о чем-то глубоко задумавшись.
— Значит, сундук с книгой искать смысла нет? — спросил он через пару минут, переворачиваясь на бок и укладываясь рядом со мной на покрывало как раз к тому моменту, когда я слегка проревелась и шмыгала носом уже по инерции. — Тебе же надо не книгу с заклинаниями, а краски с холстом.
Я зависла. Меня вдруг сомнение взяло, стоит ли откровенно признаваться крысу, что книга мне нужна только ради одной цели: вернуть себе свое море, а ему его ведьму. Вот подсказывает интуиция, что он будет не в восторге и вообще… решит оставить меня себе как более удачную версию.
Нет, кто бы спорил, он реально самый потрясающий парень и любовник в моей жизни. Но… Средневековье?! Корсет и панталоны до колен? Горшок под кроватью? Или вообще удобства под кустом в лесу? Ээээээ…
Тут я лишний раз убедилась, что интуицию надо слушать, потому что Римус задумчиво так выдал:
— Слушай, а как-то тебя привязать к этому миру можно? Чтобы по новой все не перепрыгнуло — ты туда, Велислава сюда… А то меня прямо потряхивает, едва я представлю, что засну с одной Славой, а проснусь с другой. Обряд какой-то должен быть… — оживился он. — Есть обряд привязки оборотня к ведьме, есть обряд обмена ведьмами между мирами, — тут он прямо вот даже языком прищелкнул, выражая свое восхищение случившимся. — И должен быть обряд, привязывающий… мою ведьму ко мне! — тут он резко извернулся и уставился мне в глаза. — Я же с ума сойду, если вы снова поменяетесь! Не исчезай обратно, пожалуйста!
— В любом случае надо книгу найти… — еле выдавила я, зажмуриваясь и чувствуя, как сжимается горло от того, каким тоном он сказал последние слова. Было невыносимо стыдно его обманывать, но… но… я хочу свою жизнь обратно! Привычную, комфортную, безопасную… скучную? — И потом, ты же хотел свободу… я думала тебя как раз отвязать. Чтобы ты ни от какой ведьмы не зависел, — добавила торопливо. — И если решишь с кем, то сам!
— Все же есть у меня сомнения, что ты эту книгу так же, как и я, читать будешь: сплошные непонятные слова, после которых ничего не происходит. Но попытаться можно, конечно, — только взгляд при этом у Римуса был какой-то странный. Похоже… мы будем искать книгу каждый со своей целью.
