Глава 23
Римус:
Какое, пля, море?! Какой другой мир?! Какая другая ведьма?!..
Нет уж, все! Поменялись — и хватит! Меня та, что есть, — более чем устраивает…
И пусть снова мозг потек, ветер в голове, дурь во всем теле и от ревности в глазах темнеет. Раз привязка осталась, значит, и эта ведьма — моя, а другая пусть своего крыса ищет там, куда она перепрыгнула.
Море? — Белый парус ей навстречу, и веслом по маковке!..
Ей бы самой книги писать, как за семьдесят лет превратить безумную влюбленность в такую же безумную ненависть. Да если бы не этот поводок чертов, я ее давно повесил бы на ближайшем дереве, и совесть бы не мучила!
Пля… Вот зачем моей ведьме эта колдовская книга, когда она ни бэ, ни мэ, только рисовать может, молча? Меня отпустить? Да я к ней теперь крепче чем любым магическим поводком привязан. Неужто не понимает? Не чувствует? Да я ради нее…
Нет, книгу найти нужно, чтобы если вдруг что… Если вдруг снова Славы поменяются, я бы уже без поводка был. И тогда сразу лишнюю на дерево, а сам…
Нет, на дерево нельзя! Надо понять, как этот обмен действует, и свою привязать к себе намертво… Только свою. Мне двух Слав не надо, я не падишах какой, мне одной, вот этой, вполне хватит.
— Может, еще сундук порисуем?
Слава повозилась, открыла глаза и посмотрела на меня чуть настороженно.
— Ну можно, наверное… только… — у нее в животе красноречиво взвыл голодный оборотень. — Ой! — вдруг подскочила она и торопливо зашарила вокруг в поисках одежды. — Завтрак же принесут! А как я им дверь голая открою?!
— Красиво, — хмыкнул я, разглядывая свою ведьму. — Распахнешь и скажешь: «Заносите! У нас тут как раз перекус в перерыве намечается!»
* * *
Завтрак мне действительно принесли. Вовремя я спохватилась и оделась, а то здоровенная худая тетка «базальтового» возраста в засаленном переднике поверх неопределенно-бурого балахона так и рыскала глазами по углам. Далеко не сразу удалось выяснить, что это та самая Даська и есть — горничная моя. М-да…
Ну, начнем с того, что от бабы пованивало, — она явно не любила мыться сама и с крайним недоверием относилась к тем, кто это делал. Поэтому на мою вежливую просьбу унести таз с грязной водой и принести кувшин со свежей она скорчила такую гримасу, словно я ей в рот живую лягушку засунула.
Но умывальные принадлежности с туалетного столика взяла и нога за ногу поплелась выполнять свои обязанности. Я спокойно принялась за еду, неумолимо делясь с пытающимся отнекиваться Римусом. Кашу, мясо, булочки и какой-то отвар мы прикончили не спеша, а эта швабра немытая все еще и не думала возвращаться. Похоже, надо принимать меры…
Проинструктировав сдавленно хихикающего крыса, я быстро задернула тяжелые занавески на окне, и комната погрузилась в сумрак. Так…
Когда за дверью завозились и нагруженная тазом с кувшином черепаха неторопливо вползла в комнату, Римус, притаившийся за дверью, мгновенно накинул ей на голову покрывало с кровати, а сам, обернувшись крысом, нырнул под тряпку и злорадно цапнул тетку зубами за загривок.
Даська заверещала и забилась под тканью, таз и кувшин с грохотом и дребезгом полетели на пол, расплескивая воду, но крыс только чуть крепче сжал челюсти, а я страшным голосом провыла прямо над бьющимся комом:
— Еще раз посмеешь не выполнить мой приказ, лентяйка, и я прокляну тебя навечно тьмой и челюстями демона! — Римус в этот момент еще раз цапнул ее, и застывшая в ужасе тетка взвизгнула особенно громко.
Когда через несколько минут я стянула с распустехи одеяло, занавески уже были раздвинуты и, кроме луж на полу, о случившемся кошмаре ничто не напоминало. Вроде как никакая тьма не сгущалась… только укус на шее у горничной весьма реально побаливал, а во всем ее теле образовалась небывалая бодрость, ловкость и услужливость.
Это видеть надо было, как быстро она ликвидировала беспорядок и новый кувшин с водой на туалетном столике возник вроде как сам собой, а раскиданные по комнате вещи аккуратно свернулись, сложились и оказались в корзинке для прачечной или сундуке.
Короче, таким необычным способом у меня вдруг наладился быт. Правда, служанка так и продолжала коситься на меня с ужасом, как на демона с рогами, но это мелочи. Судя по ее уныло-упрямой физиономии, урок все равно придется время от времени повторять.
Самое приятное, что завтрак она мне все же принесла и мне не надо было выходить из комнаты на поиски пропитания. И даже рисовать еду не пришлось. Поэтому мы с Римусом сосредоточились и попробовали еще раз изобразить сундук.
М-да… сундук-то материализовался, и Римус его узнал. Мы было обрадовались, но внутри у него никаких ведьминых книг и мешочков с документами не было. Он вообще оказался пустой, а на меня вдруг навалилась дикая усталость. Такое впечатление, что за половину утра я разгрузила пару вагонов с картошкой… Даже огорчиться как следует не получилось.
Едва добравшись до кровати и выдохнув себе под нос просьбу хотя бы шнуровку на корсете мне распустить, я рухнула лицом в подушку. Римус просьбу выполнил, пробурчав что-то про то, что мое колдунство больше похоже на магию, чем на ведьмовство, — силу жрет.
Ответить я не успела — отрубилась.
Смутно помню, что напуганная колдовскими репрессиями служанка еще раз приносила поесть и я даже проглотила, почти не жуя, какое-то жаркое и выпечку. И довольно равнодушно восприняла новость о том, что все Ньюбейлы выжили, хотя еще долго не встанут с постелей, а его светлость умчался куда-то по срочному делу. Мне хотелось спа-а-ать…
Потом пришел крыс, попытался меня растолкать, убедился, что это невозможно, даже если прыгать по мне меховой тушкой, а потом обнимать и целовать человеком, вздохнул и улегся рядом.
А потом ни с того ни с сего случилось следующее утро.
Я сладко потянулась, обнаружила, что сплю голая и почти верхом на Римусе, и удивилась. Он ночью раздел, а я даже не почувствовала? Вот это меня отрубило!
Солнце вовсю било сквозь занавески, теплые квадратики на полу приятно грели босые ступни, горшок под кроватью был девственно чист и даже пах фиалками, аж неудобно было им пользоваться… хотя им в принципе ни фига не удобно, особенно прячась за хлипкой ширмой, ночью прибавившейся к обстановке комнаты. А что делать?
Пугательный заряд в Даське еще не кончился, поэтому воду для умывания и чистое белье я получила вовремя, а вот с завтраком вышел облом. Испуганно приседая, горничная поведала, что с кухни ее шуганули — ибо распоряжений кормить меня отдельно не поступало. Это вчера его светлость приказали, а насчет сегодня ни слова сказано не было.
И при этом сплетница Даська тут же поведала, что лишнего прибора в столовую нести велено не было. Светлость-то его еще не вернулись и вообще редко с семьей трапезничают, так что за столом «командуют мамаша евонная».
