Причем скорее второе — так как ответ на приветствие «жениха» эта несчастная проблеяла настолько тихо, что, по-моему, Валентайн с трудом удержался от желания приставить ладонь к уху, чтобы расслышать.
А еще она на него старалась не смотреть — так, быстрый взгляд, дань вежливости, и опять спряталась за ресницами.
У меня неожиданно кулаки зачесались двинуть в глаз сначала ее мамаше, а потом еще и нашему общему с ней герцогу. С ума они все сошли, так затуркать ребенка?! И Валентайн хорош. Прямо видно, как ему невеста «нравится» и как он не особенно даже это скрывает.
Злить ее мамашу прикольно, доводить родственниц герцога весело, а эту маленькую личинку моли обижать просто совестно. Вот на кой этот паразит усадил меня прямо напротив будущей жены?!
Глава 27
Всю дорогу до столовой молчавший и только сопевший где-то на заднем плане крыс, едва мы с герцогом вошли и уселись, глубокомысленно выдал:
«Да, у вас тут весело… Ну я пошел развлекаться и искать книгу с документами в комнате у девчонки. Может, еще что-нибудь интересного откопаю. Предупреди, когда ужин закончится, — вдруг тебя спасать нужно будет».
«А как предупредить?» — я заволновалась, сообразив, что и правда после ужина отбиться от товарища герцога без помощи товарища крыса будет очень затруднительно. Хотя я не так чтобы уж сильно против… м-да. Какая я, однако, испорченная девчонка. А что поделать?! Такой шикарный самец…
Но крыс точно будет против, а обижать его мне не хотелось. Римус уже как-то незаметно прошмыгнул на ту территорию, куда я пускала только близких, тех, с кем меня связывает что-то большее, чем секс. Это… немного пугает, если честно.
«Нарисуй меня десертной вилкой на тортике», — объявил крыс, оценив выставленные на столе блюда.
«Если у тебя после этого нос окривеет или хвост баранкой скрутится, чур, я не виновата, — мгновенно перестраховалась я. — Меня не учили рисовать едой!»
Римус явственно напрягся, потом фыркнул и предложил:
«Ну тогда ори мысленно, словно тебя насилуют!»
«Договорились», — быстро согласилась я.
Орать буду, и даже не только мысленно, это не проблема. А вот если кто-то не услышит и опоздает, я не виновата.
Ощущение присутствия Римуса исчезло — он явно ускакал на разведку, а мне стало немного не по себе. Вот, спрашивается, когда я успела так к нему привыкнуть?
Долго, правда, мне об этом думать не дали — Валентайн активизировался. Он поймал мой взгляд, улыбнулся и с подчеркнутым вниманием предложил:
— Попробуй гусиный паштет, он сегодня особенно удался, — и придвинул мне блюдо, одновременно сделав знак лакею, чтобы тот налил в мой бокал вина.
Учитывая, что к своей будущей жене герцог повернулся только после того, как позаботился обо мне, стало понятно: он это делает совершенно сознательно и нарочно, четко расставляя все точки над «и» и демонстрируя будущий семейный расклад. Типа Людовика Четырнадцатого, у которого была официальная королева и официальная же фаворитка.
Самое странное, что личинка моли вообще никак не отреагировала на его выступление. Ей или все равно было, или даже больше — она почувствовала облегчение. Занят муж — и отлично, меньше будет приставать.
А вот ее маменька и брат одинаково налились морозной оскорбленной бледностью, но… оба промолчали. Хо-хо… им нужен этот брак настолько, что даже пикнуть не смеют?
Интересно, как зовут красавчика-херувима? Не Лайор? И не его ли долговые расписки кучей остались лежать в сундучке у меня под кроватью? Сумма там очень внушительная. Даже Аллистер, по словам крыса, задолжавший ползамка, рядом не стоял.
Куда этот херувимчик столько денег ухнул? Пропил? Проиграл? И теперь с помощью младшей сестры надеется поправить свои дела?
Валентайну это тоже зачем-то нужно, иначе он послал бы вдаль и матушку, и всех остальных. Но герцог не намерен особенно ущемлять себя ради новой родни, и это прямо видно невооруженным глазом.
— Дорогой, тебе не кажется, что ты несколько пренебрегаешь нормами приличия? — так и знала, если не будущая теща, так мамаша не удержится. Мало того что смотрит на меня, как на вошь в супе, так еще и намеки делает более чем прозрачные. — Я понимаю, что требовать многого от незаконнорожденной нельзя, но ты мог бы не приводить практически голых девок за наш стол!
— Тем более теперь, когда в замке появился отравитель, — не слишком логично, но весьма экспрессивно поддержала маменьку Гланда… тьфу, Эденоида. — До того, как эта девка тут объявилась, такого не случалось!
Герцог сестру вообще проигнорировал, а матери выдал, до этого очень вдумчиво оглядев меня и мое супердорогое платье:
— Насчет практически голых вы погорячились, маман. Велислава — одета, причем по последней столичной моде. Надеюсь, на следующем балу так будут раздет… одеты очень многие девушки, у кого хватит денег на подобную роскошь. Так что привыкайте. Но если присутствие Велиславы вас ущемляет, вы всегда можете приказать подавать вам еду в комнаты.
Похоже было, что герцогиня пыталась проглотить апельсин, но не осилила, и он застрял у нее где-то на полдороге между горлом и кишечником. Во всяком случае, с чего бы она иначе так надувалась и меняла цвет с белого на багровый со скоростью заправского хамелеона? Черт, вот это взгляд… как бы герцогская маман меня не приказала отравить, с нее теперь станется.
— Это же касается и вас, дорогая сестра. Правда, Ньюбейлов отравили, как раз когда они завтракали отдельно ото всех, а Велислава проводила время со мной. Но если вам спокойнее кушать в одиночестве, то какое-то время можете завтракать и обедать отдельно.
Эденоида апельсин глотать не стала и в светофор тоже играть не надумала, вроде как смиренно опустила ресницы, но из-под них так меня прожгла своим лазером, что даже сомнений не осталось: если матушка надумает лить мне в горло отраву, эта будет радостно держать и помогать. Надо бы разбить их дружный дуэт…
Черт, Валентайн все не успокаивался и как ни в чем не бывало продолжил, обращаясь вроде бы ко всем сразу и ни к кому конкретно:
— А вот мне традиция семейных ужинов очень нравится, особенно когда приглашены даже наши будущие родственники. За столом царит такая уютная доброжелательная атмосфера.
Это он… точно подметил. Атмосфера прямо ощутимо налилась доброжелательностью, хоть ножом ее режь. Все сидят над тарелками, как истуканы, даже Аллистер слева от меня явственно напрягся, хотя его никто не трогал. Что уж говорить о герцогской родне — как будущей, так и настоящей.
И тут вдруг неожиданно подала голос личинка, в смысле невеста.
— Вы правы, лорд Валентайн, — очень тихо и спокойно сказала она, лишь на секунду оторвав взгляд от тарелки. — У вас очень мило и уютно. Дома я привыкла к такой же дружелюбности и всеобщей любви. Уверена, когда вы познакомитесь с остальными моими многочисленными родственниками, вы наконец оцените, сколько у нас с вами общего.
