Николет нахмурилась, но кивнула, а потом сказала:
— Я боюсь. Боюсь Лайора. И того, что он задумал. Теперь понятно, что все неприятности, случившиеся в последнее время — его рук дело. Он зачем-то пытается отвлечь брата, устроить хаос, а еще я уверена, что семья управляющего была отравлена по его приказу. Без мэтра Ньюбейла в хозяйственных делах брат как без рук. Если еще и Аллистера попытаются изгнать с помощью шантажа… хорошо, что все доказательства я…
— Да его уже не шантажируют, его вчера чуть не убили, — ляпнула я и прикусила язык.
Николетта глянула на меня расширившимися от ужаса глазами, но сказать ничего не успела. Табуретка и кувшин у двери с грохотом полетели на пол, и девчонка опрометью бросилась к окну, в нишу за занавеской, а в комнату вломился взъерошенный и разъяренный Аллистер.
— И как это понимать?! — рыкнул он и протянул мне записку, написанную очень знакомым почерком и на бумаге, пахнущей розами: «Я знаю твою тайну. Исчезни из этого дома или твою тайну узнают все!»
Глава 29
— Ты сказала, что бумаги в надежном месте! Где? И кто еще имел к ним доступ? — он секунды три пометался между кроватью и дверью, споткнулся об отлетевшую табуретку, выругался и уставился на меня с подозрением. — Это же ведь не ты ведешь такую странную игру? Слишком глупо сначала спасать мне жизнь, возвращать просто так долговые векселя и потом шантажировать, пытаясь выгнать из замка. — И снова уже с усталым удивлением: — Кому я так мешаю? И Ньюбейлы…
— Вылезай давай, конспираторша, — недовольно сказала я в сторону занавески, за которой пряталась Николет. — И сама объясняй своему ненаглядному, куда ты дела его бумажки. А то меня задолбало оправдываться в том, в чем я вообще ни в зуб ногой.
Она вылезла, да-а-а… не знаю, что там эта ненормальная думала, пока сидела в нише, наверное, осмысливала информацию о том, что ее мужика чуть не грохнули. Ну и додумалась до того, что пулей вылетела из своего укрытия, повисла на шее совершенно обалдевшего от такого поворота Аллистера и разрыдалась.
* * *
Римус:
Книга и документы как сквозь землю провалились. Я обшарил всю комнату, обнюхал каждый уголок, заглянул во все щели, пробежался по основным местам, где любила бывать сестра герцога. Библиотека, беседка в саду… Никаких следов!
Зато подслушал странный разговор блондинистого любовника моей ведьмы, после знакомства с которым ей и приспичило внезапно стать герцогиней. Придурок орал в саду на свою сестру, да так громко, что с деревьев птицы падали замертво. Место это, правда, было секретное, и никого кроме меня рядом не оказалось, а то изображать из себя хорошего парня после такого представления этому козлу было бы сложно.
— Ты чего развыступалась, дура! Кто тебе право вякать давал? Одна идиотка про ростовщика внезапно вспомнила, тебя тоже поговорить разобрало!
Идиотка, вспомнившая про ростовщика, это, наверное, Слава. Надеюсь, эта сволочь не посмела на нее точно так же орать… У меня прямо лапки зудели, глядя как он беззащитную девчонку трясет, а та даже ойкнуть боится. Но едва я представил, что эта тварь лапала… мою ведьму… В общем ускакал я от греха, но встретив на дорожке сада молодую служанку, пуганул ее, чтобы она помчалась с визгом к этой секретничающей паре.
Пробегая мимо комнат герцогини я опять замешкался, подслушав очередной разговор на повышенных тонах. Похоже, моя Слава сегодня от души порезвилась во время ужина. Сочувствия ни к старшей из сестер герцога, ни к ее мамаше, просрав… спустившей в неизвестном направление дорогое фамильное ожерелье, я не испытывал, так что потер довольно лапки и помчался на верхний этаж, к комнатам прислуги.
Надеюсь эти две змеи друг друга не передушат и отправлять к ним визжащих спасателей не собираюсь!
По верхнему этажу я шмыгал так, чтобы меня никто не заметил. Конечно, половина женская, так что самое страшное что меня ждет — оглохну на время от визга. Но сегодня много шума в мои планы не входило.
В прошлый раз я тут мельтешил в поисках сундука, в этот раз сосредоточился на книге. Вдруг Николета ее отдала кому-то на сохранение?
В комнату к семье, которую недавно пытались отравить, я зашмыгнул в первую очередь. Кормилица — самый надежный и доверенный человек даже для королей, уж тем более для молоденькой девчонки, попавшей в трудную ситуацию. А что может быть труднее, чем найденная в замке ведьма?
В комнате отвратительно пахло… для крыса с чутким носом. Но, кстати, выглядели спасенные уже вполне прилично. Я даже погордился…
Книгу точно надо найти. Если из Славы сделать ведьму не выйдет, сам займусь. У меня вроде неплохо получается. Метлу вызвал, рецепт отвара от мышьяка вспомнил… Буду фамильяром и ведьмой в одном флаконе.
И тут я отвлекся и прислушался. Женщина, сидящая в комнате в качестве наблюдающей за лазаретом, заскучала и решила поболтать с больной. А тема-то довольно интересная!
— Герцогиня-то чего ругаться приходила?
— Угрожала, чтобы я про ее шашни никому не рассказывала, — засмеялась и тут же закашлялась лежащая на кровати.
— Да про них же уже шепчуться все… Под старость лет такое закрутить. Молоденький ведь совсем…Едва ли старше Николет. Постыдилась бы! — возмутилась сидящая.
Ну… не думаю, что у герцогини есть такое чувство, как стыд. А вот молоденького паренька мне даже жаль стало. Я бы сам ни за какие деньги!.. Жигало — тяжелая работа… Нервозатратная.
— Вот я ей о том же и высказалась! Сначала приданое старшей спустила на любовника, я молчала. А когда застала ее копашащуюся, как крыса, в сундучке с приданым Николет, сразу предупредила, что сдам с потрохами. — Я ее тут спасал, память напрягал, тайны выдавал, а она обзывается? Крысы в сундуках с приданным не копошатся! Они долговые расписки под статуи на центральной площади разбрасывают.
— Валентайн, говорят, ей уже про монастырь намекал. Ну вот туда бы и отправил… А она на меня давай орать! — продолжила эмоционально жаловаться больная с кровати.
— И потом отравила вас всех! — сделала логичное предположение здоровая.
— Нет, потом она вниз к себе пошла. Не могла она нас отравить.
Иех, такой подозреваемый с крючка сорвался…
* * *
— Да сожгла я эти бумаги, — созналась Николет после того, как прорыдалась в объятиях своего парня. Она вообще клещом висела на Аллистере и незаметно было, чтобы он особенно сопротивлялся. — Когда я забрала все из ведьминого сундука, я первым делом стала искать, чем та гадина могла шантажировать… моего любимого мужчину.
Сказав последние слова, девчонка упрямо насупилась и так воинственно выпятила челюсть, что меня смех разобрал.
А вот «любимый мужчина», устроившийся на стуле, с Николет на коленях, явно напрягся. Посмотрел на девушку со скрытой болью, даже попытался разжать ее руки у себя на шее и сделать каменное лицо.
