Сам же он предпочитал оставаться в тени у самого края стойки.
– Все в порядке? – поинтересовался у него бармен. – Хотите еще? Или бутерброд?
– Не сейчас.
– Я всегда рядом.
Бармен на время потерял к этому посетителю всякий интерес, поняв, что тот больше ничего заказывать не станет, но и не уйдет в ближайшее время.
Громко играла музыка, которую пытались перекричать Чесноков с Рублевым, отвешивая Наташе комплимент за комплиментом. Та пьянела на глазах. Она уже не пила свой ликер, мужчины уговорили ее перейти на коньяк. Тем более, что на столике появилась вторая колба, а первая, опустевшая, как перегоревшая лампочка, была унесена. Бар за последний час, благодаря дождливой погоде, наполнился людьми, и бармен еле успевал наполнять рюмки, стаканы, чашки, засовывать в микроволновую печь тарелки с бутербродами и все это пахнущее, пузырящееся, булькающее богатство раздавать жаждущим выпить и закусить посетителям.
Мужчина в сером плаще, так и сидел, привалясь плечом к стене и облокотясь на стойку.
Он нервно курил, держа сигарету спрятанной в кулак – так, словно в баре лил дождь, а он берег огонь от капель. Работали кондиционеры, вдувая чистый, чуть прохладный воздух в накуренное помещение. Музыка гремела все громче и громче, а на двух больших экранах телевизоров, на одном – откровенно беззвучно, как рыба, раскрывал рот диктор, а на другом – выгибалась Мадонна, совершенно не попадая в такт звучащей мелодии. И не мудрено – пел Майкл Джексон. В общем все было здесь, как всегда.
– А вы как трахаться предпочитаете? – прямо в ухо кричал Наталье Чесноков.
– Шарахаться?
– Трахаться! – А! Я и не думала, что вы так откровенны.
– И Андрей тоже.
Та в ответ хохотала:
– Что он имеет в виду, Андрей?
– Что имеет, то и введет.
– А что вы имеете?
Рублев извлек из кармана дорогую записную книжку-портмоне:
– Я обязательно должен записать твой телефон.
– А я его не даю каждому встречному, нам надо хотя бы пуд соли прежде съесть.
– Так ты не даешь каждому встречному? – Андрей изобразил на лице грусть, – а я так надеялся! – после чего он положил книжку на диван между собой и Наташей, круглый диван позволил теперь им рассесться немного в другом порядке – Рублев неуклонно подбирался к девушке поближе.
Наталья даже не смущалась. Она хохотала еще громче. А под столом ее округлые колени уже хватал влажной ладонью и гладил по скользкому чулку Андрей Рублев. Время от временем руки Александра Чеснокова тоже исчезали под столом, но дальше середины бедра он редко добирался, правда, иногда морщился, когда его пальцы переплетались с пальцами Рублева. Тогда все трое начинали хохотать и пить коньяк, вытаскивая руки из-под стола, правда, на время.
Народа на улице стало меньше, ибо дождь продолжал лить. Прямо у входа, чуть заехав колесами на тротуар, остановились два джипа с затемненными стеклами. Из джипов выскочили мужчины в камуфляже. Их лица закрывали маски, у двоих в руках оказались короткие автоматы, остальные были вооружены дубинками.
Дверь бара резко распахнулась, впуская непрошенных гостей.
Швейцар посчитал за лучшее спрятаться в глубине коридора, а лицо бармена вытянулось, когда он увидел вооруженных омоновцев, и его рука инстинктивно захлопнула ящик кассового аппарата, вдвинув его до отказа.
– Всем оставаться на местах! – раздался громкий приказ. – Плановая проверка документов. Всем сидеть, руки за голову!
Послышались возмущенные крики. Но люди в камуфляже уже рассыпались по небольшому залу, а двое с автоматами остались стоять у стойки.
Рублев оторвал руки от колен Наташи и нехотя положил их на стол. Тоже самое сделал и Чесноков. Проверка документов шла быстро.
Один из омоновцев приостановился на время рядом с мужчиной в сером плаще. Тот подал ему документы и вроде бы что-то извиняющимся голосом пробормотал. Сразу же от него, швырнув документы на стойку, человек в камуфляже с коротким автоматом направился к столику, за которым сидели, положив руки на столешницу, Рублев, Чесноков и Наташа.
– Пошла вон отсюда! – сказал омоновец, сильно схватив девушку за плечо и буквально выдернув ее из-за столика.
– Какого черта вы распускаете руки!
– Заткнись, шкура, иначе заберем!
– За что?
– – За проституцию. Ваши документы.
Чесноков хотел было сунуть руку в нагрудный карман пиджака, туда, где лежали его документы, но омоновец сильно толкнул его в грудь.
– Не двигайся! – и кивнул второму. – По-моему, это они. Пошли с нами, руки за голову!
Чесноков и Рублев, несмотря на то, что были изрядно выпивши, стали возмущаться.
– Что это такое?
– Да ты знаешь, кто мы?
Омоновец выслушал, затем положил руку на плечо Андрею Рублеву. Тот поморщился, но все-таки решил сбросить ее. Затем посмотрел на Александра Чеснокова, как тот поведет себя в этой ситуации? Все-таки Андрею не хотелось брать всю ответственность на себя.
Александр некоторое время раздумывал. Его пока еще никто не подгонял, хотя омоновец и смотрел на него через узкую прорезь черной маски настойчиво и достаточно недружелюбно.
Этот взгляд не понравился Александру Чеснокову, даже немного испугал, он почувствовал, как по его спине бегут мурашки.
Единственная, кто оставалась в этой ситуации спокойной, так это Наташа. Она уже успела получить в свой адрес малоприятные выражения от омоновцев и понимала, к ней теперь никто никаких претензий не имеет. Если вести себя тихо, то никто и не тронет. Стоило ей отойти в сторону, и про нее, словно, забыли.
Рука омоновца все еще продолжала лежать на плече Андрея Рублева. Гримаса неудовольствия искажала его лицо. Наконец, он брезгливо, двумя пальцами взял омоновца за запястье и попытался сбросить его кисть со своего шикарного пиджака. Но не тут-то было. Даже невооруженным взглядом можно было заметить, что омоновец намного сильнее банкира.
– Ну что ж, пройдем, так пройдем, – нехотя пробормотал Андрей, медленно поднимаясь с насиженного теплого места.
Александр Чесноков, немного поколебавшись и смерив взглядом человека в маске, тоже выбрался из-за стола. В самый последний момент Рублев сообразил, что забыл на диване свое портмоне. Честно говоря, назвать это замысловатое приспособление просто портмоне было бы несправедливо. Его как-то подарила Рублеву одна подруга, с которой он потом вскоре расстался. Александр Чесноков, издеваясь над своим другом, иногда называл эту записную книжку, соединенную с кошельком и с вместилищем для блокнота «баксовым педерастником».
Не глядя, Андрей Рублев перегнулся через спинку подхватил с сиденья и бросил тяжелую кожаную обложку в карман и двинулся вперед к распахнутой двери, возле которой сидел человек в сером плаще. Его происходящее после проверки документов, казалось, и не касается.
