— Forzare!
Невидимая сила вырвалась из посоха, подхватила Молли и с осторожностью, на какую я был способен с учетом обстоятельств, отбросила ее в сторону от чудища. Стоило мне сделать это, как огромная ручища Пугала врезалась в землю там, где она только что сидела.
Пугало повернулось, чтобы схватить Молли, но Черити заступила ему дорогу. Холодная сталь блестела у нее в руке, глаза сделались жестче и холоднее черного льда Арктис-Тора.
— Ты не коснешься больше моей дочери, — прорычала она, глядя на него в упор.
Взревев от ярости, чудище бросилось на Черити. Я вскинул жезл и с криком «Fuego!» разрядил в него. Струя огня толщиной с мое запястье ударила из жезла — и погасла в паре футов от фетча. Какой-то бездонный океан холодной, ледяной энергии поглотил ее, не оставив и следа. Я надеялся на то, что выстрел в Пугало, когда внимание его будет направлено в другую сторону, достигнет цели, но знал уже, что буду делать дальше, если это мне не удастся.
Сунув жезл за пояс, я поднял посох, нацелил его на землю под ногами у Пугала и повторил:
— Forzare!
Невидимая энергия, вырвавшись из посоха, с силой пушечного ядра ударила в черный лед под Пугалом. Она подбросила чудище футов на десять в воздух и разбросала во все стороны смертоносные осколки льда. Стоило энергии заклятия покинуть меня, как я пошатнулся и едва не упал. Слишком много сил я тратил за этот день, слишком часто, а отдыха, можно сказать, и не было вовсе. Взгляд затуманился на секунду или две. Использованная мною магия совершенно опустошила меня. Все-таки есть предел возможностям человеческого тела, и я как раз до него дошел.
Черити ринулась вперед прежде, чем Пугало успело подняться. Меч снова блеснул в воздухе, и кровь с древовидной плотью злобно зашипели при соприкосновении со стальным клинком. Однако убить его ей не удалось.
Пугало поднялось на ноги и замахнулось рукой на Черити. Она успела выставить перед собой меч. Сталь вонзилась в призрачную плоть, породив новую вспышку жидкого пламени. Чудище взвизгнуло — я даже представить себе не мог, чтобы живое существо могло кричать так громко, — и его ответный удар попал Черити по раненой руке. Она охнула от боли и отлетела на несколько футов, однако Пугало поплатилось за это. Соприкосновение со стальной кольчугой снова обожгло его, и его вопли сделались еще громче.
Оно подняло ножищу, чтобы раздавить беспомощно извивавшуюся на льду Молли, расплющить ее, как пустую алюминиевую банку.
Вещи подобного рода заставляют меня проявлять совершенно безрассудное, самоубийственное рыцарство. Я бросился к Пугалу, на бегу перехватив посох обеими руками, уперся его концом в неровность на льду и на манер прыгуна с шестом взвился в воздух, целясь ногами в спину чудища. Удар вышел вполне сильный, но я слишком устал, чтобы попасть именно туда, куда хотел. В результате Пугало лишь пошатнулось, я отлетел от него и грянулся о лед.
Все же я подарил Черити пару секунд, достаточных, чтобы подняться и наброситься на Пугало с мечом, заставив его переключить внимание с дочери на нее.
Прежде чем я успел встать, Пугало двинуло меня ногой — вполсилы и не очень точно. Даже так оно отшвырнуло меня на добрых десять футов, сломав при этом, вполне возможно, ребро или два. Боль была такая, что я даже вздохнуть не мог, не то что крикнуть.
Пугало повернулось к Черити, и из обрубка руки мгновенно выросли новые побеги. Длинные — уже не пальцы,но щупальца, — они молниеносно протянулись на десять футов, что разделяли их, и обмотались вокруг ее левого запястья. Пугало свирепо встряхнуло Черити. Она вскрикнула, и меч выпал из ее руки. Новые щупальца схватили ее за горло и подняли в воздух. Раны чудовища затягивались на глазах. Другой рукой Пугало схватило Молли и точно также подняло, держа их с Черити лицом к лицу. Вид у гадкой твари при этом был почти сладострастный.
— Ну вот, — почти нежно прошептало Пугало беспомощно бьющейся в его хватке Черити. — Посмотри на нее. Смотри, как будет умирать твоя дочь.
Глаза Черити наполнились ужасом. Лицо побагровело. Молли лежала безжизненно, но и ее лицо начинало темнеть:обеим не хватало воздуха.
— Ничего, это недолго, — продолжало Пугало. — Ты не в силах помочь ей, смертная женщина. Ты не в силах помешать мне.
Нет, все-таки это был фетч — тварь, одаренная способностью и энергией принимать не иллюзорную, а подлинную, материальную форму того символа ужаса, которого смертные называют Пугалом, и это помогало ему черпать уйму энергии — достаточно, во всяком случае, чтобы нейтрализовать самую сильную мою магию. Вот для чего он мучил Молли и ее мать — чтобы насытиться их страхом.
Я тупо смотрел на все это, пока мозг мой силился найти выход, а легкие — просто вздохнуть. Я пытался найти в себе хоть каплю энергии, чтобы сделать хоть что-то, что угодно,чтобы помочь им, — и не нашел ни капли.
Я лежал на боку, слишком изможденный, чтобы бояться, чтобы ненавидеть, чтобы хотя бы злиться. Все, на что меня хватало, — это не опускать головы и не засыпать. Лишенный энергии или эмоций, необходимых в качестве топлива для заклятий, я с таким же успехом мог быть одной из замороженных статуй в саду-тюрьме Мэб.
Черити попыталась лягнуть Пугало — безрезультатно. Тот продолжал довольно урчать, и мне показалось, эта чертова гадина сделалась на пару дюймов выше. Огненная бабочка Лилии порхала у меня над головой, повиснув на мгновение перед глазами.
И тут до меня дошло.
Во мне шевельнулась слабая, но все-таки надежда.
Фетч черпал энергию из страха.
А у меня его не осталось. Я просто слишком устал, чтобы бояться.
Ну да, конечно. Потому я и того фетча в гостинице замочил с такой легкостью. Всего за пару минут до того я собрал весь свой страх и израсходовал его на перенацеливающее заклятие. При встрече с той тварью в темном коридоре страха у меня не оставалось ни капли — только злость. Лишенный подпитки моего страха фетч не мог разрушить мою магию, и я швырял и валял его как хотел.
И другого фетча, Баки, я обезглавил, не испытывая страха. Слишком быстро тогда все произошло. Я действовал чисто рефлекторно, прежде чем в дело успели вмешаться всякие дурацкие эмоции. Я просто не успел испугаться, потому и одолел этого фетча.
Я бы ни за что не нашел бреши в обороне фетчей, не исчерпай я всех своих сил, физических и духовных. Все, чего мне стоило бояться, — это самого страха. Я вдруг понял, что мог бы одолеть этого громилу, имей я достаточно энергии для одного-единственного заклятия. Я проделал это уже дважды. Бог троицу любит.
Бабочка плясала в воздухе перед моим лицом.
Секунду я смотрел на нее, а в мозгу у меня брезжила догадка. Я разразился слабым, но неподдельным смехом.
— Лилия! Ах ты хитрюга, обманщица, умница!
Я поднял левую руку раскрытой ладонью вверх, и бабочка опустилась на нее. На мгновение она вспыхнула еще ярче, а потом моя воля осторожно коснулась ее. Она распалась на огненные струйки, словно всосавшиеся в мою сожженную ладонь. Огонь разлился по моему телу счастливым летним теплом и наполнил меня своей брызжущей жизненной энергией. Энергия встретилась с крошечной искоркой теплившейся во мне надежды, и сплав их умножился в размерах, захлестнув меня с головой.
