И тоже ушла.
Мыш подошел ко мне и полизал мне подбородок, на котором, я чувствовал, вспухал хороший синяк.
— Плохо у меня получается с этими женщинами, — сказал я ему.
Мыш сел и распахнул пасть в собачьей ухмылке. Я со стоном заставил себя подняться на ноги и принялся готовить свое перенацеливающее заклятие. Солнце за окном клонилось все ближе к горизонту.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Закрыв после ухода Мёрфи дверь, я занялся заклятием-оповещением — торопливо, потому что на счету была каждая секунда. На то, чтобы перенацелить фагов, у меня имелась только одна попытка, и я заканчивал все приготовления в лихорадочной спешке.
Ничего не происходило.
Солнце село, оставив меня в темноте — включить свет я поленился.
По-прежнему ничего не происходило.
Я стоял на коленях в своем круге из песка до тех пор, пока у меня не затекли ноги, а колени, казалось, начали погружаться в расплавленный свинец.
И по-прежнему — ничего.
— Ох, ну давай же, — прорычал я. — Валяй уже, нападай.
Лежавший у двери Мыш вздохнул.
— А ты заткнись, — сказал я ему.
На короткую передышку я не решался. Если нехорошие парни сделают ход в тот момент, когда я окажусь не готовым, могут пострадать люди. Поэтому я оставался на коленях, хоть это и было жуть как неудобно, и отчаянно матерился про себя. Чтоб его, этого дурацкого злоумышленника... Какого черта он ждет? Любой уважающий себя злодей напустил бы в дом монстров еще несколько часов назад.
Мыш стукнул хвостом о стену. Почти сразу же щелкнул замок, и дверь отворил Роулинз. На этот раз он был в джинсах и рубашке с длинными рукавами, скрывавшими повязку на раненой руке; в другой руке он держал мою свечу. Темнокожий крепыш наклонился и протянул руку Мышу — тот вежливо понюхал ее и снова вильнул хвостом.
— Эй, — окликнул меня Роулинз, не отходя от двери. — Дрезден?
— Здесь, — буркнул я.
Роулинз похлопал по стене, пока не нашел выключатель, и врубил свет.
— Так-так. Такое не каждый день увидишь.
Я поморщился:
— Значит, Мёрфи вас нашла-таки.
— Почти как настоящий детектив, — ухмыльнулся Роулинз.
— Ваш босс знает, что вы здесь? — спросил я.
— Пока нет, — отозвался он. — Но думаю, кто-нибудь да заметит меня рано или поздно и доложит боссу.
— Вряд ли он обрадуется, — заметил я.
— Авось переживу. — Он осторожно помахал в воздухе свечой. — Мёрфи послала меня проверить, живы ли вы.
— Боюсь, мне придется вправлять колени, — пожаловался я. — Не думал, что это затянется так надолго.
— Так-так, — повторил Роулинз. — Вы ведь не из этих, из сатанистов, нет?
— Нет, — ответил я. — Скорее вроде пифагорейца.
— Пих... кого?
— Это который изобрел треугольники.
— А-а, — кивнул Роулинз так, словно это все объясняло. — Ну и что вы здесь делаете?
Я объяснил, хотя сомневаюсь, что он мне поверил. Ну, не вызываю я стопроцентного доверия, что поделать.
— Только я ожидал нападения раньше.
— С психами никогда не знаешь заранее, — согласился Роулинз. — Никакого уважения к людям.
Я почесан щеку и понял, что страдаю от голода, жажды и усталости, а еще не воспользовался должным образом ванной. И что самое обидное, шансов исправить это в ближайшее время у меня никаких, потому что я не имею права расслабиться.
— О'кей, — сказал я. — Будем умнее. Переведите дух пока. — Я наклонился и разрушил круг, сдвинув рукой тонкую полоску песка и высвободив тем самым накопленную энергию заклятия. По крайней мере один раз я это уже проделал — во второй раз все должно получиться легче.
Я сделал попытку встать, но ноги прикинулись шлангами и отказались слушаться. Я поморщился и повернулся к Роулинзу.
— Не поможете мне?
Он поставил свечу на стол и помог мне встать. Пару секунд я угрожающе пошатывался, но все же смог дотащиться до ванной и обратно.
— Вы в порядке? — спросил Роулинз.
— Вполне. Передайте Мёрфи, пусть держит ухо востро.
Роулинз кивнул.
— Мы будем внизу. — Он помолчал немного. — Надеюсь, все случится скоро. Там что-то вроде конкурса костюмов.
— Противно?
— Много всякой глупости, а кое-что вообще не стоило бы надевать.
— Вызовите полицию моды, — предложил я.
Роулинз мрачно кивнул.
— Это уже за гранью.
— Сделайте милость. — попросил я его. — Выведите Мыша прогуляться, а? — Я выудил из заднего кармана штанов несколько купюр и протянул ему. — И будьте добры, купите ему пару хот-догов, что ли?
— Легко, — кивнул Роулинз. — Люблю собак. Мыш еще раз стукнул хвостом о стену.
— Только начос
[2]
ему не давайте, ладно? А то у меня здесь противогаза нет.
Роулинз кивнул еще раз.
— Идет.
— И смотрите в оба, — напомнил я. — Передайте Мёрфи, я через пару минут снова задействую свои штуки.
Роулинз хмыкнул и вышел с Мышом.
Я захватил с собой в рюкзаке пакетик сухофруктов, немного копченого мяса и шоколад. Теперь я достал их из рюкзака и принялся запихивать в рот все разом, расхаживая взад-вперед по номеру, чтобы размять ноги. Постоянная готовность к нападению напрягает не только нервы. Голову как будто обмотали слоем ваты, да и прочие ощущения как-то странно исказились: углы казались более острыми, кривые — более изогнутыми, из-за чего нормальный гостиничный номер производил впечатление наброска к картине Эшера. И поделать с этим я ничего не мог. Основные усилия при занятии магией приходятся на мозг, так что продолжительное поддерживание заклятия часто сопровождается не очень приятными побочными эффектами.
Я торопливо дожевал еду, как следует запил ее на случай, если мне придется проторчать здесь еще несколько часов, и, вернувшись в круг, приготовился его замкнуть.
И тут зазвонил телефон.
— Дежа-вю, — буркнул я сам себе. Встал, скрипнув коленями, и подошел к телефону.
— Таксидермия Дрездена, — сказал я в трубку. — Вы несете, мы набиваем.
На мгновение в трубке воцарилась потрясенная тишина, потом молодой мужской голос произнес:
— Э... Это Гарри Дрезден?
Я узнал его — бойфренд Нельсон. Уши у меня, так сказать, мгновенно стали торчком.
