— Федор Петрович, не до шуток, — прервала я Богомолова. — Давайте вспомним — кто, когда и где в последний раз видел Куропаткина?
— Мне кажется, он пошел к церкви, только не к центральному входу, а решил ее обойти вокруг, — отозвался Зуев.
— Пойдемте, проверим, — предложила Алина и устремилась в сторону церкви.
— Алина Николаевна, подождите, есть другой вариант, — вдогонку бросил Штурм. — Половина обыщет церковь снаружи и изнутри, а половина прочешет кладбище, вполне возможно — он по пути провалился в какую-нибудь яму.
Мы разделились на две группы. Саша, Ася, Степа и Зорькин цепью стали прочесывать кладбище. Я, Алина, Богомолов, Лиза, Штурм и Зуев с Мафусаилом направились к церквушке.
Когда до церковной стены оставалось несколько метров, Мафусаил как-то странно заскулил и поджал хвост.
— Он что-то чувствует, — сказала побледневшая Лиза и спряталась за широкую спину Штурма.
— Я тоже читала, животные способны ощущать присутствие приведений куда лучше, чем человек, — подтвердила Алина. — Был такой случай. В комнату, в которой часто видели призрак, запустили крысу, кошку и собаку. И что вы думаете? Собака повела себя точно так же, как Мафусаил.
— Алина, прекрати. Напомню, мы ищем Веню, а не Женщину в Красном, — ей-богу, надоели мне эти приведения.
Только я так сказала, как из-под земли до нас донесся приглушенный вой и чье-то тихое всхлипывание. Тут уж и я испугалась.
— Здесь кто-то есть.
— Она! Она самая, Женщина в Красном плачет по своему возлюбленному, — брякнула Алина и по православному обычаю перекрестилась.
Я наклонилась к зияющей рядом со стеной дыре, именно из нее исходили странные звуки.
— Кто здесь?
— Кто здесь….- отозвалось эхо, и следом мы услышали: — Я!
— Куропаткин, ты, что ли?
— Я. Я провалился, достаньте меня.
— Господи, зачем ты полез в яму? — осмелев, крикнула в дыру Алина.
— Я на гробик хотел посмотреть. Сама же говорила, Женщину в Красном похоронили под церковью.
— Ладно, чего зря болтать? Давайте извлекать Куропаткина из плена, — Штурм подошел к яме. — Веня, ты меня слышишь? Подойди сюда и дай руку.
— Не могу, я, когда падал, ногу вывихнул. Болит, не могу встать.
Штурм чертыхнулся, передал свою куртку Лизе и полез в дыру. Ничего не видя (внутри была кромешная темнота), мы, затаив дыхание, прислушивались к каждому звуку, который долетал к нам снизу. Сначала послышался жуткий грохот, очевидно, на пути Штурма возникло препятствие, потом до нас донесся его разъяренный голос. Он так четко сформулировал свою мысль, что лицо Лизы, девушки юной и неискушенной, залилось бордовой краской. А Богомолов, не вдаваясь в подробный перевод, кратко прокомментировал:
— Упал парень.
Вскоре над поверхностью земли показалась Венина голова, щедро присыпанная вековой пылью и паутиной. Но в целом Куропаткин испуганным не выглядел. Он счастливо улыбался и радовался ласковым лучам осеннего солнца:
— Хорошо-то как здесь!
— Ну, нашел гробик? — первое, что спросили мы.
— Нет, там одни камни и мусор, — разочаровано ответил Куропаткин.
— Ты давай, вылезай, археолог долбанный. Гробик ему захотелось посмотреть, — послышался снизу голос Штурма. Веня ойкнул, и, получив пинок от Ивана, не дожидаясь вторичного приглашения, поторопился вылезти.
Штурму досталось куда больше, чем Куропаткину. Падая, он умудрился порвать рубашку и изрядно поцарапать лицо. Увидев алую струйку, вытекающую из рассеченной брови, Лиза бросилась стирать кровь и грязь с лица героя.
— Ой, Иван, как же вас так угораздило? — причитала Марфина, касаясь платком кровоточащей брови. Ее белый накрахмаленный платок в одно мгновение превратился в грязную тряпочку.
— Ничего страшного, бывало и похуже, — скромно ответил Штурм, слегка морщась от боли.
У Вени оказалось сильное растяжение связок. Саша туго перевязал голень и предупредил, что лучше неделю на больную ногу вообще не наступать. Пришлось Зорькину и Богомолову хватать Куропаткина под руки и так с ним идти в гостиницу, а Зуеву с Мафусаилом бежать в местную аптеку за эластичными бинтами и костылем. Пока мы не спеша, ковыляли по дороге, Антон успел смотаться туда и обратно и перед гостиницей вручить Вене костыль. Теперь наш пострадавший мог самостоятельно прыгать на одной ноге, не обременяя своей персоной Богомолова и Зорькина.
Мистер Оуэн совсем не удивился, увидев хромого Куропаткина и перемазанного грязью и кровью Штурма. Он, очевидно, подумал, что склонность к повышенному травматизму у славян заложена в генах: им нравится падать, проваливаться в ямы и подставлять свои головы под осыпающуюся черепицу. Я не могла с ним не согласиться — последние три дня нас действительно преследовали сплошные напасти. Даже не могу дать точное определение нашей группе: то ли мы охотники за призраками, то ли мы жертвы обстоятельств.
Итак, когда мы доплелись до гостиницы, Оуэн стоял на ступеньках и печально смотрел на приближающуюся процессию, которая наполовину состояла из калек. Но и сам хозяин гостиницы выглядел не лучшим образом, его поясница была обвязана толстым шерстяным платком. Он то и дело морщился и потирал рукой больное место.
«Радикулит, — решила я, про себя посочувствовав Оуэну. — Надо же, как его прострелило или подстрелило…. Вот это номер!»
На следующий день большинством голосов мы уговорили Алину, не терзать больше местные достопримечательности и оставшиеся три дня провести в Лондоне, пускай не в самой лучшей гостинице, но с обязательным санузлом в номере и без какого-то либо намека на потусторонние силы.
Вы бы видели, какой радостью засветились глаза у мистера Оуэна, когда мы известили его о нашем желании покинуть деревенский отель. Он не стал возражать, вернул нам деньги за неизрасходованные дни и даже соорудил на дорогу сухой паек, при том что добираться нам до Лондона не дольше двух часов.
Два последних дня в столице туманного Альбиона прошли более-менее спокойно, если не считать двух случаев. Зуев с Мафусаилом опять потерялись, как Антон объяснил Орешкиной, Мафусаилу приспичило прогуляться по Бейкер-стрит.
Второй случай закончился очередным травматизмом. В супермаркете на Богомолова со стеллажа начали падать литровые бутылки с виски. Как его не раздавило под грудой стекла, до сих пор удивляюсь. Но вот парадокс — мужика преследует тотальное невезение, и каждый раз он выходит из передряг без единой царапины, зато те, кто по чистой случайности оказываются рядом, получают шишек сполна. На этот раз не повезло Асе. Богомолов успел отскочить, а ее задело осколком разбившейся бутылки. Пострадали не только брюки — стекло разрезало ткань и травмировало кожу, пришлось везти Асю в больницу и накладывать швы.
Глава 13
В аэропорту нас встречали родственники и телевизионная бригада. Эх, лучше бы Алина с ними и не договаривалась. Хотя чего теперь ее корить, она сама уже сто раз пожалела об этом. Еще будучи в Лондоне, мы договорились, что в зал родного аэропорта войдем в следующей очередности: сначала пойдут те, у кого ноги-руки целы, пускай телевизионщики снимают их счастливые лица, им повезло больше других. Затем — у кого повреждения незначительные: шишки, царапины, ушибы. Мелкий травматизм можно замаскировать умелым макияжем. В ход также пойдут шарфы и надвинутые на лицо кепки. Те же, кто возвращается на родину в гипсе, на костылях и с перевязанной головой будут замыкать нашу процессию, а еще лучше, если им удастся выйти через другие двери, дабы не смущать своим видом съемочную бригаду.
