— Тетка какая-то объявилась. Седьмая вода на киселе. Увезла девочку. Честное слово, не знаю, что с ней. Я-то и с Ольгой больше не виделась, один раз меня она поздравила с Новым годом и все, больше не писала и здесь не появлялась. Оксана, та года два назад приезжала, ее досрочно за прилежное поведение отпустили, сестру искала, про племянницу спрашивала.
— Адрес взяла?
— Ольгин? Какой у меня был, тот и дала, а уж нашла ли она сестру, я не знаю. Изменилась Оксана очень, тихая стала, стерла тюрьма с нее спесь и красоту. Мне даже жалко ее стало, за все грехи свои девка расплатилась, — Анна Тимофеевна молча перекрестилась. — Что с Ольгой-то стало? Вы ведь мне так ничего и не сказали, зачем приехали?
— Муж у Ольги умер, теперь она богатая наследница.
— Надо же! — зацокала языком Анна Тимофеевна и к чему-то добавила. — Каждому воздастся по заслугам.
Комната стала заполняться детьми, хозяйка занервничала — пора было начинать занятия в кружке «умелые руки», а гости из города, то есть мы, уходить не собирались. Мы действительно могли бы посидеть еще час, до нашего автобуса оставалось немного времени, но показаться назойливыми нам не хотелось. Мы поблагодарили за беседу Анну Тимофеевну, простились и побрели на остановку.
Пока мы сидели в Доме культуры, на улице разыгралась метель, вместо утреннего дождика мела самая настоящая вьюга. Ветер срывал с деревьев листья, гонял их вместе с мусором по земле и хлопал плохо приколоченной к крышам жестью. Острые снежинки кололи лицо и засыпали глаза.
Но даже плохая погода не могла испортить нам настроение — мы чувствовали себя на подъеме. Поездку нельзя было назвать неудачной. У Ольги была сестра! Сколько вариантов можно выстроить с появлением этого действующего лица! У меня даже дух захватило. Мысли в голове жужжали как шмели, толкались и рвались наружу. Я даже на секунду зажмурила глаза, боясь, что они могут исчезнуть так же быстро, как и появились.
Степа находилась примерно в таком же состоянии. Она хитро улыбалась, нервно хлопала ресницами и беззвучно шевелила губами, как будто пыталась что-то выучить наизусть.
— Говори, — скомандовала я, видя, как у моей родственницы голова идет кругом от обилия версий, гипотез и предположений.
— А-а-а! — эмоции вырвались из Степы мощным воплем. — Я думаю, что…
— Подожди, — прервала я взлет ее бурной фантазии. — На улице холодно, пошли, заскочим в кафешку с интригующим названием «Дольче вита». Выпьем кофе!
«Сладкая жизнь» при ближайшем рассмотрении оказалась обычной забегаловкой, в народе именуемой «стекляшкой». Уютом и теплом в ней и не пахло, зато стойкий запах дешевого крепленого вина и рыбных консервов не выветривался ни вентилятором, гоняющим под потолком клубы табачного дыма, ни сквозняком, который дул из тысячи щелей покореженных временем рам.
На окнах висели застиранные гардины, сотканные в «не помню каком году». Столы и стулья так же не блистали новизной и стояли со времен поголовной борьбы за трезвость как норму жизни, то есть приблизительно с середины восьмидесятых годов. На потолке висели лампы дневного света, одна половина из которых давно перегорела, а вторая половина противно мигала, раздражая глаза. Ветер раздувал гардины парусами и шелестел бумажными салфетками, щедро расставленными на столах в убогих пластиковых стаканчиках. В зале было не намного теплее, чем на улице. Посетители сидели в пальто и шапках, а пышнотелая буфетчицы куталась в овчинную безрукавку.
— Да… — удрученно заметила я. — Сладкую жизнь я представляла себе в несколько ином ракурсе.
— Миленький интерьерчик, — икнула Степа, заметив изрядное количество подогретых спиртным мужчин, и сделала шаг назад.
— Смелее, — подтолкнула я ее к свободному столику. — Кофе горячего выпьем и пойдем, все ж лучше, чем на остановке торчать.
Не смотря на разгар рабочего дня, свободных столов в данном заведении было немного. Публика заседала в кафе самая разнообразная. Здесь были и тетки с кошелками, греющиеся горячим чаем в ожидании автобуса, и мужики в промасленных робах, пропивающие завалявшуюся в кармане копейку, и даже школьники, прогуливающие занятия и «по-взрослому» на троих распивающие пиво.
— Что делается? Им бы в школе сейчас на уроках сидеть, а они пивом накачиваются, — сердито пробурчала Степа, проходя мимо школьников к свободному столику.
— А у нас, тетя, школа не отапливается, — отозвался бойкий юноша, которому было едва ли больше двенадцати лет. — Приходится разогреваться подручными средствами.
Вся троица дружно засмеялась.
— Будь я на месте твоего отца, за такие подручные средства отодрала бы тебя по первое число. Он знает, что ты школу прогуливаешь и пиво пьешь? — принялась я за воспитание местного населения.
— Конечно, знает, если за соседним столиком сидит, — ответил дерзкий мальчишка.
Я повернула голову к соседнему столу и наткнулась на отупевший с перепоя взгляд красных бычьих глаз — мужчина очень выразительной наружности с откровенной неприязнью пялился на меня и Степу.
«С такими типами надо держаться крайне осторожно, — вовремя подумала я и скроила на лице приветливую улыбку. — В состоянии глубокого похмелья они бывают очень обидчивыми».
— Сынок, что им надо? — не обращая никакого внимания на проявление моего дружелюбия, спросил папаша.
— Эта тетя ко мне приставала, она так и сказала, что хотела бы меня …. отодрать, — сынок гнусно улыбнулся мне в ответ.
— Это, в каком смысле, извращенка? — взревел мужик и, опершись на красные ручища, приподнялся над столом. Даже в неполный рост он казался огромным.
— Господи, я ничего не имела такого в виду, — попытка оправдаться ни к чему не привела, оскорбленный отец шаткой походкой пошел на меня. — Подождите, я только хотела сказать, что мальчику рано пить пиво.
— Пиво, говоришь? — глаза его еще больше налились кровью.
В эту минуту я пожалела, что не осталась на остановке и не превратилась в Снегурочку, потому что сейчас этот абориген утопит меня в горячем кофе, которое я так и не успела заказать, и будет, наверное, прав. Кому нужны мои советы?
— Не надо принимать мои слова всерьез. В конституции ведь не написано, что рано пить, а что нет. Это ваше право и вашего ребенка. В конце концов, в пиве много витаминов: А, Б, В, Г, Д, З, — от страха лепетала я, придумывая на ходу новые названия витаминам. — Я еще хочу сказать, что…
— Я сам знаю, что ему рано делать, а что нет, — он прервал мою сумбурную речь и для убедительности опрокинул за своей спиной пару стульев. Стулья загромыхали, одна из бабенок взвизгнула и, подхватив свою кошелку, бросилась к выходу.
Заметив, что тучи сгущаются, и двумя разбитыми стульями инцидент может не исчерпаться, к нам подлетела буфетчица. Она стала в проходе между столами, загородив меня от разгневанного отца.
— Коля, успокойся, не кипятись. Люди приезжие, у нас в первый раз.
