— Но прежде чем мы с вами найдем убийцу, давайте разберемся, что было действительно несчастным случаем, а что покушением на жизнь Федора Петровича. Так или иначе, каждый из нас внес свою лепту, чтобы запутать ситуацию.
— Вы хотите сказать, что каждый из нас строил козни Федору Петровичу? — удивился Зорькин.
— Боже упаси, все происходило непреднамеренно.
— И как же я, по-вашему, хотела отправить господина Богомолова на тот свет? — с обидой в голосе отозвалась со своего места Орешкина.
— Я не сказал, Лидия Федоровна, что каждый из нас хотел убить Федора Петровича, нет. Об этом мечтал только один человек. Но ситуации, в которые так часто попадал Богомолов, мы создавали сами. Раз уж вы спросили, Лидия Федоровна, начнем с вас. Вы помните наш первый день в Лондоне? Зуев с Мафусаилом потерялись. Вы в панике бросились их искать. Встретили Богомолова с Зорькиным и прибились к ним.
— Что за слово такое — прибились. Сказать такое о женщине? Это — верх наглости, молодой человек.
— Прошу прощения. Но я продолжу с вашего разрешения? В какой-то момент (надо отметить, момент вы выбрали неудачный, вы втроем стояли на пешеходном переходе) вам показалось, что вдалеке на противоположной стороне улицы идет Зуев с собакой. Вы попросили посмотреть Богомолова, действительно ли это Антон с Мафусаилом. Федор Петрович на секунду забыл, что в Великобритании левостороннее движение, и, чтобы лучше рассмотреть, сделал шаг вперед и чуть было не угодил под колеса автобуса.
— Да, а я его спас, — Зорькин гордым взглядом окинул присутствующих.
— А в другой раз вы чуть не убили Богомолова.
— Я? Когда же? — возмутился Владимир Владимирович.
— В последний день перед отлетом на родину. Мы все заглянули в супермаркет. Вы и Богомолов стояли по разные стороны стеллажа. Федор Петрович выбирал виски, насколько я помню, а вы хотели…
— Купить сестре набор чашек. Я решил посмотреть, какие чашки лежат в коробках на верхней полке, и полез наверх.
— Да. Неаккуратно доставая коробку, вы толкнули бутылку. К сожалению, конструкция стеллажа была такова, что не имела посередине перегородки. Бутылка упала, сбила еще несколько литровых бутылок виски, которые посыпались вниз, только уже не на Богомолова, а на Асю. Ася успела отскочить, но осколки поранили ногу. Кстати, как ваша нога?
— Спасибо, уже сняли швы.
— Это хорошо.
— А за несколько дней до этого Ася едва не отправила Федора Петровича на дно глиняного карьера.
— Я не хотела, — испугалась Ася. — Было очень тесно стоять на краю, а Федор Петрович еще повернулся, уперся своим животом в меня. У меня вышло чисто механически, хотела его немного подвинуть…
— Да, конечно.
— А что вы скажите обо мне? — Лиза пристально посмотрела на Штурма.
— Вы, Лизонька, — Штурм ответил Марфиной очень нежным взглядом, — Богомолову жизнь спасли, выпив вместо него бутылку пива, в котором была заряжена изрядная доза вещества, используемого для анестезии при операциях. Поскольку вы, Лиза, молодая и здоровая, ваш организм нашел силы проснуться. А вот Федор Петрович вряд ли бы смог.
— Надеюсь, вы не думаете, что это сделал я? — встрепенулся Антон Зуев. — Ведь это я помогал Богомолову выбирать в магазине пиво.
— Нет, Антон, в Англии Богомолов вас не особенно интересовал, вы преследовали совершенно другие цели, и они к смерти Федора Петровича не имели никакого отношения.
— И на том спасибо, — обиженно буркнул Зуев.
— Антоша, какие цели вы преследовали? — насторожилась Орешкина.
Штурм пришел на помощь:
— Лидия Федоровна, у Антона была одна цель — сделать отдых Мафусаила незабываемым.
— А, тогда конечно, — успокоилась Орешкина.
— Иван, мы отвлеклись от темы. Вы хотите сказать: тот, кто подсыпал яд в пиво, и есть убийца Богомолова? — спросила Мамонтова.
— Яд? Нет, это был не яд, а пускай не совсем обычное, но все же лекарство.
— Это лекарство могло быть для Федора Петровича ядом. У него была аллергия на целый ряд медикаментов. Аллергия у него даже в медкарте зафиксирована, — внесла ясность Лариса Ивановна.
«Зафиксировано в медкарте? В больнице работал Саша, и в этой же больнице мог обслуживаться Богомолов. Неужели это Саша подсыпал в пиво медикамент? Тогда его кто-то нанял. Кто? Оксана? А может, Алексей Боголюбов, о котором Штурм пока не сказал ни слова?» — молнией пронеслось у меня в голове. Я с нетерпением посмотрела на Ивана.
Глава 28
Все так же, как и я, ожидали развязки. Штурм должен был назвать имя убийцы, но он не торопился и тянул время, наверное, чтобы произвести на нас большее впечатление.
— Я хочу вам рассказать одну историю. Помните, в большинстве сказок есть два персонажа: один красивый и добрый, а второй обязательно некрасивый и злой? В сказке злой персонаж обижает доброго, а потом все становится на свои места, и доброта побеждает зло. В нашей истории все совсем не так, и что победит, пока еще не ясно. Так вот, жила-была девочка и у нее была сестра. Сестры были похожи друг на дружку как две капли воды, только характеры у них были разные. Одна сестра росла доброй, всю себя отдавала людям. Другая выросла завистливой и распущенной.
Не называя имен, Штурм начал пересказывать историю Ольги Сергеевны: как она росла, как вышла замуж, родила девочку, как ее родная сестра увела мужа и в конечном итоге посадила ее в тюрьму. Посторонним трудно было понять, о ком идет речь. Они переглядывались и перешептывались. Особенно усердствовала Лидия Федоровна.
Она толкнула под бок Зуева:
— Не знаешь, кто это?
Зуев в ответ буркнул:
— Нет.
Тогда она наклонилась к сидящему по другую от себя сторону Зорькину:
— Владимир Владимирович, вы что-нибудь понимаете?
— Нет.
— Да о ком вы, черт возьми, говорите? — не выдержала Орешкина и потребовала у Штурма незамедлительного ответа.
— Иван рассказывает обо мне, — тихо призналась Ольга Сергеевна.
Могу представить, сколь трудно далось ей это признание. Хотя, с другой стороны, зачем зря тянуть канитель — шила в мешке долго не утаишь.
— Ничего не понимаю! Вы были в тюрьме? — воскликнула Лариса Мамонтова. — Когда же вы успели отсидеть, если шестнадцать лет были замужем за Богомоловым?
— Сидела я, а женой Богомолова была моя сестра.
— Сестра? Но у нее не было детей.
— Дочь моя…
— Ничего не понимаю. Налейте мне, — попросила Лариса Ивановна. — В этой всей истории без бутылки водки не разобраться.
Штурм на правах организатора поминок разлил водку по рюмкам. Мамонтова не дожидаясь, пока кто-нибудь скажет слова за упокой, выпила, выдохнула и сказала:
