Мёрфи вопросительно покосилась на меня.
При одном воспоминании об этом я невольно стиснул зубы. Впрочем, этим ребятам все мои переживания уже не помогли бы. Поэтому я сделал вид, будто не понимаю, что она дает мне шанс выговориться.
— Ну, а серьезных боевых действий, если подумать, не было. Так, мелочь. Мерлин предпринимает попытки усадить вампиров за стол мирных переговоров.
— По твоему тону не похоже, что ты в восторге от этого, — заметила Мёрфи.
— Король Красных все еще силен, — сказал я. — Начнем с того, что вся эта война — его рук дело. Если он сейчас и пойдет на перемирие, так только для того, чтобы вампиры смогли зализать раны, пополнить свои ряды и с новыми силами обрушились на нас.
— То есть, ты предлагаешь убить их всех? — спросила она. — Пусть Бог рассудит, кто из них прав, а кто виноват?
— Мне плевать, рассудит их кто или нет, — возразил я. — Просто мне осточертело видеть всех тех, кого они уничтожили, — зубы мои против воли стиснулись еще крепче. Странно еще, что они не начали крошиться.
Я попытался успокоиться, но получилось это у меня неважно. Вместо того, чтобы унять напряжение и злость, я только почувствовал себя до ужаса усталым.
— Черт, Мёрф. Слишком много людей пострадало от этого. Иногда мне кажется, как бы я ни пытался им помочь, разницы все равно никакой.
— Ты это о нынешних убийствах, да?
— И о них тоже.
— Но это же не твоя вина, Гарри, — спокойно возразила Мёрфи. — Ты сделал все, что в твоих силах, и невозможно требовать от тебя большего. Бессмысленно казнить себя за это.
— Правда?
— Мне наставники все время это говорят, — она задумчиво подняла на меня взгляд. — И знаешь, глядя на тебя, я готова с ними согласиться.
— Тут такая штука, Мёрф, — вздохнул я. — Что, если в моих силах сделать больше?
— Что, например?
— Не знаю, — признался я. — Ну, что-то такое, что смогло бы помешать этим скотам.
Что-то вроде того, что я сделал в Нью-Мехико. Господи. Даже думать об этом тошно. Я потер переносицу, пытаясь унять нараставшую головную боль.
Мёрфи дала мне минуту поразмыслить, хочу ли я продолжать разговор. Я продолжал молчать, и она кивнула.
— Ну что, идем? — спросила она с явным облегчением.
Я кивнул и сделал честную попытку поддержать ее настроение.
— Ага. Еще бы только кости у меня не скрючились в этом пытошном орудии, на котором ты ездишь, — я открыл дверцу и, разминая затекшие ноги, выбрался на тротуар.
Я не успел еще захлопнуть дверцу, когда в поле зрения показалась еще одна женщина, направлявшаяся к дому. Высокая, стройная, с короткой, короче даже, чем у меня, стрижкой. Макияжем она не пользовалась, так что возраст отчетливо читался на ее лице.
Со времени нашей последней встречи она заметно изменилась.
В тот раз Хелен Беккитт щеголяла нагишом, держа в руке хорошенький такой, маленький револьвер двадцать второго калибра, причем дырку в бедре тогда проделала мне именно она. Они с мужем попались в тот раз — а вот доморощенный черный маг по имени Виктор Селлз стараниями Гарри Дрездена пал жертвой им же порожденных кровожадных тварей. В построенной Виктором небольшой преступной империи Беккитты занимали нижний уровень. Впрочем, их все равно судили и отправили в тюрьму по обвинению в производстве и распространении наркотиков.
Я застыл на месте, боясь малейшим движением привлечь к себе ее внимание. Быстрым шагом, с совершенно лишенным каких-либо эмоций лицом она миновала меня и вошла в дом.
Мёрфи следила за мной и все поняла. Она тоже застыла как вкопанная и посмотрела вслед Хелен Беккитт только тогда, когда та уже скрывалась за дверью.
— Гарри? — спросила она. — Что случилось?
— Заговор, — пробормотал я. — Обретает очертания.
Глава ШЕСТАЯ
— Не нравится мне все это, — сказала Мёрфи. — У Хелен Беккитт более чем достаточно оснований не любить тебя.
Я презрительно фыркнул.
— Покажи мне тех, у кого их нет.
— Я не шучу, Гарри, — скрипнув, закрылись двери лифта, и мы двинулись вверх. Дом был старой постройки, и лифт в нем явно не относился к категории скоростных. Мёрфи тряхнула головой. — Если то, что ты сказал насчет страха, который испытывают перед тобой люди, правда, значит, на то есть причина. А может, кто-то сознательно распространяет про тебя слухи.
— И это повод бояться Хелен?
— Она уже стреляла в тебя раз, и тогда у нее не вышло. Может, на этот раз она решила подойти к делу серьезнее.
— Пуля — дура, — возразил я, — штык — тоже так себе, но уж слово и того пожиже. Далее по первоисточнику.
— Очень это подозрительно — встретить ее здесь. Она ведь преступала закон, Гарри, и в тюрьму попала твоими стараниями. Что-то мне не верится, чтобы она заигрывала с местной оккультной тусовкой исключительно из добрых чувств.
— Вот не знал, что в наша полиция оперирует такими понятиями, как «добрые чувства». Скажи, Мёрф, ты правда полицейский?
Она одарила меня раздраженным взглядом.
— Ты хоть когда-нибудь можешь обойтись без этих своих дурацких шуточек?
— Даже во сне бормочу лимерики. Черно-белые, разумеется.
— Хоть пообещай, что будешь действовать с оглядкой, — вздохнула Мёрфи.
— Жила-была дама приятная, — откликнулся я. — На вид совершенно квадратная.
Мёрфи раздраженно подняла руки вверх, сдаваясь.
— Черт бы тебя побрал, Дрезден.
Я заломил бровь.
— Уж не переживаешь ли ты за меня.
— Там ведь женщины, — пояснила она. — А ты не всегда способен к логической мысли, когда дело касается женщин.
— Значит, ты считаешь, что я должен действовать с оглядкой?
— Да.
Я повернулся, смерил ее взглядом и понизил голос.
— Бог мой, Мёрф. А как ты думаешь, зачем я тебя с собой взял?
Она подняла взгляд на меня и улыбнулась, отчего к уголкам ее глаз сбежались морщинки. Голос ее, правда, оставался резким.
— Я так и поняла: тебе нужен был с собой кто-то, способный увидеть детали, уступающие в заметности мигающей неоновой вывеске.
— Да ладно тебе, — покачал головой я. — Я и не мигающую заметил бы.
Двери лифта раздвинулись, я пересек холл, направляясь к дверям квартиры Анны Эш — и налетел на невидимую занавеску, выстроенную из лучей какой-то покалывающей энергии футах в четырех или пяти от двери. Я отшатнулся назад, и Мёрфи пришлось упереться в мою спину рукой, чтобы избежать столкновения.
— Что там? — спросила она.
