— Сейчас, я проверю. Внутри еще женщина. Две собаки, — она оглянулась на меня и опустила руку. — Одна из них твоя.
— Мыш? — окликнул я.
Пол слегка содрогнулся, и огромный темно-серый пес, осторожно протиснувшись в дверь мимо Эбби, сунулся мордой мне в живот. Я опустился на колени и был немедленно облобызан в лицо.
Я пару раз шлепнул его по загривку, потому как мы мужчины и не разводим нюни. В конце концов, я и так удостоверился в том, что он жив, здоров, и ошейник до сих пор при нем.
— Рад видеть тебя, морда мохнатая.
Следом за Мышом из двери выскочил Тото, напоминавший следующий в кильватере за огромной баржей буксирчик. Он подозрительно зарычал, обнюхал мои ноги, несколько раз чихнул — не иначе, от меня еще сильно пахло дымом и озерной водой — и на этом успокоился, только рыкнул на меня еще раз, чтобы я уж наверняка усвоил урок, вернулся к Эбби и дождался, пока она поднимет его на руки.
Пухлая блондинка погладила его и подняла на меня встревоженный взгляд.
— Что случилось? То есть, после того, как вы ушли? Где вы были, и что с Оливией…
— Давайте зайдем в квартиру, — сказал я, поднимаясь с колен. Мы с Элейн переглянулись и вошли. Мыш шел, продолжая прижиматься ко мне плечом. Я вошел последним и закрыл за собой дверь.
Квартира Эбби оказалась маленькой, скромной, поделенной на аккуратно обставленные рабочие зоны: стол с пишущей машинкой, другой стол со старой швейной машиной, стул перед пюпитром с прислоненной к нему скрипкой (а может, это была виолончель?), маленькая ниша-библиотека с удобным креслом и полками, уставленными любовными романами, а также некоторое подобие алтаря для поклонения каким-то древним божествам, только божества эти оказались здесь, наоборот, детишками с пухлыми личиками и золотыми кудряшками.
В нише-библиотеке сидела Присцилла, и вид она имела осунувшийся и подавленный. На столике рядом с креслом стояла чашка давно остывшего чая, к которому явно никто не притрагивался. Она подняла на меня усталый взгляд.
— Оливия жива и здорова, — тихо сообщил я.
Эбби просияла за секунду до того, как я произнес эти слова. Свернувшийся у нее на руках песик сразу уловил ее настроение и завилял мне хвостом.
— Правда?
— Один мой… знакомый… мы с ним работали раньше… тот мужчина на фотографиях — он собрал женщин, которым грозила смерть от рук киллеров, в убежище. Он узнал, что Оливии грозит опасность, и спрятал ее вместе с несколькими другими.
Несколько долгих секунд Присцилла пристально смотрела на меня.
— Что еще? — спросила она.
Вместо меня ответила Элейн — тихим, но ровным голосом.
— Анна мертва. Там, в гостинице. По всем признакам, самоубийство.
Эбби негромко охнула и села на стул у пюпитра. Тото тревожно заскулил.
— Ч-что? — выдавила из себя она.
Присцилла поежилась и низко наклонила голову.
— Ох, нет. Нет. Анна…
— А теперь, леди, мне нужно знать, — так же тихо продолжал я. — Почему вы не поступили так, как я вам сказал? Почему вы ушли из гостиницы?
— Мы… — начала Эбби, и по щекам ее заструились слезы. — Это все… это…
— Она сказала, — тихо, обреченно как-то сказала Присцилла. — Она сказала, что ей надо идти. Что ей на работу.
Вот сукина дочь. И ведь знал же я…
На этот раз Элейн соображала чуть дольше меня.
— Кто?
— Х-хелен, — всхлипнула Эбби. — Это б-была Хелен.
Глава ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Я стоял, закипая как чайник, пока Элейн рассказывала Эбби и Присцилле, что произошло.
— Это случилось всего через час после того, как вы ушли, — сказала Эбби. — Кто-то позвонил Хелен на мобильник.
— Мобильник? — встрепенулся я. — Он у нее что, работал?
— Ну, она не настолько способная, чтобы это мешало ей говорить по мобильнику, — сказала Эбби. — Да и все мы, по правде говоря, тоже. Даже мой мобильник почти все время работает.
— Что ж, — хмыкнул я. — Это значит, она не маскируется под дилетанта. Уже лучше, чем ничего.
— Гарри, — произнесла Элейн тихо, но строго. — Пожалуйста, Эбби, продолжайте.
Я заткнулся.
— Ну, ей позвонили, и она вышла говорить в ванную. Я не слышала разговора, но когда она вернулась, она сказала, что ей надо на работу. Что она уходит.
Я удивленно заломил бровь.
— Ну и работа у нее, если она ради нее рискует жизнью.
— Я так и сказала, — подала голос Присцилла. Горечи в ее голосе еще добавилось, если такое вообще возможно. — Это же просто глупость. Я даже не заподозрила ничего такого.
— Анна пыталась с ней спорить, — продолжала Эбби, — но Хелен отказалась остаться. Поэтому Анна попросила нас проводить ее.
— Хелен, конечно, не соглашалась, — сказала Присцилла. — Тогда я подумала, может, ей стыдно показать нам свою работу — ну, какой-нибудь уборщицы в фаст-фуде, или еще чего такого.
— Мы ведь не знали, чем она занимается, — извиняющимся тоном добавила Эбби. — Она не хотела говорить на эту тему, — рука ее бездумно гладила сидевшую у нее на коленях собаку. — Она говорила что-то вроде того, что не хочет посвящать нас в свою прошлую жизнь… в общем, Анна посадила ее в такси и заставила пообещать, что она будет поддерживать связь с нами. Что позвонит, как только окажется в безопасности, с другими людьми.
— Вы что, просто так взяли и отпустили ее? — не выдержал я.
— Она сестра Ордена, — сказала Присцилла. — А не преступница, которой нельзя доверять, и за которой надо следить.
— Вообще-то, — возразил я, — она именно преступница, которой нельзя доверять, и за которой надо следить. Спросите у ее гребаных тюремщиков.
Элейн хмуро покосилась на меня.
— Черт подери, Гарри. Этим не поможешь.
Я выругался про себя, снова скрестил руки, а потом пригнулся к Мышу как следует потрепать его по ушам и загривку. Может, хоть это поможет мне держать язык на замке. Надо же рано или поздно поучиться и этому.
— Хелен позвонила мне минут через двадцать, — сказала Присцилла. — Она сказала, что за ней следили от самой гостиницы. Что наше местонахождение известно убийцам. Что нам надо уходить. Мы так и сделали — вы же сами нам советовали. Хелен сказала, она будет ждать нас здесь.
— Я говорил вам держаться людных мест… — зарычал я.
— Гарри, — резко одернула меня Элейн, и я снова заткнулся.
Несколько секунд все опасливо молчали.
— Э… Так вот, мы и поехали, — нарушила паузу Эбби. — Но когда приехали сюда, Хелен здесь не оказалось.
