— Нет, — сказала Присцилла, зябко охватив себя руками — судя по жалкому виду, она совсем замерзла, даже в своем свитере. — Она позвонила еще раз. Умоляла приехать к ней.
— Я осталась здесь с собаками, — сказала Эбби. При слове «собаки» Тото задрал к ней мордочку и вильнул хвостом.
— Как только мы с Анной забрали ее, — продолжала Присцилла, — мы отправились обратно сюда… но Хелен была в ужасном виде. У нее кончился инсулин, и силы, похоже, после всего этого, покинули совсем. Анна высадила меня и повезла ее в аптеку. Больше мы ее не видели.
— Это не твоя вина, — сказала Эбби Присцилле, покусав губу.
Присцилла пожала плечами.
— Она никогда и ничего не говорила про диабет. Как это я не догадалась? Могла бы ведь…
— Это не твоя вина, — убежденно повторила Эбби. — Мы в нее верили. Все верили. А она нами манипулировала — все время манипулировала. Убийца находилась среди нас, — она тряхнула головой. — Нам стоило послушаться вас, Страж Дрезден.
— Стоило, — тихо повторила Присцилла. — Если бы мы сделали это, Анна была бы сейчас жива.
Я даже не знал, что сказать на это. То есть, я очень много чего мог сказать, но все это было бы вариацией на тему «я же говорил», а мне не хотелось сыпать соль на раны, поэтому я промолчал.
Ну, и потом, я обмозговывал то, что поведали нам Эбби с Присциллой.
Элейн переглянулась со мной.
— Думаешь, Хелен и есть тот самый Скави, о котором мы слышали?
Я пожал плечами.
— Сомневаюсь, но технически такое возможно. Вампиры из Белой Коллегии при желании запросто могут сойти для людей.
— Тогда почему сомневаешься?
— Потому что эта мелкая гнида Мадригал называл Скави «он», — ответил я. — А Хелен при всем желании не «он».
— Подсадная утка? — спросила Элейн.
— Похоже на то.
Эбби растерянно переводила взгляд с меня на Элейн и обратно.
— П-простите… Какая утка?
— Подсадная. Человек, работающий с преступником, притворяясь при этом, что не имеет к нему никакого отношения, — объяснил я. — Который помогает нехорошим парням, притворяясь вашим лучшим другом, внося предложения. Ну, например, покинуть безопасное убежище, разбиться порознь…
Наступила тишина. Тото негромко, тревожно заскулил.
— Все равно не верю, — заявила Присцилла, стиснув руками виски и закрывая глаза.
— Мы же столько лет ее знали, — кивнула Эбби, разом сделавшись похожей на потерявшегося ребенка. — Как она могла обманывать нас так долго?
Я поморщился. Терпеть не могу видеть чужую боль, но хуже всего, когда страдает женщина. Возможно, это проявляется мой мужской шовинизм, но мне на это наплевать.
— Ладно, — сказал я. — Вопросов пока все равно больше, чем ответов, но по крайней мере, мы знаем теперь, откуда плясать.
Элейн кивнула.
— Отвезти этих двоих в безопасное место, потом выследить Хелен.
— Безопасное место… — пробормотал я. — Томас.
— Да.
Я повернулся к Эбби с Присциллой.
— Леди, мы уезжаем.
— Куда? — поинтересовалась Присцилла. Я ожидал протестов, саркастических ухмылок или по крайней мере стервозного упрямства. Однако в голосе ее не слышалось ничего, кроме страха — да и страха-то вялого, утомленного. — Куда мы едем?
— К Оливии, — ответил я. — И к пяти или шести другим женщинам, которых охраняет мой знакомый.
— Им чего-нибудь нужно? — спросила Эбби.
— С ними несколько детей, малолетних, — ответил я.
— Пойду, захвачу еды какой-нибудь, — сказала Эбби, не успел я договорить. Присцилла продолжала сидеть, съежившись, в кресле. Эбби покидала половину своего кухонного шкафа в большой чемодан с колесиками на днище, застегнула его и нацепила на него сверху штуковину, смахивавшую на пластиковую клетку для птиц. Потом махнула рукой Тото, и тот запрыгнул в клетку, покрутился на месте и лег с довольной собачьей ухмылкой на морде. — Отлично, — сказала Эбби.
Мыш посмотрел на Тото, потом на меня.
— Ты надо мной смеешься, — сказал я ему. — Мне придется прицепить к чемодану железнодорожный вагон и нанять Халка, чтобы тот его толкал. Ты молод и здоров как бык — пешком дойдешь.
Мыш покосился на царский паланкин, в котором восседал Тото, и вздохнул. К машине, правда, он спускался первым. Несмотря на поздний час, какая-то сволочь сунула мне под дворник штрафную квитанцию за неправильную парковку; я сунул квитанцию в карман. Учись мыслить позитивно, Гарри. Могли ведь и эвакуировать на штрафную стоянку.
Размещение всех в Жучке потребовало от нас изобретательности и некоторых жертв, но мы справились и с этим. В задрипанный мотель на южной окраине мы вернулись без дальнейших приключений.
Приблизительно через двадцать секунд после того, как мы остановились перед дверью номера, из соседнего переулка с рокотом выкатила Мёрфи на своем «Харлей-Дэвидсоне» — должно быть, она наблюдала за дверью и окнами довольно давно. На ней были джинсы, черная мужская рубаха с закатанными на дюжину оборотов рукавами, под которой удачно прятались две кобуры: с одной стороны под «Глок», с другой — под «ЗИГ». Волосы она подобрала в хвост, и полицейский жетон, который она обыкновенно носит на цепочке в подобного рода ситуациях, подозрительно отсутствовал.
Она со слегка озадаченным выражением на лице дождалась, пока все выберутся из Жучка, и Элейн поспешно загонит женщин с улицы в номер.
— Никаких цирковых шуточек, — заявил я Мёрфи. — Поняла? Никаких.
— Я и не собиралась, — возразила Мёрфи. — Господи, Гарри, что это с тобой?
— Слышала что-нибудь про сегодняшние события в порту?
— Ох, — сказала Мёрфи. Мыш подошел поздороваться с ней, и она чинно пожала ему лапу. — Томас не слишком вдавался в объяснения. Он вообще выскочил отсюда как ошпаренный.
— Он проголодался, — объяснил я.
Мёрфи нахмурилась.
— Ага, он так и сказал. Он никого не покалечит?
Я подумал и мотнул головой.
— В обычных обстоятельствах я бы сказал, что ни за что. Сейчас… не знаю точно. Вообще-то такие штуки не в его характере. Но в этой заварухе он с самого начала действует не слишком чтобы обычно.
Мёрфи скрестила руки на груди.
— «Заваруха» — точное определение. Ты не хочешь рассказать мне, что происходит?
Я изложил Мёрфи сжатую версию того, что нам удалось узнать со времени нашей с ней последней встречи.
— Господи Боже и святые угодники, — выдохнула Мёрфи. — Значит, это была Беккит.
— Похоже, она действует в интересах Скави, кем бы он ни был. А Серый Плащ и этот тухлый Томасов родственничек добавили от себя еще несколько убийств, чтобы привлечь мое внимание.
