— Я эту штуку с огненным шаром давно готовил, — продолжал я. — То есть, я хочу сказать, огонь вообще контролировать трудно. Я бы ничего такого не сделал, не потренировавшись как следует. Ну, и потом такой медлительный, плавящий лица огненный шар в реальном бою бесполезен, правда?
— Наверное, да, — сказала Мёрфи.
— Один раз похожая штука летела на меня, и это очень впечатляет. Молли… она неудачно начала. С помощью своей магии она пыталась менять то, что ее окружало. Людей, которые ее окружали. Мёрф… твоя магия ни на что не способна, если ты не веришь в то, что делаешь. Подумай хорошенько. Когда Молли делала то, что делала, она верила в то, что поступает правильно. Что так и надо. Вспомни ее родителей. Вспомни, как сильно они хотят делать, как надо.
Мёрфи подумала над этим, но выражение ее лица осталось непроницаемым.
— Мне приходится все время пинать ее под зад, — продолжал я. — Если я не буду делать этого, если дам ей опомниться прежде, чем она поумнеет настолько, что начнет задумываться над тем, зачем ей делать что-то, вместо того, как это делать, или может ли она это сделать, она снова начнет делать, — я сделал руками неопределенный жест, — «как правильно». Она снова нарушит Законы, и ее убьют.
— И тебя?
Я пожал плечами.
— В списке моих проблем это не самая актуальная.
— И ты считаешь, то, что ты сделал, поможет предотвратить это? — спросила она.
— Надеюсь, поможет, — ответил я. — Я просто не знаю, что еще делать. В конечном счете, решать самой девочке. Я просто пытаюсь дать ей время разобраться. Как бы она ни мешала себе сама. Блин-тарарам, твердолобости у этой девчонки на десятерых.
Мёрфи кривовато улыбнулась мне и покачала головой.
— Знаю, знаю, — сказал я. — Котел. Чайник. Черный.
— Я не о твоем огненном шаре, Гарри, — вздохнула она. — Ну, не совсем. Я больше о том дурацком мусорном контейнере. И о выражении твоего лица, когда ты запустил этот огонь. И о том, что случилось с тем прошлогодним киномонстром в гостинице.
Теперь уже я нахмурился.
— Чего?
Мёрфи чуть помолчала, подбирая слова с той же осторожностью, с какой саперы колдуют с проводочками.
— Случается, мне начинает казаться, что ты теряешь контроль над собой. То есть, в тебе всегда много злости, Гарри. Но за последние несколько лет ее стало больше. Сильно больше.
— Вздор, — огрызнулся я.
Мёрфи выгнула бровь и молча покосилась на меня.
Я стиснул зубы и заставил себя вернуться в расслабленное состояние. Я сделал глубокий вдох и сосчитал до десяти.
— Ты считаешь, на меня находят приступы гнева.
— Когда ты уничтожил эту мусорку — просто из досады разнес ее, нанес ущерб на несколько тысяч долларов тротуару, зданию, расположенным в нем магазинам…
— Которые с потрохами принадлежат Марконе, — буркнул я.
— Я уверена, люди, которые работают за прилавком, — она сверилась со своей записной книжкой, — в «Эспрессо Спрессе» или на кассе в «Банном Раю», могут вообще ничего не знать о Марконе. Они просто ходят туда на работу и пытаются оплачивать счета.
Я нахмурился еще сильнее.
— Чего?
— Оба магазина засыпаны обломками асфальта и брызгами расплавленного металла. Оба требуют ремонта и закрыты на несколько недель.
— Они застрахованы, — сказал я. Впрочем, не думаю, чтобы это меняло что-нибудь — даже для меня.
— Люди пострадали, — продолжала Мёрфи. — Лица ты никому не расплавил, но не в этом дело. Ты знаешь, с чем играешь, Гарри. Ты знаешь, сколько можешь наворотить, если не будешь осторожен.
Я ничего не сказал.
— Это как работа полицейского. Тебя учат боевым единоборствам. Я знаю, что могу сделать с людьми много всякого ужасного. Мое дело — следить за тем, чтобы это всякое ужасное ни за что с людьми не произошло. Я очень осторожна во всем, что касается этого моего умения и…
— Обязательно передам это своему дантисту, — сказал я.
— Не валяй дурака, Гарри, — произнесла Мёрфи совершенно серьезно. — Я тоже ошибалась. Я признавала ошибки. Я извинялась перед тобой. Я не могу изменить того, что было, а ты слишком хороший человек, чтобы делать из этого отдельное блюдо.
Если только она не ошибается, и я не настолько хороший. Мне сделалось стыдно за свою реплику.
— Я все это к тому, — тихо продолжала Мёрфи, — что ты прекрасно понимаешь, сколько вреда можешь причинить. Но если то, что ты говоришь, правда, в тот момент, когда ты использовал свою магию, ты верил в то, что поступаешь правильно. Ты считал, что вполне нормально уничтожить что-то потому, что ты зол. Даже при том, что могли пострадать те, кто этого совсем не заслужил.
Я снова вскипел от ярости, и… и…
И чтоб меня…
Мёрфи была права.
Знак падшего ангела, единственная нетронутая ожогом плоть на моей левой ладони, отчаянно чесался.
— Ох, черт, — тихо пробормотал я. — Котел, чайник, сажа… так и есть. Весь день.
Мёрфи сидела рядом со мной, не говоря ничего, не обвиняя меня ни в чем. Просто сидела со мной.
Друзья, они такие.
Я повернул правую руку ладонью вверх.
Мерфи накрыла ее своей. Пальцы у нее были теплые, и маленькие, и сильные.
— Спасибо, — сказал я.
На мгновение она крепко сжала мои пальцы. Потом встала и пошла к торговому автомату. Она вернулась с банкой колы, и банкой диет-колы, и дала мне ту, что с сахаром. Мы откупорили банки и некоторое время пили молча.
— Как бывшая? — поинтересовалась Мёрфи.
— Выкарабкается, — сказал я. — Она потеряла много крови, но группа у нее самая обычная. Ее залатали и доверху наполнили бак. Врач говорит, они больше всего беспокоятся из-за шока.
— Это ведь не простой шок, правда?
Я кивнул.
— Томас сказал, может пройти несколько дней, прежде чем она встанет на ноги — это зависит от того, насколько сильно ее покусал Скави. Что, может, и к лучшему.
Мёрфи, хмурясь, покосилась на меня.
— Ты обеспокоен тем, что… ну, не знаю… Она в конце, типа, потырила твои гром и молнию, да? В смысле, украла славу?
Я мотнул головой.
— Ей не нужно ее красть, Мёрф. А если и украла, у меня еще в достатке осталось, — я невольно улыбнулся. — Хотя надо признать, я до сих пор не видел, чтобы она мутузила врага с такой эффективностью.
— Весьма впечатляюще, — согласилась Мёрфи.
Я пожал плечами.
— Ага, только у нее все было под контролем. Никто больше не пострадал. Даже дом не сгорел.
