Услышав это, Лана застыла, пристально глядя ему в глаза. Он выдержал этот взгляд. Совесть совестью, а умом он прекрасно понимал, что был тогда прав. И что, если бы он не остановил Борю на его кровавом пути, то своим бездействием погубил бы куда больше людей. В том числе среди них могла оказаться и его родная сестренка.
— Тебя там, у вас, не могут хватиться? — спросил он у Ланочки, нарушая затянувшееся молчание. — Точно нет? — переспросил он, увидев, как она мотает головой.
— Меня нет, а вот тебя могут, — ответила Лана, как будто отмерев и медленно поднимаясь с земли. Он протянул ей руку, но она так и не воспользовалась его помощью. Застыла перед его каталкой, глядя на него теперь сверху вниз. — Я прошу, я просто заклинаю тебя, уезжай отсюда! Не сейчас, а вообще. У меня не будет другой возможности с тобой побеседовать, потому что каждую неделю у нас в общине остаются разные сестры… — она осеклась, словно сболтнула что-то лишнее. Ромка понял, что именно, но вида не подал, только стиснул руки в кулаки. — Прибегать, как сегодня, я тоже больше не стану, даже не пытайся меня звать снова. Так что, как видишь, тебе незачем здесь оставаться. Поэтому я хочу, чтобы ты мне прямо сейчас пообещал, что не станешь тянуть с возвращением в семью. Пойми, что здесь ты все равно не сможешь ничего изменить!
Вот тут она как раз ошибалась! Изменить он мог много чего и собирался все силы к этому приложить. Но именно поэтому, зная, во что ввязывается, он и сам больше не планировал искать встреч с Ланочкой. По этой же причине он не стал больше выпытывать у нее, что за трагедию она пережила в своей прежней жизни: что бы она ему ни рассказала, именно сейчас он все равно не смог бы ей помочь. Ни прервать ее самоистязание, ни забрать ее из этой секты, из которой ему и самому сейчас не было выхода.
Впрочем, теперь Ромка догадывался, как ее сюда занесло. То ли случайно, то ли в порыве отчаяния она действительно совершила какое-то серьезное преступление, уголовного наказания за которое ей, судя по всему, удалось избежать. Но вместо тюрьмы она сама себе другую кару назначила.
— Ничего! — повторила она тем временем. — Так что забудь обо всем и езжай себе с миром. Обещай мне, что ты это сделаешь! Ну пожалуйста! Я твоей сестре обещала, что сумею тебя убедить!
— На этот счет ты можешь не беспокоиться. Я думаю, Айка не сильно надеялась на то, что у тебя это получится. Она, в отличие от тебя, слишком хорошо меня знает.
— Ты упрямый человек, Роман. Но здесь ты своим упрямством ничего не добьешься. Если ты здесь все-таки из-за веры, то бог тебе в помощь! А вот если из-за меня, то тебе это ничего не даст. Мы с тобой больше не будем общаться. Надеюсь, ты вскоре поймешь, что лишь впустую тратишь время. И сам, без уговоров, решишь уехать.
Рассвет продолжал разгораться, отгоняя ночные тени, и это дало Ромке возможность рассмотреть, что Ланочкины губы говорят одно, а глаза — совершенно другое. Она, как и он, не могла оторвать от него взгляд, не могла на него насмотреться. И вопреки всем ее словам ей очень не хотелось сейчас уходить. Но на поверку у этой милой и хрупкой девочки оказался очень твердый характер, потому что, высказавшись, она коротко попрощалась с Ромкой, сразу же развернулась и пошла прочь, к зарослям самшита, отделяющим парк от дорожки, и быстро исчезла за ними, так ни разу и не оглянувшись. Ромке оставалось лишь проводить ее взглядом. После чего он принялся крутить колеса своей каталки, понимая, что ему тоже пора возвращаться к себе. Чем быстрее, тем лучше.
Но почти уже оказавшись у цели, Ромка понял, что быстрее никак не получится. Потому что такое вожделение, какое его сейчас охватило, он до этого разве что подростком испытывал, налиставшись первых в своей жизни откровенных журналов. Он остановился, дыша как после хорошей пробежки и чувствуя, что кровь бьет в нем ключом. Только с чего бы вдруг? Точно не от общения с Ланочкой, потому что в тот момент он думал совсем о другом, и даже ее откровенные провокации возымели эффект, обратный ожидаемому. Иначе и быть не могло! Хотя… нет, он и тогда уже испытывал какое-то подспудное оживление в организме, сумев его в себе попросту задавить. А вот сейчас он понял, что еще раз этого сделать уже не получится. И что в таком состоянии он не может вернуться в ту общагу, в которой сейчас живет.
Плюнув на все, Ромка заехал в ближайшие чернеющие на фоне рассветного неба кусты и снял охватившее его напряжение старым, проверенным еще в армии способом. Потом застыл, пытаясь отдышаться и просто прийти в себя. И даже не заметил, как к кустам подошел Арсений. Раздвинул ветки, оценил взбудораженный Ромкин вид и усмехнулся:
— Что, снова не спится? Так вот, значит, что у тебя с животом?
— Ты, что ли, без греха? — спокойно спросил Ромка, даже и не пытаясь что-то мямлить в свое оправдание. Во-первых, наверняка это так и есть, ведь Арсений тоже живой мужик, и нормальный, судя по виду, без всяких там отклонений. А во-вторых, пусть уж лучше списывает Ромкины ночные отлучки на такие вот развлечения. Тогда точно не будет искать других причин и лишнего не угадает. И вряд ли еще раз захочет за ним проследить.
— Да тоже всякое бывает, — не стал отпираться Арсений. — Но не обо мне сейчас речь. Вот смотрю я на тебя и все никак не могу понять, как тебя сюда все-таки занесло? Эта ж секта — она тебе ни по темпераменту, ни по возрасту…
— Зато по размеру, — усмехнувшись, Ромка кивнул на свои культи.
— Да что ноги? Бабы и не на таких ведутся. Так неужели ты себе в городе бабу не смог найти, такую, которая приютила бы тебя после твоих скандалов с сестренкой?
— Даже и не пытался. Жить у кого-то за пазухой — это не для меня. Предпочитаю вольные отношения.
— Вольные? Это в секте-то?
— Здесь я наравне с другими живу. Что-то по мере сил сюда вкладываю, что-то получаю взамен. И не жду, что мне здесь в один прекрасный день могут даже из простого каприза на дверь указать.
— Ясен пень, что здесь не укажут, при твоих-то успехах. Но не обидно, что ты вкладываешь в эту секту гораздо больше того, что получаешь взамен?
Памятуя о своих подозрениях относительно Арсения, Ромка насторожился. К чему этот тип сейчас клонит, то ли беседуя, то ли пытаясь его прощупать?
— А что, ты что-то получше можешь мне предложить? — спросил он.
— Да пока нет, — Арсений только руками развел.
— Вот если сможешь, тогда и поговорим. А до тех пор нечего сотрясать воздух попусту. Давай лучше назад, в избушку да по койкам, и так уже скоро вставать.
Он крутанул колеса, первым выбираясь из своего зеленого убежища. Арсению ничего другого не оставалось, кроме как пойти вслед за ним.
12
Следующей ночью Роман выбирался на улицу, стараясь не то что не издать ни единого шороха, а даже едва позволяя себе дышать. Очень уж не хотелось, чтобы Арсений снова заметил его ночную отлучку, даже имея ей теперь логичное объяснение. Все-таки третий раз подряд — это как-то уже тянуло на перебор. Однако отложить свой выезд хотя бы на одну ночь Ромка не мог, зная об упомянутой Ноздревым тачке какого-то Кирилла, которую должны подвезти в мастерскую. Сегодня он должен там побывать!
