– Хм. Слушай, а ведь в твоих словах есть рациональное зерно, – сказал Мортимер. – Что, впрочем, не помешает мне выполнить работу. Я всегда всё делаю до конца.
– А как ты собираешься раздобыть седьмой труп? Наложить на себя руки? – спросила Никла.
– Нет, придётся тебе помочь мне в этом деле.
– Наложить на тебя руки? Найти труп?
– Стать им.
– Морт, – сказала Никла. – Возможно, маг ты лучше этого несчастного Дим-Дима, но меня ищут не за хождение по газонам. Как ты собираешься убивать меня? Заклинания, как известно, с трудом действуют на живую плоть.
– Я неплохо фехтую, – сказал Морт. – Хотя, если бы мог, принёс бы револьвер.
– Фехтуешь? Ну так иди сюда.
– Сравняем шансы, – сказал Мортимер и хлопнул в ладоши.
…Я отвёл глаза за секунду до того, как вспышка фонарей на площади ослепила Никлу. Впрочем, вспышку я увидел, но воочию, в окно. Потом фонари погасли уже насовсем.
Я встал с табурета, не мешкая, подошёл к двери, морщась от неприятного ощущения в затёкших ногах. Открыл дверь и вышел наружу, в зимнюю синюю темноту. Свежий воздух прояснил голову.
Снег почти перестал. Луна перевалила за половину неба и теперь спускалась к западу. Мороз тоже, видимо, миновал свой предел – теплело. Где-то в темноте, очень далеко, на самой окраине, кто-то играл на калимбе, и звук, отражаясь от вогнутой стены, достигал башни.
Я шёл быстро, не задерживаясь ни на секунду, шёл на звон мечей, заметая свои следы полами плаща. Редкие предутренние снежинки ложились на перья.
Я вышел на площадь сквозь арку меж двумя шоколадно-коричневыми домами, принадлежащими Торговой палате, и увидел, как Никла Четыре Меча и человек-пёс по имени Мортимер Фост сражаются посреди красно-белой от снега и крови площади. Никла явно почти ничего ещё не видела после вспышки, но пёс всё равно пока не мог её одолеть. Впрочем, кто знает, что ещё было у него в запасе. Я подошёл к ним неслышно и поднял из снега свой клинок, Хейзенхейерн. Он проделал долгий путь, чтобы вернуться ко мне.
– Морт, – позвал я, и когда он обернулся, удивлённый, я нанёс удар.
Он повалился спиной к фонарю. Самый опасный из моих врагов, по причине своего безумия.
– Эль-Хот? Разве ты не мёртв?
– Как видишь, Морт. Я стою здесь, отбрасываю тень, разговариваю с тобой, а в глазах моих не пляшет зелёный огонёк.
– Что до огонька, то он – не единственный способ оживить тело. Впрочем, ты и сам знаешь. Но да, я вижу, что это ты, – человек-пёс поднял голову и посмотрел в звёздное небо. Ещё падал лёгкий снег, и иногда трудно было отличить снежинку от звезды.
– Я рад, что мне не приходится переубеждать тебя.
– Значит, это и правда Гарма послал снежить?
– Как и тебя. Моут должен был убить меня и Чиншана, которого Гарма отправил сюда обманом. Если вкратце, он поймал его на самолюбии, сказав, что Чиншан ничего не может сделать сам. Голем же должен был убить Моута и тебя.
Никла подошла поближе.
– Ты вовремя, градоначальник Эль-Хот.
– Как и договаривались.
– Как глупо, – сказал Мортимер Фост, ненормальный наёмник, и закрыл глаза.
Седьмое мёртвое тело упало на площадь, и заклинание заработало: тела засветились изнутри золотым светом, иссохли вместе с затлевшей одеждой и пролитой кровью и рассыпались в легчайшую пыль, подхваченную ветром. Все они исчезли без следа: и Моут, убийца, нанятый Гармой, которому процветание Сина было хуже кости в горле; и Чиншан, правитель Кражаля, ненавидевший меня по той же причине, что и убитый собственным наёмником Гарма; и наёмный убийца Хиреборд, которого рано или поздно Чиншан отправил бы против меня, и заклинатель Дим-Дим, охотившийся на меня и Чиншана, и Мортимер Фост. Как исчез до того снежный голем, убитый Мо-утом, у которого я украл клинок и которому продал свой собственный меч, чтобы вооружить его против магов.
И то и другое, конечно, я сделал не своими руками, но результат был ожидаем. Все мои враги, представлявшие опасность для меня лично или города, были теперь мертвы. Я сделал так, чтобы они все пришли сегодня сюда и чтобы никто не ушёл.
Я правлю Сином уже очень давно, это спокойный и богатый город, как бы кто-то ни старался помешать этому.
Я специально сам составлял маршруты стражи, нарочно распускал слухи, даже торопил Гарму с организацией покушения – тоже через подставных лиц, разумеется, – чтобы ничто не мешало моим врагам пробраться в город и чтобы горожане никогда не узнали этого.
Никла Четыре Меча, которую разыскивали в разных городах и которая управляла тайной стражей в Сине, собрала мечи и прочие металлические вещи в длинный кожаный чехол.
– Спасибо, Никла, – сказал я.
– Удачных праздников, – Никла улыбнулась немного устало, глаза у неё были красные.
– И тебе. Иди отдыхай.
Никла Четыре Меча кивнула и, натянув капюшон на светлые неровные волосы, забросила чехол с оружием на плечо и удалилась.
Я поднял голову, посмотрел на светлеющее небо. Луна куталась в туман; с севера, с Серого моря, что за скалами Фолх Вайна, натягивало снежные тучи. К рассвету, по заклинанию Фоста, должен был начаться снегопад, и это было хорошо.
Я ещё раз огляделся, смерил взглядом башню, постоял минуту на пустой и тихой площади, просто вдыхая и выдыхая воздух.
Потом, чувствуя, что начинаю замерзать, я поёжился, пригладил перья на голове и направился обратно к таверне.
Наступал праздничный день, и можно было отдыхать.
7. Рокировка
Ход с участием двух фигур. Перестановка сил, замена одного другим. В жизни рокировка может быть обратной, а в шахматах – нет.
Атака ведется на позицию рокировки, на слабые пешки и, главным образом, на психику противника.
Савелий Тартаковер
♀ Город весёлых безумцев
Длинная рокировка Лариса Бортникова
Мы возвращались в Норк – я и пять жерлянок-фурри, отчаянно старающихся не блевать. Для меня пара суток за рулем – peanuts, а вот лягушки держались из последних сил. Порадовавшись, что лишён потребности в отдыхе, я подмигнул лупоглазенькой, виновато прикрывающей рот перепончатыми ладошками. Потерпи, baby. Совсем немного, и мы на месте. Через четыре мили въездной шлагбаум, после которого можно перестать думать о мелочах и сосредоточиться на главном…
Возле указателя «Восточный въезд. 1 миля» я сбавил скорость. Восток города контролировался боевым кланом Аффатто, недавно заключившим долгосрочный союз с семьей Барбаросса. Наверняка появление здесь клянчии цвета «красный перламутр» не пройдет незамеченным – мою тачку знает каждая полицейская шавка в городе.
