И все-таки, когда на въезде нас остановил патруль, я немного занервничал. Сержант в неопрятном мундире командовал ротой доберманов-фурри, отдавая приказы опасливо и неуверенно. Он несколько раз обошел вокруг машины, стараясь скрыть удивление. Потом решился, жестом попросил меня опустить стекло и подошел ближе.
«Что везете?» – сержант втиснул голову в салон и уставился на испуганных пассажирок. Доберманы стояли поодаль, лениво о чем-то переговариваясь и не торопясь присоединиться к ротному. «Контрабанда? Оружие? Наркота?» Я пожал плечами. В животе приятно завибрировал страх: если легавый не сообразит подозвать к машине фурри, всё может сорваться к чертовой бабушке. Дубоголовый сержант ещё, чего доброго, решит, что известный плейбой Тино Карлиони всего лишь набрал на болотах земноводной «клубнички» и намерен вдоволь оттянуться в каком-нибудь из городских клубов для «золотой» молодежи. Или кто знает, что ещё придет в голову этому идиоту. А если я всё-таки просчитался, и меня сейчас просто отпустят восвояси или, что ещё хуже, всерьез задержат по статье?
«Эй, криволапый!» – рявкнул сержант. Доберман с забинтованным плечом нехотя двинулся к машине. Я замер. Острое лицо, улыбка, похожая на волчий оскал, дрожащий кончик крупного носа. Фурри чуть нагнулся над приоткрытым стеклом, глубоко вдохнул, пошевелил ноздрями. Улыбка стала ещё шире. Доберман отозвал сержанта в сторону и что-то зашептал тому на ухо. Сержант пару раз покосился на меня, а потом быстро направился к своей будке. Теперь оставалось только догадываться, кому сейчас звонит полицейский слизняк – в управление или одному из бригадиров Аффатто. Если это Аффатто, то пройдет минут пять, пока новость доберется до ушей их дона. Ещё пять минут на звонок дона Аффатто в резиденцию Барбаросса. Плюс обратная цепочка. Итого – четверть часа. Хватит на то, чтобы выкурить половину сигары.
Ровно через пятнадцать минут шлагбаум пополз вверх. Кто-то дал сержанту указание беспрепятственно пропустить в город красную клянчию, под завязку набитую отличным сырьем для дури. И я догадывался кто.
* * *
Единственному наследнику империи Карлиони не рекомендуется слишком часто бывать на территории других кланов, поэтому восточную часть города я знал неважно. Сегодня это было мне только на руку. Я пропетлял по незнакомым улицам около часа, действительно заблудился и даже обратился к продавцу сахарной ваты с просьбой о помощи. Мне требовалось потянуть время – не только растрясти курьеров, но и дать возможность Барбаросса оценить ситуацию. К тому же я предполагал, что уличный торговец (и, разумеется, шестерка-дилер) сообразит доложить о том, что небезызвестная клянчия ещё не добралась до резиденции в южной части Норка.
– Дон Тино, – рука-лапка дотронулась до моего плеча. – Нам совсем худо.
– Уже скоро, бородавочка. Терпи, – усмехнулся я. Пора было возвращаться домой.
Педаль ушла в пол, мотор взревел. Растущие по обочине акации помчались навстречу с огромной скоростью. На заднем сиденье кто-то охнул, издал гортанный звук, и в салоне завоняло гнилью. «Пока доберемся, от машины ничего не останется». Я пожалел, что не лишен обоняния, переключил скорость и снова выжал газ.
Я вел машину неровно, резко притормаживая на поворотах так, чтобы сидящие сзади лягушки выблевали всё содержимое желудков и даже сами желудки, по возможности. Кожаный верх был полностью откинут, но бриз так и не смог перебить отвратительного кислого запаха испорченной обивки. Машину придется продать. Или лучше подарить кому-нибудь из рядовых бойцов. Ребятам будет приятно получить тачку самого Тино Карлионе.
– Дон Тино, пожалуйста… Долго ещё? – лупогла-зенькая ещё держалась, но это уже не имело значения.
– Приехали. Stop!
* * *
Пепе встречал нас у крыльца. Стоял на нижней ступеньке и хмурился. Обычно улыбчивый и внешне безобидный консильери никогда мне не нравился. Мне не нравились его колючий подбородок, его мешковатый костюм-тройка, нарочито-медленный крестьянский говорок (хотя, думаю, он, прежде чем сказать что-то вслух, просто проговаривал мысль про себя), его манера шевелить губами и цепкий взгляд. Всеведущий Пепе, хитрый Пепе, Пепе-плотник (когда-то юный Пепито зарабатывал этим на жизнь), он считался правой рукой отца и моим наставником. Именно он двадцать лет назад посоветовал дону решить вопрос с наследником не вполне обычным образом, после чего и получил должность старшего советника. То, что консильери уже знал о моем приезде и ждал на крыльце, означало одно – план сработал.
– Салют. Рад видеть тебя, сынок, в добром здравии. Мы тут думали, что ты поехал в Ла-Фергус поиграть в рулетку, и не слишком уж волновались. Но, гляжу, ты был в другом месте. Увлекся зверушками? – Пепе, прищурившись, смотрел, как жерлянки неловко выбираются из машины – одна, другая, третья.
– Ты не понял. Look! – я схватил двух едва стоящих на ногах девчонок за плечи и толкнул к крыльцу. – Это же товар. Слушай. Я немного их растряс, и они испортили мне тачку. Завтра закажу новую. Так вот, о чем я? Это не просто товар, а эксклюзив. Догадайся откуда? Ну? Не поверишь – от самой старухи Перрес!
Торжествующая и глуповатая улыбка не сходила с моего лица. Джузеппе переводил взгляд то на меня, то на жерлянок и тихонько шевелил губами.
– Выходит, всё выблевали подчистую?
– Одна вроде «полная». Ну и что? – я возбужденно подпрыгнул на месте. – Главное, я и Перрес обо всем перетерли, как полагается. Вообще странно, что это раньше никому не пришло в голову! Только мне! Мне! Это же отличная idea! Правда, Пепито?
– У Аха Перрес хороший товар, – консильери о чем-то усиленно думал. Я почти слышал, как скрипят его тяжелые плотницкие мозги.
– Хороший? Ты шутишь! Да у неё лучшее сырье во всем штате! Она готова поставлять по дюжине «полных» курьеров в месяц, если качество пробной партии нас устроит. Представляешь, Пепито! Дюжину отличных напичканных дурью лягушек! С такими объемами мы натянем Бородатого за неделю. А старик дома? Пойду порадую его новостями.
– Погоди, – Пепе наконец-таки сошел с крыльца и одним шагом преодолел расстояние от нижней ступени до открытой дверцы клянчии (иногда тяжеловесный Джузеппе напоминал кабана-фурри). – Твой отец обо всем уже знает, сынок.
– Так ему доложили? Откуда узнали? Нет, правда… Он рад? – взволнованно зачастил я.
– Тут видишь как… – консильери замялся, подбирая правильные слова. – Ты молодой, жаркий, скорый на решения и пока не слишком шаришь в политике. Ты это… маленько облажался, сынок. Два раза облажался. Первый, когда решил всё сделать сам, не спросив совета у старших. Второй… Когда воспользовался восточными воротами. Почему ты въехал через шлагбаум этой жирной скотины – Аффатто? И почему не пришел ко мне, когда надумал отправиться на болота? Малыш, мы же с тобой договаривались – ничего не делай, не посоветовавшись со мной…
– Ах, вот оно как! – осторожная ярость подкатила к горлу. Мне даже не пришлось слишком притворяться – всякий раз, когда Пепе выдавливал из себя это карамельное «малыш», меня начинало по-настоящему трясти. Разумеется, не так сильно, как трясло бы, будь я человеком, но достаточно для неприятного скрипа в челюстях. – Послушать тебя и отца, так Тино Карлиони не смеет даже шагу ступить самостоятельно!
