– Ваша светлость, а как обращаться к прелестной леди, что вас сопровождает?
– Скорее, это я сопровождаю её. – Финнавар протянул руку и коснулся моей лежащей на столе кисти. – Это моя невеста. Миледи Далья Лайонс.
Абигел даже раскраснелась от удовольствия. Сложила руки у груди, так счастливо улыбаясь, будто женила собственного сына.
– О, я поздравляю вас, ваша светлость! И вас, миледи! – прошептала она, не обращая внимания на то, как я вытаращилась на герцога.
Однако на мои угрожающие взгляды и недвусмысленное выражение лица Финнавар никоим образом не отреагировал. А хозяйке, видно, было всё равно, что невеста герцога выглядит едва не как побирушка. Платье ночью он выбрал мне не слишком подходящее для такого статуса. На голове у меня сейчас можно было бы устроить воронье гнездо. К тому же наверняка от холода у меня покраснели щёки и нос. Печальное зрелище.
Но Абигел все равно запорхала по залу, будто бабочка, подгоняя работниц, которые ставили перед нами блюда с исходящей невыносимо аппетитными ароматами едой. Финнавар сделал приглашающий жест, и я тут же накинулась на своего цыплёнка, приготовленного в каком-то соусе, от которого даже мутилось в глазах, насколько он был вкусным. Стараясь не слишком торопиться, всё равно покончила с едой даже быстрее герцога. Стало стыдно за свою прожорливость. В дополнение к вкусному обеду подавальщица принесла ещё и кружку дивного глинтвейна.
Мы с его светлостью замерли, оба глядя в пламя очага, обхватив ладонями горячие глиняные бока кружек.
– Простите, что назвал вас своей невестой. Первое, что пришло в голову, – после недолгого молчания заговорил Финнавар. – Но не говорить же, кто вы на самом деле. Хоть Абигел совершенно безвредная. От неё только шума много.
– Ничего страшного. Скажете потом, что я не оправдала возложенных на меня, как на невесту, надежд, – я горько усмехнулась.
– Знаете, если бы не открылась правда о том, кто вы… – Финнавар покосился на меня. – Я до конца своих дней пребывал бы в уверенности, что Анвире очень повезло.
– Бросьте. Сейчас у короля обо мне совершенно другое мнение. Как, думается, и у вас.
Герцог отпил из кружки, качая головой.
– Самое главное осталось неизменным. Вы красивы, умны. Вы страстная женщина. Думаю, любой мужчина хотел бы, чтобы вы его полюбили. И никогда – чтобы возненавидели.
– Перестаньте, ваша светлость. – Я отставила свой глинтвейн на стол, ощущая, что от него голова становится слишком лёгкой.
Странно было слышать комплименты в свете всего, что случилось за последний день. Как будто Финнавар вдруг захмелел и начал нести чушь. Становилось неловко. Ведь я прекрасно понимала, что сейчас недостойна таких слов.
– Но и появилось новое неприятное открытие, – продолжил Финнавар. – Вы лживы. И вашу ложь трудно распознать.
А вот это уже было ближе к правде.
– Благодарю за приятную компанию. – Я встала. – Мы трогаемся дальше? Думаю, отдыха было достаточно.
– Конечно. – Дурфорт тоже поднялся и махнул хозяйке, подзывая. – К ночи доберёмся до замка.
Он щедро расплатился с Абигел за вкусную еду и постоял, слушая от неё какие-то наставления. Женщина то и дело поглядывала на меня, улыбаясь. Герцог кивал, а после с признательностью сжал её локоть и повернулся выходить.
Если честно, обратно в промозглую карету совсем не хотелось. Однако радовала мысль, что путешествие не будет длинным. И чем дальше, тем больше крепла надежда внутри на то, что Анвира и правда сможет меня когда-то простить. Только вот непонятно, как отнесётся к поступку брата. Как бы не пришлось оправдываться ещё и за то, что уехала вместе с ним.
Снаружи посыпал густой снег. Он уже припорошил крышу кареты и плечи кучера, который с совершенно безразличным видом ждал возвращения господ. Оказалось, что на сиденье теперь постелили овечьи шкуры, а ещё Абигел дала нам в дорогу два плотных шерстяных одеяла. Я не преминула тут же завернуться в одно из них, чтобы сохранить как можно больше тепла. Рядом с герцогом, конечно, было приятно, но продлять вынужденную близость я вовсе не собиралась.
После короткого тёплого мига в таверне снова отовсюду навалился холод. Герцог, высказавшись, замолчал, словно застыл, глядя в узкую щель между шторками на окне. Я, уже ничего не стесняясь, сидела, поджав под себя ноги и укутавшись почти до носа. Несколько раз меняла положение, чувствуя, как затекает тело. Но так всё равно было гораздо терпимее.
Скоро начало смеркаться. Непонятно, как за это время кучер окончательно не задубел на козлах под снегом и ветром. Но он как будто совсем не унывал, то и дело слышался его окрик, которым он подгонял лошадей. Я снова начала впадать в тяжёлую дрёму. Однако то, как резко пошевелился Финнавар, сразу выдернуло меня из её власти. Он заглянул в окно, повертел головой, озираясь. В полумраке окружающего дорогу леса мелькнула тень всадника.
Дунфорт что-то резко буркнул и схватился за рукоять меча, что висел у него на поясе. Я спешно зашнуровала снятые раньше ботинки и тоже напряглась, вслушиваясь в нарастающий снаружи шум.
И тут карета встала. Просто остановилась, без шума, который мог бы поднять кучер, без ржания напуганных вторжением лошадей. Топот окружил нас. Всадники теперь уж открыто выехали с разных сторон, отрезая все пути к отступлению. Герцог схватил меня за руку и дёрнул к себе. Дверцы распахнулись с обеих сторон. И если в одну влез укрытый плащом мужчина, то во вторую неожиданно заглянула Мадлин.
– Лучше вам не двигаться, ваша светлость, – мягко проговорила она ощетинившемуся Дунфорту. – Нас больше. И даже вы с вашими силами не справитесь со всеми.
– Что вы здесь делаете? И что вам нужно? – герцог окинул взглядом тех, кого было видно из кареты.
Внутрь уже забрались другие мужчины. Один резким движением забрал у герцога оружие, другой схватил меня за руку и потащил к выходу. Однако Финнавар крепко вцепился в меня, не выпуская.
– Мне нужна она. – Ведьма улыбнулась как ни в чём не бывало. – Ну и вы, разумеется, тоже, мой дорогой Финн. Вы опрометчиво нарушили мои планы своим побегом, но я не намерена от них отступаться.
Герцог последний раз попытался меня отстоять. Но, едва не вывихнув мне запястья, мужик выдрал добычу из его рук. А другой, выхватив нож, ударил Дунфорта под затылком рукоятью. Тот тяжело упал навзничь. Я невольно вскрикнула, пытаясь вырваться. В груди стало горячо от подступившей к самой коже магии. Но что я могла сделать? Спалить всю карету вместе с собой и Финнаваром? Наслать на них бурю?
Руки больно заломили за спину. Мадлин подошла и, сдёрнув воротник плаща, ловко надела мне на шею кожаный ремешок с какими-то мутными камнями по всей его длине. Внутреннее пламя тут же стихло. Я попыталась снова вызвать его, но ничего не получилось.
– Так вы будете гораздо послушнее, – ведьма склонилась к моему лицу. – А начнете глупить – пострадает герцог. Я уж не говорю об Анвире.
