Стало быть, до конца герцогу он ещё не доверял. Либо не верил в безоговорочную силу ведьмовских чар. А вот и зря. Легко не верить, если не испытывал их на себе.
Я под присмотром Мавриса неспешно спустилась в снег и побрела прочь от дороги. Шаг за шагом отдаляясь от кареты.
– Эй, куда? Садись здесь! – крикнул мужик, широкими скачками поспевая за мной.
Я, не обращая на его возмущение никакого внимания, продолжила идти, выдёргивая ноги из сугробов, стараясь не думать о том, как много снега попало в ботинки. На ходу осторожно потрогала ошейник и убедилась, что без магии его не снять. Тяжеленная ладонь упала мне на плечо, сдавила почти до хруста.
– Стой, я сказал! Дурная!
Я прикрыла глаза на миг, решаясь. Выдохнула. И, резко развернувшись, со всей силы толкнула его в грудь. Тот покачнулся и, застряв ногами в снегу, неловко сел. А я бросилась прочь, зная, что мне не убежать. Но нужна была провокация. И то, что она удалась, стало понятно, когда, громко бранясь, Маврис бросился за мной. Нагнал быстро, ухватил за подол платья. Я потеряла равновесие и упала, царапаясь по насту в попытке отползти дальше. Стальной хваткой мужик вцепился в мою лодыжку и дёрнул к себе. Юбка задралась, открывая ему прекрасный вид на всё, что было ею скрыто. Маврис громко запыхтел, подбираясь ко мне, брыкающейся и извивающейся ужом.
– Уйди! – крикнула я.
Неподъёмное тело навалилось сверху.
– Проучу тебя, тварь, – выдохнул мне в лицо.
Огромная пятерня просунулась между ног в попытке сдёрнуть чулки. Я закричала так громко, как никогда в жизни, чтобы в карете уж точно услышали. За сосредоточенным дыханием и вознёй, когда мужчина стаскивал с меня исподнее, не сразу стали слышны голоса и шорох снега под шагами.
– Ты спятил? – Ноалан навис над нами и тут же сдёрнул с меня Мавриса. Тот, ругаясь почём зря, покатился в сторону.
Тогда я увидела и Финнавара, который тоже приближался. И, поймав его взгляд, закатила глаза, хватаясь за шею. Мне много приходилось притворяться. Улыбаться, когда не хотелось. Изображать страсть в постели с мужем, который не рождал внутри никакого желания. Но эта симуляция была самой сложной, потому что страшно было переусердствовать. Я хватала ртом воздух и откидывала назад голову. Оттягивала ошейник, как могла, показывая, что именно он причиняет мне невыносимые мучения. Мужчины, кажется, на самом деле напуганные, встали надо мной, не зная, что и делать.
– Быстро в карету! Принесите одеяла! – вдруг утратив безразличие, рявкнул герцог.
Совершенно растерянный Ноалан кивнул и бросился прочь, а за ним увязался и посрамлённый Маврис. Хотя его помощь вряд ли требовалась.
– Что с вами, миледи? – режущим на куски тоном спросил Финнавар, опускаясь передо мной на колени.
Я не ответила. Прохрипела ещё несколько раз и раскинулась в снегу, якобы потеряв сознание. Хорошо, что в сизых сумерках уже нельзя было толком рассмотреть ни цвета кожи, ни дыхания. А потому Финнавар, ощутимо поколебавшись, осторожно коснулся моей шеи холодными пальцами и, что-то шепнув, снял ошейник. Я осталась неподвижной ещё некоторое время, понемногу вызывая внутри освобождённые силы. Они вдруг прилили так резко, как вода из прорвавшейся плотины. Я задохнулась теперь уж по-настоящему. Меня жгло изнутри. Я чувствовала всё вокруг. Колючий снег под ладонями, шорох ветвей, слабые огоньки в домах деревни, от которой мы отъехали на пару миль. И я видела нити заклинания, которые пленяли душу герцога, так отчётливо, будто сплела их сама.
Финнавар, напуганный, кажется, ещё больше, склонился ближе. И тогда я схватила его ладонями за лицо и открыла глаза.
– Финн… – прошептала, слыша, как возвращается Ноалан, хоть он был ещё далеко. – Услышь меня, прошу. Ты не пленник её силы. Ты – друид, самый могущественный из всех, кого я встречала. Ты должен быть свободен.
Зацепилась за самое ощутимое звено в цепи заклятия и стиснула в невидимых пальцах, накладывая новое. Ни на миг не отводя взгляда. Герцог тяжело дышал, упираясь ладонями в снег по обе стороны от меня. Вырывался. Однако его пустые глаза понемногу наполнялись былым разумом, а кожа теплела.
– Далья, пустите, – шепнул он. – Бесполезно…
Его скручивала боль от цепей, что рушились под напором моей неожиданно великой силы. На висках вздулись жилки. Заклинание Мадлин было мощным, выстроенным по капле за долгое время, вживленным под кожу. А мне не хватало контакта, малой доли соприкосновения с сопротивляющимся Финнаваром. Не хватало власти над разумом. Слишком долго! Я приподняла голову и поцеловала его, вызывая в душе его отброшенные в сторону эмоции. Забитые внутрь памяти, но такие ошеломляющие, что меня захлестнуло ими с головой. Обхватила руками за шею, прижимая сильнее, но не забывая уничтожать остатки пут, наложенных Мадлин. Пусть и нечасто, но приходилось раньше разрушать привороты. Никогда не подумала бы, что умение пригодится мне через годы. И что это окажется на этот раз так сложно.
Герцог расслабился, обняв меня за талию, его губы стали мягкими, горячими. Он целовал меня так, как тогда, в замке, в момент моего помутнения. Совершенно искренне и жадно, словно боялся хоть на миг оторваться. Но всё же отстранился как раз в тот миг, когда среди полупрозрачных зарослей показался Ноалан с шерстяным одеялом под мышкой. Я откинулась на снег, совершенно обессиленная. Финнавар, тяжело дыша, сунул в карман так и зажатый до этого в пальцах ремешок.
– Давай сюда! – прикрикнул на трактирщика, а тот встал, растерянно на меня поглядывая.
Финнавар укутал меня одеялом и прикрыл освобождённую шею воротником плаща. А после поднял на руки.
– Что с ней? – тихо поинтересовался Ноалан.
– Просто истерика, – бесцветно пояснил герцог, и я поняла, что сейчас лучше молчать.
Как ни в чём не бывало Дунфорт снова разместил меня на сиденье кареты, а сам занял прежнее место. Мужчины, опасливо помалкивая, расселись тоже, и карета тронулась дальше. Если бы герцог не спрятал мой ошейник, то можно было бы подумать, что ничего не вышло, что чары Мадлин оказались сильнее – настолько невозмутимым он выглядел. Но один-единственный взгляд, который Финнавар бросил на меня, сказал, что у него есть свой план.
Я постаралась довериться ему и полежать спокойно. Тем более что чувствовала себя так, будто по мне проехалась та самая карета. Невольно волоски по всему телу поднимались от мысли, насколько сильна Мадлин, раз разрушение всего одного её заклинания настолько меня измочалило. Я осторожно коснулась аурой Финнавара и поняла, почему его поведение было настолько осторожным, почему он не вступил в схватку с всего-то двумя мужчинами: он был опустошён ровно так же, как и я. Теперь нам обоим понадобится время, чтобы восстановиться.
И только сейчас стало чуть спокойнее на душе. Я даже прикрыла глаза и уснула, укачанная движениями кареты. Ничто не тревожило меня довольно долго. Проснувшись, поняла, что силы понемногу восстанавливаются и теперь наполняют меня гораздо больше, чем раньше. Словно тот ремешок с заговоренными камнями позволил накопить их, не растрачивая попусту, а потому на этот раз приток был гораздо ощутимее.
