— В начале второго, но это не важно, — покачал головой Довертон.
— А что важно?
— То, что здесь лишь одно доказательство, и оно приведено с ошибкой!
Глава 8
Вчера вечером, глядя, как Марко Фонтерутоли рассказывает двум немолодым супружеским парам откуда-то из Дойчланда о достоинствах Vino Nobile di Montepulchiano из винодельни La Brachesca и Brunello di Montalchino, произведенного в хозяйстве Ферруччо Бьонди, я поняла вдруг, что вот эту сторону дела упустила из виду. Франка, ставшая как-то вдруг незаменимой, ушла в восемь, и мне волей-неволей пришлось отложить вопрос о вине до следующего дня. В одиннадцать часов утра мы встретились у дверей «Кантины», и это было первым, что я спросила, пока открывала замки:
— А как Бронтолоне пополнял винный погреб?
Синьора Польпеттоне задумчиво почесала нос.
— Тьма его знает. Не задумывалась я как-то, не моё это было дело.
— Я вчера посчитала: за день у нас уходит от тридцати до сорока бутылок. Пару раз было и больше пятидесяти, но это именно пару раз…
— Ага, небось в те разы, когда приходил Джузеппе Гредиано с компанией! — хмыкнула Франка, отмеряя муку.
— Вот кстати, у него вино не покупали?
— Вряд ли. Гредиано производит массовый товар, его вино всё больше столовое. Хорошо открыть к тортеллини с острым соусом, но не к чему-то изысканному. А вообще я бы сделала так, — она долила в тестомесилку воду и запустила агрегат. — Я бы поехала в три-четыре хозяйства, которые стоят у нас в винной карте, и заключила с ними договор на поставки. Ну, а те вина, которые не по соседству производятся, да хоть бы и ту же «Верначчу», заказала у посредника. Пусть раз в две недели, скажем, пополняют наш погреб.
На стальной поверхности стола выстроились в ряд бутылки с соками для подкраски теста — шпинатный, морковный, свекольный, краснокочанной капусты. Последний вызвал у меня некоторое сомнение, ибо окрашивал в густой синий цвет.
— Кто будет есть синюю пасту?
— Это для равиоли, — отмахнулась Франка. — Будут разноцветные с разной начинкой. Послезавтра понедельник, ресторан будет закрыт — можем съездить к виноделам.
— Отлично, — обрадовалась я. — Только… Как добираться будем? Верхом я не смогу, и экипаж не вожу сама, да и нету его. А если нанимать на целый день, очень дорого получится.
— Придумаем что-нибудь! — Тут она увидела только вошедшую в двери Стефанию. — Ты где разгуливаешь? Ну-ка переодевайся и займись тестом!
Девушка отправилась в раздевалку, но задержалась в дверях и сказала:
— Вам бы на бричке хорошо было поехать, ей управлять удобно, и образцы можно с собой привезти. Почему-то мне кажется, что в Каза Арригони найдётся и бричка, и лошадь для неё.
Показав язык замахнувшейся на неё полотенцем матери, Стефания скрылась за дверью, и из раздевалки послышалась простенькая уличная песенка.
— Не хочешь спрашивать у Винченцо? — поинтересовалась проницательная Франка.
— Не хочу быть обязанной. Я пока не понимаю, что и как у нас складывается. Знаешь, — неожиданно разоткровенничалась я, — был уже в моей биографии человек, который, казалось, вот на полный круг совпадает со мной. Я только начинала фразу, а он её заканчивал…
— И что оказалось?
— Оказалось, что он считал меня своей собственностью. А меня это не устраивало.
— Бывает, — согласилась синьора пастайя. — Ну, что, равиоли у нас получаются такие: зеленые с рикоттой, жёлтые с грибами, красные с ветчиной, синие с креветками, белые…
— Давай сделаем жёлтые с рикоттой и тыквой, а белые с грибами. И будем предлагать сетами по пять штук с пятью разными соусами в маленьких соусниках. Кстати, а они у нас есть?
Завертелась работа, Стефания занялась лапшой и соусами, я поставила вариться бульон; пришёл Марко и был отправлен в винный погреб, считать бутылки и записывать названия производителей. Вчера мы с Франкой купили отличную говядину для bistecca fiorentina, выдержанную, по уверениям мясника, полные две недели при температуре четыре градуса и высокой влажности. Мог и не уверять — я сама видела, что куски прямо-таки просятся на раскалённые угли. Ну что же, отлично! Мариновать это мясо ни в коем случае нельзя, а значит, у меня появилось время, чтобы приготовить начинку для цветов цуккини: всё та же рикотта с порубленными острыми каперсами, базиликом и капелькой настойки шафрана.
Поглядела циферблат: час дня, пора открываться. Пошла к двери, и тут же в неё застучали.
— Добрый день, — сказала я, приветливо улыбаясь. — Вы как раз вовремя. Мы открываемся на ланч.
Довертон поставил точку, перечитал написанное и досадливо поморщился.
— Напомни мне, почему мы до сих пор не поговорили с Уго делла Кастракани? — спросил он негромко.
— Может быть, потому, что ты не хочешь с ним встречаться? — равнодушно откликнулся Винченцо.
Он сидел в низком удобном кресле, забросив длинные ноги на подлокотник, и что-то подсчитывал на листе бумаги.
— Тогда второй вопрос — почему я до сих пор терплю тебя?
— Может быть, потому, что я чем-то тебе дорог? — наследник дома Арригони скинул ноги на пол и встал. — Какого Тёмного, Джек, что ты рефлексируешь? Мы не могли встречаться с Уго, потому что нам нечего было у него спросить!
— Ну да. Странно было бы задать человеку вопрос, какого рожна он приехал в родной город после долгого отсутствия.
— Вот именно! Приехал и приехал. Мы с тобой тоже не сидели всю жизнь на родном пороге. А сейчас у нас есть хотя бы формальный повод для визита.
— И всё же я бы ещё подождал, Винс.
— Неожиданный вывод из сказанного.
— Видишь ли, я просмотрел свои заметки по этому делу и понял, что меньше всего мы сейчас знаем о двух вещах…
— О смысле жизни и доказательстве гипотезы Ходжа?
— Да тьфу на тебя! Вот же балабол! Мы не знаем, куда делся нотариус и зачем были утащены семейные книги Гуэррани и Белладжио.
— Ещё делла Кастракани и Гуиниджи.
— Ты понимаешь, вот с этими проще: семейная книга могла понадобиться Уго, пресекшийся род тоже мог заинтересовать кого-то в неблаговидных целях. Но вот первые две… — Довертон покачал головой. — Не складывается.
— Ты предлагаешь поговорить с ними?
— Со старшим поколением для начала.
— Ну что же… Идея принята. Значит, Лука Белладжио должен быть дома, он раньше пяти вечера никогда не выходит, а с Паскалем Гуэррани я сейчас свяжусь по коммуникатору.
Лука Белладжио был мерзким старикашкой. Вот просто никак иначе его нельзя было назвать. Довертон за годы работы в Службе магической безопасности повидал самых разных представителей различных рас, населяющих Гею — людей, эльфов, гномов, домовых духов, и старался не наклеивать ярлыки ни при каких обстоятельствах. Но тут!..
