Томас остановил «Хаммер» поперек трех парковочных мест на маленькой, совершенно пустой стоянке перед блинной.
— Нравится мне твой шарф, — заметил я и сделал попытку принюхаться. Нос болел, но я все же уловил благословенный аромат ванили и клубничного джема. — Это она тебе связала?
Томас молча кивнул. Одетая в кожаную перчатку рука его коснулась грубоватой вязаной ткани. Лицо его немного погрустнело. Я сразу же пожалел, что упомянул о Жюстине, навсегда утерянной для брата возлюбленной. Теперь до меня дошло, почему он дотрагивался до него в перчатках: если этот шарф связан ею в знак любви к Томасу, он просто не мог касаться его открытой кожей. Шерсть обожгла бы его не хуже раскаленного железа. Поэтому он носил его, чтобы его касался аромат ее рук, ее любви — но не сам шарф.
Каждый раз, когда мне кажется, что моя личная жизнь в глубокой заднице, я смотрю на своего брата и понимаю, что бывает и хуже. Много хуже.
Томас тряхнул головой, вырубил двигатель, и мы посидели немного в тишине.
Поэтому я хорошо услышал низкий мужской голос, прозвучавший за окном машины.
— Не шевелитесь, оба, — послышался характерный клик-клак передергиваемого магазина помпового дробовика. — А то убью.
Глава ДЕВЯТАЯ
Когда на вас нацелено ружье, у вас на выбор имеется два пути: или действовать, быстро и неожиданно для противника, в надежде на то, что вам повезет — или застыть неподвижно в надежде договориться. С учетом того, что для бегства или борьбы пространства у меня было маловато, я выбрал вариант «Б» и застыл как изваяние.
— Полагаю, — с надеждой в голосе поинтересовался я, — у тебя не полноценная армейская модель?
— У нее сиденья с индивидуальным подогревом и си-ди-чейнджер на шесть дисков, — отозвался Томас.
Я нахмурился.
— Это, конечно, на порядок приятнее, чем всякая дурацкая фигня вроде брони и пуленепробиваемых стекол.
— Эй, — обиделся Томас. — Я не виноват, что у тебя специфические запросы.
— Гарри, — произнес человек с дробовиком. — Будьте добры, поднимите правую руку.
Я удивленно заломил бровь. В обычный лексикон мордоворотов с нацеленными в вашу голову ружьями редко входят вежливые обороты вроде «будьте добры».
— Хочешь, я его убью, — едва слышно предложил Томас.
Я чуть заметно мотнул головой и поднял руку растопыренными пальцами вверх.
— Покрутите ей, — произнес мужчина на улице. — Покажите мне запястье.
Я повиновался.
— Ох, слава Богу, — выдохнул голос.
До меня, наконец, дошло. Я повернул голову к окну.
— Привет, Хват, — сказал я сквозь стекло. — Это у вас дробовик мне в башку нацелен, или вы просто рады меня видеть?
Хват — стройный молодой человек среднего роста. Волосы у него серебристо-белые, шелковистые, и хотя красавцем его не назвать, есть в, скажем честно, не особенно примечательных чертах некая спокойная уверенность, делающая его привлекательным. Очень он теперь отличается от того нервного, дерганого юнца, каким я увидел его впервые несколько лет назад.
Одет он был в джинсы и зеленую шелковую рубаху — ничего больше. Ему полагалось бы мерзнуть, чего он явно не делал. Густой снегопад просто обходил его стороной. Снежинки каким-то образом находили путь к земле, минуя его фигуру. К плечу его прижимался прикладом дробовик с длинным стволом, на поясе висел меч.
— Гарри, — произнес он ровным, лишенным враждебности голосом. — Мы можем спокойно переговорить?
— Могли бы, — отозвался я, — если бы вы не начали с тыканья мне в лоб своей пушкой.
— Неизбежные меры предосторожности, — вздохнул он. — Мне необходимо было убедиться, что вы не приняли предложения Мэб.
— И не стал новым Зимним Рыцарем? — спросил я. — Хват, вы же могли просто спросить меня.
— Стань вы одним из подручных Мэб, — возразил Хват, — и вы солгали бы мне. Это изменило бы вас. Превратило бы в слепое орудие ее воли. Я не смог бы вам доверять.
— Вы же сам Летний Рыцарь, — отозвался я. — И я поневоле вынужден задуматься, не наложило ли это на вас такого же отпечатка. Похоже, Летние последнее время не слишком мною довольны. Как знать, может, вы тоже всего лишь орудие чьей-то воли?
Хват смерил меня взглядом поверх ствола, потом резко опустил дробовик.
— Туше.
Словно ниоткуда в руке у Томаса возник полуавтоматический пистолет, размером вполне подходящий к его тачке, и он целился Хвату в лоб прежде, чем тот успел договорить.
Взгляд у Хвата расширился.
— Ох, черт.
Я вздохнул и осторожно забрал пистолет у Томаса.
— Ну, ну. Не будем создавать у него ложного впечатления о характере нашей беседы.
Хват с облегчением перевел дух.
— Спасибо, Гарри. Я…
Я уставил ствол пистолета в лоб Хвату, и он застыл с разинутым ртом.
— Бросьте дробовик, — приказал я ему, даже не пытаясь изобразить дружелюбие.
Он сжал губы, но подчинился.
— Шаг назад, — скомандовал я.
Он послушно отступил на шаг.
Я выбрался из машины, ни на мгновение не опуская пистолета. Осторожно нагнувшись, я подобрал дробовик и, не оборачиваясь, протянул его назад, Томасу. Потом молча заглянул в лицо седоволосому Летнему Рыцарю. Бесшумно падал снег.
— Хват, — негромко произнес я, выждав небольшую паузу. — Я понимаю, в последнее время вы проводите кучу времени, вращаясь в сверхъестественных кругах. Я понимаю, такие старомодные штуки, вроде пистолетов и ружей не воспринимаются уже вами в качестве серьезной угрозы. Я понимаю, что вы, возможно, хотели просто продемонстрировать серьезность своего подхода, и что мне полагалось бы воспринимать весь ваш арсенал в качестве антуража для переговоров, не более, — я прищурился на мушку Томасова пистолета. — Но вы переступили черту. Вы целились из ружья мне в голову. Друзья так не поступают.
Тишина. Снегопад.
— Нацельте оружие на меня еще раз, — так же тихо продолжал я, — и вам, черт подери, лучше нажать на спусковой крючок сразу. Вы меня поняли?
Хват прищурился и кивнул.
Я дал ему еще полюбоваться пару секунд на дырку ствола, потом опустил пистолет.
— Холодно, — сказал я. — Чего вы хотели?
— Я пришел предупредить вас, Гарри, — ответил Хват. — Мне известно, что Мэб назначила вас своим эмиссаром. Вы не знаете, во что ввязываетесь. Я пришел посоветовать вам держаться от этого подальше.
— Или что?
— Или вам будет больно, — тихо ответил Хват. Вид у него был усталым. — Может, вас убьют. И пострадает куча случайных людей, — он поднял руку и продолжал чуть быстрее. — Пожалуйста, поймите меня. Я не угрожаю вам, Гарри. Я просто говорю вам, какие могут быть последствия.
