— Широ обладал талантом, — вздохнул Майкл. — Только и всего. Широ фехтовал — как Моцарт писал музыку. Я не как он. Я не боюсь встретиться с динарианцем один на один, но я не считаю, что сильнее его. В лучшем случае, на равных. Моя судьба в руках Господа.
— Супер, — покачал головой я.
— Вера, Гарри, — напомнил Майкл. — Он не оставит нас. У добра всегда найдется способ победить.
— В прошлый раз победило добро, — тихо произнес я. — Ну, более или менее. Но это не помешало им убить Широ.
— Наши жизни принадлежат Всевышнему, — невозмутимо ответил Майкл. — Мы служим, мы живем ради блага других. Не для себя.
— Угу, — кивнул я. — Не сомневаюсь, это послужит сильным утешением вашим детям, если им придется расти без отца.
Майкл резко повернулся ко мне лицом, и правая кисть его сжалась в кулак.
— Замолчите, — произнес он негромко, но жестко. — Сейчас же.
Видит Бог, я едва не схлопотал от него по физиономии. Однако у меня все же хватило здравого ума промолчать и отвернуться. Я сделал несколько шагов по снегу и остановился спиной к нему.
Здравый смысл под ручку со стыдом… Чтоб меня. Я же вроде как чародей. Мне полагается руководствоваться внутренним светом, самодисциплиной и всем тому подобным. А вместо этого я провоцирую человека, который этого не заслужил, из-за того, что…
Из-за того, что мне страшно. По-настоящему, без дураков страшно. Я всегда начинаю нести невесть что, когда мне страшно. Иногда это случалось даже кстати, но уж никак не в этот раз. Обычно, когда что-то пугает меня до чертиков, я могу справиться со страхом с помощью злости. И это тоже бывает кстати. Однако на этот раз я позволил страху и злости командовать моими мыслями — и в результате уколол друга в самое больное место, да еще в момент, когда он, возможно, ожидал от меня поддержки.
И тут до меня дошло, почему я злился на Майкла. Я надеялся, что он как Супермен слетит с неба и разрешит все мои проблемы, а он этого не мог.
Мы всегда испытываем разочарование, обнаруживая, что чьи-то силы не безграничны, как и у тебя. Это глупо, это нелогично, и этого надо было бы ожидать, и все равно это не мешает нам огорчаться.
Интересно, испытывал ли Майкл то же самое в отношении меня?
— Моя последняя реплика, — пробормотал я, — вышла неудачной.
— Да, — согласился Майкл. — Неудачной.
— Хотите исправить это, померившись силой или чем-нибудь в этом роде?
— У нас есть и лучше способы провести время. Скажем, занявшись Тессой и Никодимусом.
Я повернулся лицом к нему.
— Принимается.
— Мы еще не разобрались с этим, — чуть напряженно произнес он. — Поговорим позже.
Я хмыкнул и кивнул. Напряжение, повисшее в воздухе между нами, немного спало. Заняться делом. Это проще.
— Знаете, чего я пока не понимаю? — спросил я. — Как связать задачи Никодимуса, то есть вербовку Марконе, с задачами Тессы — сеять в обществе хаос и отчаяние?
— Не знаю, — признался Майкл, непроизвольно положив руку на эфес меча. — Но Никодимус считает, что знает. И что бы он там ни задумал, мне кажется, нам лучше понять это прежде, чем он этого добьется.
Глава ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
— Если бы я знала, кто из доверенных лиц Марконе готовится предать моего работодателя, — заявила мисс Гард, сдерживая раздражение, — они перестали бы считаться доверенными, ясно? Полагаю, вы без особого труда найдете кого-нибудь, кто объяснит вам, Дрезден, смысл понятия «измена» — если, конечно, вы попросите как следует.
Майкл молча улыбнулся. Он сидел у верстака с одним из своих тяжелых кинжалов в руке, старательно очищая клинок от малейшего намека на ржавчину. Хендрикс сидел на табуретке с противоположной стороны верстака и, разобрав пистолет, чистил его.
— Ладно, — сказал я Гард. — Если так, почему бы нам не начать со всех, кто знал местоположение убежища Марконе?
Гард прищурилась, внимательно разглядывая меня. Выглядела она заметно лучше. Ну, конечно, выглядеть хуже, чем будучи выпотрошенным, довольно трудно, но от смерти ее на вид отделяли уже не один-два шага, а не меньше десяти. Она сидела на раскладушке, прислонившись спиной к стене мастерской, и хотя лицо ее оставалось бледным и чудовищно изможденным, взгляд голубых глаз сделался ясным, острым.
— Я так не считаю, — тихо произнесла она.
— Боюсь, от секретов Марконе будет немного прока, если он погибнет или окажется под контролем одного из Падших.
— Я не могу, — сказала она.
— Ох, да бросьте же, — устало вздохнул я. — Блин-тарарам, я ведь не прошу у вас коды запуска межконтинентальных ракет.
Она сделала глубокий вдох.
— Я, — произнесла она, делая ударение на каждом слове, — Не. Могу.
— О’кей, — пророкотал Хендрикс со своего места у верстака. — Скажи ему.
Гард нахмурилась, глядя ему в затылок, но все же кивнула и повернулась ко мне.
— Сравнительно немногие в нашей организации знали о существовании убежища, но я не уверена, что это для нас сейчас важнее всего.
Я даже зажмурился, так резко она переключила передачу. Только что это была непробиваемая каменная стена, и вот она уже разговаривает как ни в чем ни бывало. Даже Майкл оторвался от своего кинжала и, хмурясь, покосился в ее сторону.
— Не это? — удивился я. — Если не это для нас важнее всего, то что?
— Ряд людей, которые могли собрать воедино факты из различных источников, — ответила Гард. — Надо было платить подрядчикам. Заказывать материалы. Согласовывать изменения в планировке с архитекторами. Десятки различных мелочей давали понять, что Марконе что-то строит — этого достаточно, чтобы возбудить чье-то любопытство и заставить этого кого-то копнуть глубже.
Я хмыкнул.
— В результате чего этот «кто-то» мог многое узнать, порасспрашивав архитекторов. Или строителей.
— Вот именно. В этом случае мой босс проявил непростительное небрежение тем, что касалось конфиденциальности. Я настаивала на принятии обыкновенных мер предосторожности, но он отказался.
— Обыкновенные меры, — произнес я. — Вы имеете в виду убийство всех, кто работал над этим?
— Потайные ходы и потайные убежища лишены смысла, если они не потайные, — ответила Гард.
Может, ему просто не хотелось убивать кучу своих подчиненных, чтобы прикрыть собственную задницу? — предположил я.
Гард пожала плечами.
— Меня наняли не для моральных суждений, Дрезден. Я советница. Я дала такой совет.
Я хмыкнул.
— И кто в результате знал? Строители. Люди, ведущие бухгалтерию.
— И любой из тех, с кем они разговаривали, — добавила Гард.
