Васька вздохнул, проводив горячим взглядом, потопал в кабинет. Не зря же батя звонил, значит, нужен он родителю.
Войдя в кабинет, увидев отца за столом, Васька стянул куртку.
— Что за кипишь? — поинтересовался сын.
— А вот это ты мне расскажи, — хмуро сказал отец, протягивая сыну белоснежный лист бумаги, на котором каллиграфическим почерком были выведены красивые буквы.
— Че за хрень? — не понял Васька, вчитываясь в текст, — Какого…? Ну да, хрен там!
— Мне уже доставать ремень? — поинтересовался Пал Палыч, — Я ж предупреждал: обидишь — выпорю!
— Я все решу, — хмуро изрек Васька и, смяв лист в руке, сунул его в карман, а сам стремительно вылетел из кабинета, и уже в коридоре Пал Палыч разобрал рев сына «Вовчик!».
Барычинский — старший, улыбаясь, встал из-за стола. Осмотревшись, спрятал все острые предметы от греха подальше и освободил помещение, предполагая, что сыну оно в этот момент нужнее.
Спустя минуту Барин вернулся в кабинет. Отца уже и след простыл. Это даже хорошо, решил Васька. Почти следом за ним в комнату скромно вошла Груня.
— Вова сказал, вы хотели меня видеть? — тихо произнесла Груня.
— Угу, — согласился Васька, — Двери закрой.
— А надо? — опасливо поинтересовалась Грунька.
— Еще как, — хмыкнул Васька, присаживаясь на край стола и скрестив руки на груди, и, дождавшись, когда пигалица прикроет за собой двери, спросил, — Что за выкрутасы, Груня?
— Что, простите? — не поняла девчонка.
— Это, говорю, что за новости? — Васька развернул смятый листок и сунул его под нос пигалице, — Никакого увольнения! Поняла?!
— Василий Павлович, — возразила пигалица, вскидывая глаза на Барина, — Но я не могу так. Долг я буду выплачивать, на карточку переводить вам. Не переживайте.
— А по мне видно, что я переживаю? — прищурился Василий.
— Скорее, злитесь, — ответила Грунька, — Мне, правда, лучше уволится. Я не могу так. Я себя скомпрометировала. И не хочу, чтобы за моей спиной шептались.
— А мне наср… пофиг, кто там шепчется, — мотнул головой Васька, — Я тебя не отпускаю!
— Крепостное право отменили уже давно, — возразила Груня, — У нас свободная страна.
— Страна — возможно, — хмыкнул Васька, заставляя себя успокоиться и не психовать, — Но ты нет. Так что, выбрось глупости из головы. А неси лучше чаю.
— Чай принесу, — согласилась Груня, — Но работать не буду. По закону я….
Но Васька не дал ей договорить. Просто сгреб в охапку и прижал к себе.
— Я тебя не отпускаю! — властно заявил Барин и запечатал рот поцелуем.
В этот раз касания губ были иными, чем Груньке запомнились со вчера. Жестче, требовательнее, словно он действительно не отпускал, заставляя подчиниться своей власти. И Груня не имела сил противиться. Наоборот, как шальная, скользила ладонями по плечам, затылку, щекам, будто желая стиснуть парня еще крепче, прижать сильнее.
Груня и очнуться не успела, как Барин, подхватив, уже усадил ее на стол, руками лихорадочно водя по девичьей спине, плечам, затылку, горстями спутывая волосы, собранные в косу.
— И глупости не думай! — велел он, тяжело дыша и прерываясь между поцелуями.
— Вот именно поэтому я и хочу уволиться, — отвечала Груня, упираясь руками в широкую грудную клетку, — А вдруг кто-то зайдет? Я не хочу, чтобы парни считали, что я получила работу через постель!
— Почему? Боишься, что они станут требовать прибавки? Тоже через постель? — хмыкнул Васька, послушно выпуская пигалицу из рук.
— Ха-ха, — скорчила Груня рожицу, — Ничего смешного не вижу! Ужинать будете?
Фраза уже готова была сорваться с языка, мысленно повторяясь сотни раз. Ох, он бы с радостью отужинал одним солнечным зайчиком, вредным таким и неугомонным. Но вместо этого кивнул.
— А ты ела? Давай вместе? — с надеждой спросил Васька, алчно глядя на одну расстегнутую пуговку у шеи. Странно, а раньше он не позволял себе вот так открыто пялиться на нее.
— Нет, я не голодна. Дома у бабушки поела. Кстати, она шлет тебе привет, — вздохнула Груня, поправляя одежду и демонстративно застегивая пуговицу на блузке, — Интересовалась, когда ты явишься отведать ее пирогов с мясом.
— Так уже лечу! — подмигнул Васька, а Груня непроизвольно улыбнулась в ответ. Таким веселым Ваську она еще никогда не видела.
— Дудки! — строго заявила Груня, — Ужин принести в зал?
— Конечно в зал, — кивнул Васька, — Ты ж не хочешь со мной. Фиг ли мне в одиночку есть.
— Курить будете? — поинтересовалась Груня, делая шаг к двери и зорко следя за парнем, чтобы не делал резких движений в ее сторону, — За пятый посадить?
— Не буду, за обычный сади, — Баська демонстративно разорвал заявление об увольнении и выбросил его в мусор, — И без меня домой чтобы не убегала. Ясно?
— Узурпатор! — уличила Груня Барина и вышла из кабинета.
Уволиться не вышло. Значит, нужно выпутываться как-то иначе. Да, честно признаться, она бы и сама, наверное, не ушла. Уж очень сильно нравилось ей в «Барине». Как и сам младший владелец ресторана.
Глава восьмая, в которой Василий Павлович примерит на себя образ романтичного тайно влюбленного рыцаря
Груне казалось, что все парни-официанты смотрят на нее слишком уж загадочно. А Саша-бармен вообще улыбается и странно подмигивает. Принеся расчет очередному столику, Груня поискала взглядом вероятную причину пристального внимания со стороны сотрудников. Нашла.
Василий Павлович, выпивая уже третью чашку чая, не сводил с нее своих карих глаз. На его спокойном лице красовалась улыбка, а в глазах — хитрый блеск.
Груня отвернулась от начальства. Но затылком чувствовала горячий взгляд парня, который пробуждал все воспоминания, как вчерашние, так и сегодняшние.
Прихватив от Сашки очередную чашку с чаем и салфетки, Груня отправилась устраивать нагоняй Василию Павловичу.
Приблизившись, девчонка заменила чашки и взглянула строго на Барина.
— Прекратите пялиться! — шепотом потребовала она.
Василий только усмехнулся, и весьма правдоподобно удивился:
— Я? Да ни разу не было!
— Василий Павлович, — еще тише проговорила Груня, — Правда, неудобно перед парнями.
— Прости, но на них пялиться я не буду, — хмыкнул Васька и как-то незаметно для Груньки коснулся ее ладони пальцем, проведя по внутренней стороне, — Когда, говоришь, бабушка пироги печет?
— Вы, Василий Павлович, просто невозможный тип! — сокрушенно проговорила Груня и отошла от столика.
А Васька, улыбаясь, следил за ее фигуркой. Нет, вот так сидеть и глядеть на нее издали, конечно, хорошо, но не помешало бы придумать, как утащить ее в кабинет. Хотя, была бы воля Баси, он бы и прилюдно поцеловал ее. Ему-то скрывать нечего, наоборот, хотелось показать всем и каждому, девчонка эта — его.
