— Ты там ни разу не был, — напомнил отец, — И зови-ка Грунькиных к нам. Сюда или домой, сами уж решите.
— Поговорю, — согласился Васька, — Бать, дай еще пару часов. Пусть поспит.
— Убегаю, — улыбался Пал Палыч, прикрывая за собой дверь кабинета и оставляя сына наедине со спящей девчонкой.
Глава девятая, в которой появятся новые и старые знакомые
Пигалица просыпалась смешно. Сначала взмахнула густыми ресницами, сонно протерла глаза кулачками, села, осмотрелась, вновь взмахнула рыжими веерами, испуганно глянула за окошко, где вовсю светило солнце.
— Обалдеть! — подпрыгнула Грунька на диване, упираясь руками в широкую грудь лежащего рядом парня.
— Обалдеть! — повторила она, торопливо перебираясь через Барина и становясь на пол босыми ступнями.
В ответ Васька тихо заржал, наблюдая на лице пигалицы растерянность, неверие, и, кажется, даже панику.
— А сколько сейчас? Черт! Бабушка мне голову открутит! Я дома не ночевала! И занятия! Я ведь опоздаю!
— Не трясись, зайчонок, — весело выдал Барин, пребывая в наилучшем расположении духа, — Успеем. А бабуле твоей я позвонил час назад.
Груня схватила телефон и принялась изучать список пропущенных звонков и входящих сообщений.
— Тетя Нюра звонила?! Боже мой!
— Звонила, — улыбался Барычинский, вставая с дивана и натягивая снятый среди ночи свитер, — Занятная у тебя тетка. Устроила мне допрос с пристрастием. Она случайно не прокурор?
— Что ты ей рассказал?! — потребовала Грунька, замерев с носками в руках.
— Правду, только правду и ничего кроме правды, — шутливо отчитался Васька, даже руку поднял правую, как в кино.
— Вась! — нахмурилась Грунька, — Я серьезно! Потому что, если она начнет волноваться, то прилетит сюда. А волноваться ей нельзя. И город она не любит. Вообще.
— Грунь, да я нормально с ней поговорил, — вздохнул Василий, понимая, что девочка не настроена на шутливую волну, — Не хамил. Не тупил. Даже поздоровался вежливо. Сказал, что к тебе у меня супер-серьезные намерения.
— Все, точно приедет, — вздохнула Грунька.
— Думаешь, все настолько плохо? — хмыкнул Васька.
— Вась, когда ты своим басом говоришь, что все серьезно, — нахмурилась Груня, — Это звучит, как минимум, страшно.
— Да ладно, — махнул Бася рукой и присел около девчонки на диван, — Позавтракаем, а там придумаем, что да как. Идет?
Груня даже улыбнулась, глядя на уверенное и мужественное лицо парня. Нет, когда он не рычит и матерится, то вполне себе похож на обычного среднестатистического мужчину. Васька засучил рукава свитера, чем привлек внимание глаз Груни к своим мускулистым рукам.
Нет, нет в нем ничего среднестатистического — решила девчонка. Тетушка точно приедет. И досконально изучит весь ресторан. Даже, скорее всего, познакомится с начальством, чтобы проверить, обижают ли ее драгоценную племянницу на рабочем месте. Уж слишком зашкаливает у тетки чувство справедливости.
Грунька вздохнула, придется попросить Пал Палыча уделить пару минут тетке. Не с Васькой же тете Нюре вести светские беседы?
* * *
Опасения Груни подтвердились. Перед университетом, умудрившись забежать домой, принять душ и переодеться, она умчалась на учебу. Вернее, Васька ее кругом возил, не слушая возражений и ожидая девчонку в компании бабушке на небольшой, но уютной кухоньке за пирогом и чашкой чая. Он порывался и забрать после занятий, но Груня только настойчиво мотнула головой. Вот еще не хватало, сам говорил, что «дел за гланды».
А после занятий всю дорогу до ресторана Груня разговаривала по телефону с тетушкой, которая уже была в пути. Хуже всего другое, что тетка едет на машине со знакомым, у которого были неотложные дела в городе. А значит, тетушка Нюра появится гораздо раньше, чем если бы она ехала поездом.
Около ресторана, в своей привычной манере, стоял Василий. Парень курил, но стоило увидеть приближающуюся к нему и перепрыгивающую через лужи пигалицу, как Барин улыбнулся и выбросил сигарету. Вообще, Васька и сам заметил, что улыбаться он стал гораздо чаще. Бывало, что губы сами растягивались в улыбке помимо воли, когда он просто смотрел на рыжеволосого зайчонка.
Как только пигалица поравнялась с ним, Васька притянул ее к себе за талию.
— Что нового? — спросил он, подмечая, что девчонка чем-то озабочена, но не отстранилась от его рук, наоборот, будто ближе прижалась.
— Тетя Нюра вот-вот подъедет, — вздохнула Грунька, — Можно я ей все тут покажу? Она не отстанет. Считает, что меня все кругом обидят, обманут, в лучшем случае станут угнетать морально.
— Да запросто, — кивнул Василий, — Все организую в лучшем виде. И батя поможет.
— Вась, только я тебя очень прошу, — тихо попросила девчонка, поглаживая руками кожаную куртку на груди Василия, а он, тихо млея от ее касания, готов был согласиться на что угодно, — Не ругайся при ней. У нас с этим строго.
— Буду пай-мальчиком, — пообещал Васька, пряча улыбку в уголках рта, — Ладно, двигаем. Перед сменой поешь. Иначе работать не пущу.
Груня не успела возразить. Да никто возражений и не принял бы.
Васька гордо шел через весь зал, ведя чуть покрасневшую Груню за руку. Если кто-то и удивился такому раскладу, то вида не подал. Разве что Вовчик позволил себе подмигнуть девчонке. За что и получил короткое:
— В рыло дам!
Груня сокрушенно покачала головой. Нет, Василий Павлович никогда не перевоспитается. Да и нужно ли? Он именно таким и дорог ее сердцу.
Пока Васька вел Груню через зал, кухню и коридоры, у него три раза звонил мобильник. Он с кем-то говорил. Иногда резко, иногда на матах, иногда просто молчал в трубку. И как только привел девчонку в кабинет отца, коротко скомандовал:
— Бать, ты проследи, чтобы поела, — хмурился Василий, выпуская руку девчонки из ладони, — Я метнусь на стройку. Максимум через час вернусь. Грунь, когда, говоришь, тетя твоя появится?
— Не знаю. Через полтора часа, наверное, — пожала плечом Груня, стягивая куртку.
— Успею, — решил Васька, — Скажу Михалычу, пусть соорудит ужин для нас. В VIPке сядем.
— Вась, ну, правда, не нужно, — решила отговорить Груня Василия.
— Как это не нужно? — нахмурился за сына отец. А Васька уже убегал, многозначительно посмотрев на отца прежде, чем скрыться из кабинета.
* * *
Анна Михайловна была женщиной обстоятельной. Не терпела грубиянов и хамов. Опекала всех брошенных, бездомных и униженных. Подбирала раненых животных на улице. Вернее, те уже и сами знали, где живет единственный на все село ветеринар, и нагло являлись к ней в дом за порцией ласки, еды и заботы.
Анна Михайловна жила в большом деревенском доме одна. Вернее, вот уже несколько месяцев она живет одна. А до этого вместе с единственной родственницей — дочкой погибшей сестры, милой девочкой Агриппиной.
