— Я при мобильнике, — сообщил он. — Постарайся позвонить мне прежде, чем все начнет взрываться.
— Может, на этот раз обойдется. Может, я проверну все с помощью логики, дипломатии, диалога и взаимовыгодного сотрудничества.
Томас смерил меня выразительным взглядом.
Я постарался прикинуться оскорбленным до глубины души.
— Но ведь такое возможно!
Он полез в карман джинсов, достал белую визитку с одним-единственным телефонным номером и протянул мне.
— Звони по этому номеру. Это клон.
Я непонимающе уставился на него.
— Сверхсекретный телефон, — объяснил он. — Про него не известно никому, а если кому-нибудь удастся проследить твой звонок, он попадет со-овсем в другое место.
— А, — сообразил я. — Ясно.
— Уверен, что не хочешь просто забрать Моргана сейчас, чтобы переправить в другое место?
Я покачал головой.
— По крайней мере не прежде, чем введу его в курс. Стоит ему увидеть меня в сопровождении вампира — и он выкинет что-нибудь. Например, попытается убить нас обоих. — Я выбрался из «ягуара», покосился на дом и снова покачал головой. — Проживи ты столько, сколько Морган с его родом занятий, оставшись при этом в живых, и паранойя станет у тебя просто условным рефлексом.
Томас поморщился.
— Угу. Дай мне час на то, чтобы найти все необходимое. И позвони, когда подготовишь его к перевозке.
Я покосился на номер, запечатлел его в памяти и сунул визитку в карман.
— Спасибо. Я верну тебе деньги за оборудование.
Он закатил глаза.
— Заткнись, Гарри.
Я выдохнул и благодарно кивнул. Мы легонько стукнулись костяшками пальцев, он вырулил обратно на улицу и растворился в чикагской ночи.
Я медленно огляделся по сторонам. Все было тихо, только несколько окон светилось еще в знакомых домах. Я живу в этом районе уже много лет. Вам, наверное, кажется, что обнаружить какое-либо отклонение от нормы для меня раз плюнуть. Черта с два — можете считать меня психом, но в этой игре участвует уже столько игроков, что одному Богу известно, на какие ухищрения они могут пойти.
Я не заметил никого, кто собирался бы меня убить, чтобы прорваться к Моргану. Впрочем, из этого не следовало, что таковых не имелось.
— Ну, если это не рефлекторная паранойя, — пробормотал я сам себе, — то и не знаю, как это назвать.
Я поежился, спустился ко входу в мою квартиру и, дезактивируя защищавшие ее обереги, в очередной раз напомнил себе о том, что давно пора уже сделать что-нибудь с исковерканной стальной дверью. Меньше всего мне хотелось, чтобы старая миссис Спанкелкриф, моя полуглухая домовладелица, начала спрашивать меня, почему у моей двери такой вид, будто ее расстреливали прямой наводкой. То есть я, конечно, могу сказать ей, что так на самом деле и было, но это не лучший вариант ответа домовладелице, если вы хотите жить в квартире и дальше.
Я отворил изуродованную пулями дверь, вошел, повернулся к спальне и застыл, потрясенный открывшимся мне зрелищем.
Морган сполз с кровати и сидел на полу, привалившись к ней спиной и вытянув перед собой раненую ногу. Выглядел он все еще кошмарно, но глаза его недобро сощурились, и весь вид его выражал крайнюю степень подозрительности.
Прямо в дверном проеме распласталась на полу моя ученица Молли Карпентер.
Молли — высокая юная красотка впечатляющих форм, с волосами до плеч, в описываемый момент окрашенными в насыщенный синий цвет. Одежду ее составляли обрезанные чуть ниже колен синие джинсы и белая футболка; взгляд ее голубых глаз прямо-таки излучал раздражение.
Распластанной на полу она пребывала по той причине, что ее удерживал в этом положении Мыш. Точнее говоря, он просто навалился на нее — не всей массой (так он, возможно, расплющил бы ее в хлам), но и этого хватало, чтобы она не могла пошевелиться.
— Гарри! — произнесла Молли. Она собиралась сказать что-то еще, но Мыш чуть шевельнулся, и рот ее открылся беззвучно, как у выдернутой из воды рыбы.
— Дрезден! — прорычал Морган и пошевелился, словно собираясь встать.
Мыш повернул голову в его сторону, пристально на него посмотрел, и чуть приподнял губу, демонстрируя клыки.
Морган опустился на место.
— Ух ты, — выдохнул я и захлопнул за собой дверь, от чего в комнате сразу стало темнее. Я задвинул засов, активировал обереги, потом махнул рукой и пробормотал: «Flickum bicus». Сопровождавшего это небольшого усилия воли хватило, чтобы дюжина свечей в комнате засияла ровным светом.
Мыш повернул морду ко мне и смерил меня, как мне показалось, укоризненным взглядом. Потом слез с Молли, пробрел в нишу, которая служит мне кухней, и, демонстративно зевнув, плюхнулся спать. Свою точку зрения он изложил предельно ясно: «Теперь это твоя проблема, ты и разбирайся».
— А, — произнес я, переводя взгляд с Мыша на ученицу. — Э-э. Так что здесь все-таки произошло?
— Пока я спал, ко мне пыталась проникнуть эта чернокнижница, — заявил Морган.
Молли поспешно поднялась и, сжав кулаки, покосилась на Моргана.
— Ох, да вздор все это!
— Тогда объясни, что ты здесь делаешь в ночной час, — потребовал Морган. — И что скажешь ты в свое оправдание?
— Я готовила эликсир для концентрации внимания, — процедила она сквозь зубы — так, словно проделывала это уже в сотый раз. — Жасмин надо добавлять ночью. Да скажите же ему, Гарри.
Блин. За всеми хлопотами и переживаниями я и забыл, что Кузнечик должна была отработать ночную смену у меня в лаборатории.
— Гм, — сказал я. — Я-то хотел узнать, как так вышло, что Мыш сидел на вас обоих, а?
— Чернокнижница собирала энергию, чтобы напасть на меня, — ледяным тоном ответил Морган. — Пес ей помешал.
Молли закатила глаза, потом испепелила его взглядом.
— Ой, может, хватит? Нельзя же быть такой задницей.
Воздух в комнате, казалось, наэлектризовался немного, и вся эта энергия словно сгустилась вокруг девушки.
— Молли, — мягко произнес я.
Она, насупившись, оглянулась на меня.
— Чего?
Я кашлянул и сделал ей знак рукой.
Секунду-другую она моргала, потом до нее, похоже, дошло. Она зажмурилась, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Ощущение повисшей в воздухе энергии исчезло. Молли чуть пригнула голову и покраснела.
— Извините. Но все было не так.
Морган фыркнул. Я не обратил на него внимания.
— Валяй, — сказал я Молли. — Рассказывай.
— Он просто… Я просто разозлилась, — пробормотала Молли. — Он меня огорчил. Я ничего не могла с собой поделать. А тогда он, — она махнула рукой в направлении Мыша, — он меня взял и расплющил. И не пускал меня, и Моргану тоже не давал пошевелиться.
