Он пару раз кивнул.
— Я не представляю себе, как это можно было бы проделать. Если что-то выглядит как утка, движется как утка, а вдобавок еще и крякает как утка — скорее всего это утка и есть. Бритва Оккама, Хосс.
— Кто-то мог вселиться к нему в голову, — предположил я.
— В его-то возрасте? — усомнился Эбинизер. — Маловероятно.
Я нахмурился.
— Что вы хотите этим сказать?
— По мере взросления рассудок делается стабильнее, — объяснил он. — Устойчивее во многих отношениях. Ну, как ивняк. Гибкие и упругие молодые побеги, но старые ветви — ломкие. Стоит тебе прожить лет сто, и будет почти невозможно склонить твой разум к чему-либо, не повредив его.
— Исключения невозможны?
— Не в такой степени. Заставить верного принципам человека предать то, чему он посвятил всю свою жизнь? Да он просто сойдет с ума прежде, чем вам удастся подвинуть его хоть на шаг в этом направлении. Из чего следует, что Морган совершил это осознанно.
— Если это все-таки он. — Я покачал головой. — Я просто не могу не задавать себе вопросов, кто окажется в выигрыше, если мы сами обезглавим Моргана.
Эбинизер поморщился.
— Насквозь вонючая история, — сказал он, — но пока все обстоит именно так. Я помню, Хосс, вы с ним заглядывали друг другу в душу, но даже это не детектор лжи. Да ты и сам знаешь.
Я помолчал немного, отхлебнув кофе.
— Мне просто любопытно, — произнес я наконец. — Кто будет замахиваться мечом, когда вы его схватите? Обыкновенно рубить головы доверяли Моргану.
— Насколько я помню порядок, капитан Люччо, — ответил Эбинизер. — Или кто-нибудь, кого она назначит. Ну да она не из тех, кто спихивает такое на подчиненных.
Перед моими глазами мгновенно возник образ Анастасии, сносящей голову с плеч своего старого воспитанника. А потом меня, проделывающего то же самое с Молли. Я поежился.
— Дрянь дело.
Эбинизер продолжал смотреть в огонь, разом постарев лет на двадцать.
— Угу.
Дверь из коридора отворилась, и в помещение вошел субтильного вида низкорослый чародей в буром твидовом костюме и с пухлым портфелем в руке. Короткие седые волосы были старательно прилизаны; синие чернила, казалось, намертво въелись в его пальцы. За одно ухо он на манер древних писарей заткнул карандаш, за другое — чернильную авторучку. На мгновение он задержался, оглядываясь по сторонам, потом отыскал взглядом Эбинизера и поспешил к нему.
— Прошения прошу, чародей Маккой, — произнес он. — Если бы у вас нашлась свободная минутка, я бы попросил вас подписать кое-какие бумаги.
Эбинизер поставил кружку на пол и взял у него ручку.
— Что на этот раз, Пибоди?
— Во-первых, доверенность представительству в Джакарте на покупку здания для нашего нового убежища, — ответил чародей Пибоди, открывая папку и вынимая из нее лист бумаги. Эбинизер пробежал его взглядом и подписал. Пибоди поспешно протянул ему еще несколько страниц. — Очень хорошо. Потом еще ваше согласие на то, чтобы пересмотреть жалованье Стражей… вот здесь, прошу вас… спасибо. И последнее — акт передачи имущества чародея Ла Фортье его наследникам.
— Всего три? — недоверчиво спросил Эбинизер.
— Остальные под грифом «секретно», сэр.
Эбинизер вздохнул.
— Подпишу, как доберусь до своего кабинета.
— Чем скорее, тем лучше, сэр, — заметил Пибоди. Потом заморгал и сделал вид, будто только-только меня заметил. — А, чародей Дрезден. Что привело вас в наши края?
— Мне показалось, стоило спросить, не могу ли я помочь убрать Моргана, — беззаботно отозвался я.
Пибоди поперхнулся.
— Я… ясно.
— Что, Индеец Джо нашел что-нибудь?
Пибоди неодобрительно нахмурился, но сдержался.
— Чародей Слушающий Ветер занят подготовкой к следственно-магическим мероприятиям.
— Значит, нет пока, — сказал я.
Пибоди шмыгнул носом.
— Пока нет. Однако не сомневаюсь, им с Мерлином удастся совершенно точно установить, каким именно образом Стражу Моргану удалось миновать посты охраны. — Он покосился на меня, и тон его сделался подчеркнуто вежливым. — Ведь вы не будете оспаривать того, что оба они — исключительно опытные чародеи?
Я испепелил Пибоди взглядом, но так и не выдумал удовлетворительной отповеди прежде, чем он забрал у Эбинизера бумаги и ручку и не поблагодарил его.
Эбинизер с отсутствующим видом кивнул, наклонился за своей кофейной кружкой, а Пибоди выскользнул из комнаты.
— Чертова канцелярская крыса, — пробормотал я вполголоса.
— Канцелярская крыса, но очень ценная, — поправил меня Эбинизер. — Может, его работа и не производит впечатления, но его организаторские способности сослужили нам за время войны хорошую службу.
— Бюрокромант, — фыркнул я.
Эбинизер устало улыбнулся, делая еще глоток из кружки. Я заметил, что большой и указательный пальцы его правой руки тоже перепачкались в чернилах. Он встал и потянулся, хрустнув суставами.
— Войны не выиграть без писарей, Хосс.
Я уставился взглядом в свою недопитую кружку кофе.
— Сэр, — тихо произнес я, — чисто гипотетически — что, если Морган невиновен?
Он внимательно на меня посмотрел.
— Мне казалось, ты сам хотел, чтобы его разорвали на части.
— Видите ли, у меня нервный тик начинается всякий раз, как на моих глазах рубят голову невинно осужденному.
— Еще бы. Но, Хосс, постарайся поня… — Эбинизер осекся и уставился на меня расширившимися глазами. Я почти слышал, как проворачиваются у него в голове шестеренки.
Потом он перевел дух и понизил голос до едва слышного шепота.
— Значит, так? Ты уверен?
Я коротко кивнул.
— Блин-тарарам, — выдохнул он. — Мог бы и поосторожнее спрашивать, Хосс. — Он опустил подбородок и посмотрел на меня поверх своих старомодных очков. — Две головы снести ненамного труднее, чем одну. Ты это хоть понимаешь?
Я медленно кивнул.
— Угу.
— Даже не знаю, что я мог бы для тебя сделать, — признался он. — Я буквально пришпилен к этому месту до тех пор, пока Моргана не обнаружат.
— Если исходить из того, что это не его подстава, — спросил я, — с чего мне начать?
Он задумчиво пожевал губу.
— С Индейца Джо.
Глава пятнадцатая
Члены Совета Старейшин, как выяснилось, терпеть не могут нищих бродяг.
Миновав еще несколько постов охраны, я оказался в помещении размером с бальную залу, которой не постеснялся бы и Версаль. Из белого с золотыми прожилками мраморного пола вырастали стройные колонны. На дальней стене виднелся водопад, стекавший в небольшой пруд, окруженный самой разнообразной зеленью — от обычной травы до роз и даже небольших деревьев. Самый настоящий садик, черт подери. В воздухе слышался негромкий звон — музыка ветра, — а золотистый свет, исходивший от кристаллов на потолке, был почти неотличим от настоящего солнечного. В саду пели птицы, и я разглядел темный силуэт соловья, порхнувшего между колонн и опустившегося на одну из веток.
