Молли просияла.
— Раз так, сама пойду и выведаю все у него. — Она открыла ледник, достала темно-коричневую бутылку пива от Мак-Энелли и направилась к двери.
— И как ты это надеешься узнать? — поинтересовался я.
— Доверьтесь мне, Гарри. Он у меня быстро передумает.
— Нет! — вскинулся Морган и тут же закашлялся. — Нет. Я лучше помру — слышите? Лучше помру, чем вы прибегнете к черной магии… пусть и ради меня.
Молли поставила бутылку на полку у двери и удивленно оглянулась на Моргана.
— Вы правы, — сообщила она мне. — Ему место в античной трагедии. Разве кто хоть слово сказал про магию?
Она запустила руку под свою футболку и немного повозилась там. Не прошло и пары секунд, как она вытащила через рукав лифчик, бросила на полку, взяла бутылку и приложила ее на несколько секунд сначала к левой груди, потом к правой. В результате соски довольно рельефно обрисовались, натянув тонкую ткань.
— Что скажете? — спросила она, одарив меня самой что ни на есть распутной улыбкой.
Я бы сказал, что Винс обречен.
— Скажу, что твоя мать убила бы тебя на месте, — произнес я вместо этого.
Молли ухмыльнулась.
— Звоните своему механику. Пойду составлю ему компанию, пока тот не приедет. — Она повернулась, чуть сильнее, чем требовалось, вильнув бедрами, и вышла на улицу.
Когда дверь закрылась, Морган издал негромкий одобрительный звук.
Я пристально посмотрел на него.
Морган перевел взгляд с двери на меня.
— Я ведь еще не умер, Дрезден. — Он закрыл глаза. — Восхищаться женской красотой еще никому не вредило.
— Возможно. Но это… это неправильно как-то.
Морган улыбнулся, хотя даже это причиняло ему боль, судя по тому, какой натянутой вышла улыбка.
— А все-таки она права. Особенно когда речь идет о молодом мужчине. Женщина способна заставить его видеть все в другом свете.
— Неправильно, — пробормотал я. — Совсем неправильно.
И пошел звонить Майку, механику.
Молли вернулась минут через сорок пять. Она сияла.
Моргана к этому времени заставили принять еще болеутоляющих средств, так что он погрузился в беспокойный сон. Я осторожно, чтобы не разбудить его, закрыл дверь.
— Ну? — спросил я.
— Кондиционер у него в машине хороший, — самодовольно заявила Молли. — У него не было ни единого шанса.
В пальцах у нее была зажата белая визитная карточка вроде той, которую получил я.
Я помахал в воздухе своей.
Она перевернула карточку, помахав у меня перед носом написанной от руки строчкой на обороте.
— Я прям-таки боюсь за свою работу в качестве вашей помощницы. — Она театральным жестом приложила руку ко лбу. — Случись с вами что, куда мне податься? Что делать?
— Ну?
Она отдала мне карточку.
— Ну, Винс предложил мне подумать о работе в адвокатской конторе. Он даже фирму предложил. «Смит, Коуэн и Маклирой».
— Что, так работу и предложил? — удивился я.
Она снова ухмыльнулась.
— Ну, не мог же он просто сказать, кто его нанял. Это было бы нечестно.
— Жестокая ты женщина. Жестокая и бессердечная. — Я прочитал надпись на карге. Там было написано: «Смит Коуэн Маклирой», потом номер телефона, потом имя. «Эвелин Дерек».
Я повернулся и встретился с Молли взглядом. Она расцвела еще сильнее.
— Черт, а все-таки я молодец.
— Не буду спорить, — согласился я. — Теперь у нас имеется хоть какая-то зацепка. Иной назвал бы это даже уликой.
— Не только это, — сказала Молли. — У меня теперь есть ухажер.
— Отлично сработано, Кузнечик, — произнес я, невольно ухмыляясь. — Почти очко в нашу пользу.
Глава двадцать вторая
Смит, Коуэн и Маклирой, как выяснилось, представляли собой адвокатскую контору высшего разряда в центре Чикаго. Дом, где располагался их офис, стоял в тени Сирс-Тауэр, и вид из него на озеро, должно быть, открывался фантастический. Поскольку, так сказать, зрения я неприятеля временно лишил, я надеялся на то, что нам дадут небольшую передышку. По крайней мере без слежки Винса Морган мог рассчитывать на несколько часов в безопасности.
Впрочем, мне все равно предстояло придумать, куда бы его перевезти — но только после того, как я навещу мисс Эвелин Дерек и выясню, кому она передавала сообщения Винса.
Вид я имел, должно быть, слегка помятый и всклокоченный, поскольку охранник при входе подозрительно покосился на меня, стоило мне ступить на порог. Я почти видел, как крутятся у него в голове колесики — пускать меня или нет.
Я одарил его самой дружелюбной из своих улыбок — боюсь, правда, что по причине усталости она вышла просто вежливой.
— Прошу прощения, сэр, — обратился я к нему. — У меня назначена встреча с консультантом Смита, Коуэна и Маклироя. Они ведь на двадцать втором этаже сидят, так?
Он немного расслабился — очень, надо сказать, кстати. Гражданский костюм не помешал бы ему выставить меня взашей: сложения он был более чем подходящего.
— На двадцать четвертом, сэр.
— Ну да, спасибо. — Я еще раз улыбнулся и уверенно зашагал мимо него к лифту. Уверенность — главный фактор, если вам нужно убедить людей в том, что вам положено попасть куда-либо… особенно в случае, если на деле вам этого не положено.
— Сэр, — окликнул меня из-за спины охранник. — Я был бы вам признателен, если бы вы оставили у меня свою дубину.
Я задержался и оглянулся через плечо.
У него, конечно, был пистолет. Не то чтобы он положил руку на кобуру, но он заткнул большой палец за пояс в непосредственной близости от рукояти.
— Это не дубина, — как мог спокойнее сказал я. — Это прогулочная трость.
— Длиной шесть футов.
— Традиционные озаркские ремесла. Народное искусство.
— С отметинами и царапинами по всей длине.
Я подумал немного.
— Я внушаю вам подозрения?
— Береженого Бог бережет. — Он протянул руку.
Я вздохнул и отдал ему посох.
— Хоть расписку дадите?
Он вынул из кармана блокнот и написал что-то на листке. Потом вырвал и протянул мне. Расписка гласила: Получена традиционная озаркская прогулочная трость длиной шесть футов, одна штука, от м-ра Хитрожопого.
— От доктора Хитрожопого, — поправил я. — Я не провел восьми лет в институте оскорблений, так что на «мистера» не тяну.
