Морган издал полный боли звук. Потом резко отвернулся от Молли и отпустил шпагу. Клинок звякнул о пол.
Пока Морган продолжал лежать безвольным мешком, Молли чуть осела, подняла руку и на мгновение прикрыла уязвимую точку на шее.
Я подождал, пока Анастасия примет сидячее положение, и бросил ей принесенное с кухни полотенце. Она невозмутимо поймала его и вытерла шею. Мыш, конечно, суперпес, но сдерживать слюноотделение для него задача почти непосильная.
— В общем, насколько я понимаю, вы снова едва избежали насильственных действий, — резюмировал я. — И Мыша в это вовлекли.
— Она просто взяла и вошла, — возмутилась Молли. — И она его увидела.
Я зажмурился, потом повернулся к ней:
— И тогда ты… что, собственно, ты сделала?
— Она меня ослепила, — спокойно ответила Анастасия. — А потом ударила. — Она еще раз подняла полотенце и приложила его к носу. Из ноздри стекала тонкая струйка крови; еще больше ее запеклось на губе. Значит, они ждали моего прихода не слишком долго. Анастасия пристально посмотрела на Молли и покачала головой: — Напала на меня как простая школьница. Ради бога, детка, тебя что, драться не научили?
— Нам еще много предстоит пройти, — буркнул я. — Ослепила? Вас?
— Так ведь не совсем, а временно, — вмешалась в разговор Молли, потирая костяшки пальцев правой руки. — Я только… ну, типа, закрыла завесой все, кроме нее самой.
— На редкость нерациональная, избыточно сложная методика, — строго заметила Анастасия.
— Для вас, может, и сложная, — обиженно буркнула Молли. — И потом, кого в конечном счете поколотили?
— Ну да, — все так же спокойно кивнула Анастасия. — Ты на сорок фунтов тяжелее меня.
— Вот стерва! — возмутилась Молли. — Так и знала, что она это скажет. — Она стиснула кулаки и сделала шаг к Люччо.
Мыш вздохнул и встал на ноги.
Молли застыла, с опаской косясь на него.
— Умница, пес, — сказал я и почесал Мыша за ухом. Он вильнул хвостом, так и не сводя взгляда с Молли.
— Надо же было мне как-то остановить ее, — сказала Молли. — Она собиралась донести на Моргана Стражам.
— И поэтому ты напала на нее физически и магически?
— А что мне еще оставалось делать?
Я повернулся к Моргану:
— А вы… Выбрались из постели, в которой вам полагалось находиться, схватили первый острый предмет, до которого дотянулись, и заставили ее отпустить Анастасию.
Морган устало смотрел на меня.
— Разумеется.
Я вздохнул и посмотрел на Анастасию:
— А вы, конечно, решили, что вам ничего не остается, кроме как разнять их, чтобы потом уже разобраться в ситуации, и Мыш вам помешал.
Анастасия тоже вздохнула.
— Там угрожали оружием, Гарри. Ситуацию нужно было взять под контроль.
Я повернулся к Мышу:
— Ну, а тебе пришлось взять Анастасию в заложники, чтобы Морган не тронул Молли?
Мыш низко опустил голову.
— Просто невероятно. Никак не думал, что придется это вам говорить, — обратился я ко всем. — Нет, вы подумайте: мне — и вам. Вы, ребята, никогда не думали, что, если у вас возникла проблема, ее можно обсудить?
Эти слова не понравились никому, и ответом на них стали взгляды, варьировавшие от обиженных до раздраженных.
Исключением стал Мыш, который вздохнул и добавил что-то вроде «Уф-вуф».
— Извини, — обратился я к нему лично. — К четверолапым молчунам это не относилось.
— Она собиралась вызывать Стражей! — настаивала Молли. — А если это случится прежде, чем мы найдем настоящего убийцу Ла Фортье, нам всем крышка.
— Вообще-то, — подала голос Анастасия, — это правда.
Я повернулся в ее сторону. Она встала и, чуть морщась, потянулась.
— Насколько я понимаю, — негромко произнесла она, — Морган завербовал вашу ученицу, чтобы она содействовала его побегу. И что без вас в этом деле тоже не обошлось.
Я раздраженно шмыгнул носом.
— Кой черт вы строите такие предположения?
Она посмотрела на меня, недобро прищурившись.
— В самом деле, почему Морган укрылся в доме единственного члена Совета, имеющего все основания его недолюбливать? Если не ошибаюсь, не вы ли назвали это «совершеннейшим безумием»?
Я поморщился. Черт.
— Мм-м, — пробормотал я. — Ну, я…
— Ты мне солгал, — произнесла она, не повышая тона. Подавляющее большинство людей не заметило бы в ее голосе ноток злости или боли, тем более почти неощутимых пауз между словами. Но я-то видел, как камень за камнем растет стена где-то за ее глазами, и отвел взгляд.
В комнате повисла полнейшая тишина. Первым нарушил ее Морган.
— Что? — произнес он каким-то жалким, надтреснутым голосом.
Я посмотрел на него. Его жесткое, обыкновенно кислое лицо сделалось серым, исказилось от потрясения — точь-в-точь как у младенца, впервые открывшего для себя болезненные побочные последствия закона всемирного тяготения.
— Ана, — продолжал он, с трудом выдавливая слова, — ты… ты полагаешь, что я… Как ты могла подумать, что я?..
Он отвернулся. Уж наверняка не для того, чтобы скрыть слезы. Кто угодно, только не Морган. Он бы не обронил ни слезинки, даже если бы ему пришлось казнить родную мать.
И все же на какую-то долю секунды что-то блеснуло у него на щеке.
Анастасия встала, подошла к нему, опустилась на колени и положила руку ему на лоб.
— Дональд, — мягко произнесла она. — Нас уже предавали те, кому мы доверяли. И не раз.
— То они, — неуверенно пробормотал он, не поднимая глаз, — а это я.
Она провела рукой по его волосам.
— У меня и мысли не было, Дональд, что ты совершил это по собственной воле, — тихо сказала, почти прошептала она. — Я полагала, что кто-то проник к тебе в сознание. Или взял кого-нибудь в заложники, чтобы принудить тебя к сотрудничеству. Что-то в этом роде.
— Кого они могли бы взять в заложники? — с горечью парировал Морган. — Нет таких. По этой же самой причине. И ты это прекрасно знаешь.
Она вздохнула и закрыла глаза.
— Тебе знакомы его обереги. Ты уже проходила их. Много раз. И ты восстановила их, стоило тебе войти. И у тебя ключи от его квартиры.
Она не ответила.
Его голос сделался совсем уже глухим.
— У тебя связь. С Дрезденом.
Анастасия несколько раз моргнула.
— Дональд… — начала она.
