Завеса, которой прикрывался Перевертыш, столкнувшись с моим щитом, дрогнула, и на мгновение мы увидели высокую, костлявую, покрытую клочковатой желтой шерстью тварь, отдаленно напоминавшую человеческую фигуру, с длинными как у гиббона руками, заканчивавшимися почти изящными когтями.
Стоило моему щиту исчезнуть, как Анастасия наставила на тварь палец, прошипела слово заклинания, и с конца его сорвался ослепительно яркий, тонкий как волос луч. Я тоже практикую огненную магию, но эта была на порядок сильнее, точнее и эффективнее. Луч скользнул по левой руке Перевертыша, и там, где он коснулся его шкуры, шерсть загорелась, а плоть мгновенно потемнела и вспухла волдырями.
Перевертыш метнулся в сторону от двери и исчез, оставив за собой дымящуюся, иззубренную дырку в дорогой деревянной отделке.
Я нацелил посох на пустой дверной проем; Лара навела туда пистолет.
Секунд десять ничего не происходило.
— Где он? — прошипела Лара.
— Ушел? — предположила Жюстина. — Может, испугался, когда Страж Люччо его ранила.
— Нет, не ушел, — сказал я. — Он хитер. Вот как раз сейчас он ищет лучший способ добраться до нас.
Я огляделся по сторонам, пытаясь мыслить, как мыслил бы враг.
— Дайте подумать, — пробормотал я. — Если бы я был меняющей облик машиной убийства, как бы я пробрался сюда?
Возможностей не так много — дверь перед нами и окно у нас за спиной. Не прекращая оглядываться, я повернулся к окну. В кабинете висела тишина, только шелестел кондиционированный воздух в решетках…
В вентиляционных решетках.
Я повернулся, вскинул жезл, нацелив его на воздуховод из витой стальной трубы, и сосредоточился.
— Fulminos! — выкрикнул я.
Бело-голубая молния с треском соединила на мгновение конец моего жезла с воздуховодом. Разряд ушел в металл, и, я не сомневался, дошел до любого, кто мог находиться в трубе.
Послышался дикий, чирикающий какой-то вопль, и вслед за слетевшей с раструба воздуховода решеткой, из него вывалилась бьющаяся, длинная как удав лента марева. Еще не коснувшись пола, она развернулась в нашу сторону и превратилась во что-то приземистое, мощное, вроде барсука или росомахи.
Оно врезалось Анастасии в грудь и вместе с ней покатилось по полу.
И в этом безумном клубке я успел разглядеть пару золотых глаз, сиявших садистским наслаждением.
Я повернулся, чтобы отшвырнуть тварь от Анастасии, но меня опередила Лара. Она изо всех сил ткнула в бок твари ствол пистолета и нажала на спуск.
Кабинет наполнился огнем и грохотом; Перевертыш отпрянул в сторону, оттолкнулся от пола, изогнулся в прыжке и полоснул клешней Жюстине по животу. Ловко приземлившись на ноги, он устремился к окну за Лариным столом и исчез.
Жюстина пошатнулась и вскрикнула от боли.
Секунду-другую Лара расширенными глазами смотрела в выбитое окно, потом перевела дух.
— Голод мне в глотку, — пробормотала она.
Я повернулся к Анастасии, но она, морщась от боли, махнула рукой. Крови на ней я не видел. Тогда я переключился на Жюстину и попытался оценить, насколько серьезно она ранена. В нижней части ее живота набухали кровью шесть параллельных горизонтальных полосок — аккуратных, словно прочерченных скальпелем. Кровоточили они довольно сильно, но ни брюшной полости, ни крупных сосудов Перевертыш, похоже, не задел.
Я схватил валявшийся на полу шелковый пиджак Лары, кое-как сложил его и приложил Жюстине к животу.
— Прижимайте крепче, — скомандовал я. — Вам нужно остановить кровь. Держите и не отнимайте.
Она стиснула зубы от боли, но кивнула и обеими руками прижала импровизированный тампон к животу, пока я помогал ей подняться.
Лара покосилась на Жюстину и снова повернулась к окну.
— Голод мне в глотку, — повторила она. — В жизни не видела такой скорости.
С учетом того, что я своими глазами видел, как она бегала со скоростью пятьдесят миль в час, полагаю, она знала, что говорит. У нас не было ни единого шанса удержать эту тварь на время, достаточное, чтобы замочить.
Я подошел к окну поискать Перевертыша взглядом и на мгновение оцепенел. Прямо на меня неслась огненная комета алого цвета — предположительно, дело рук Перевертыша. Я инстинктивно отпрянул, выставив перед собой руку с браслетом-оберегом. Комета ударила в мой щит, и последовавший взрыв опрокинул меня навзничь.
Снова послышался жуткий, нечеловеческий вопль, на этот раз издевательский и полный злобы, а потом что-то ударило в стену под нами, и дом содрогнулся.
— Он снова в доме, — сообщил я и подал руку Анастасии, чтобы помочь ей встать. Она приняла ее, но стоило мне потянуть, как она заскрежетала зубами, сдерживая стон, и я тут же опустил ее обратно на пол.
— Не могу, — с усилием выдохнула она. — Ключица.
Я чертыхнулся. Из всех простых травм сломанная ключица причиняет едва ли не больше всего боли. Боевых подвигов от Анастасии сегодня больше можно не ждать. Черт, да она и стоять-то не могла.
Пол у меня под ногами вдруг взорвался. Что-то вроде стального троса обвило меня за лодыжку, дернуло, и я полетел вниз, задыхаясь от чудовищной вони. Я врезался во что-то, замедлившее, но не остановившее мое падение, и продолжал падать. Грохот в ушах стоял ужасный. А потом падение резко прекратилось, хотя я плохо понимал, где верх, а где низ. В меня разом врезалась сотня разнообразных предметов, вышибив из меня дух.
Несколько секунд я лежал, оглушенно пытаясь вспомнить, что нужно делать, чтобы вздохнуть. Перекрытие. Перевертыш пробился ко мне сквозь перекрытие. Он сдернул меня вниз — только пол, на котором он стоял, должно быть, не выдержал веса нас обоих вместе с обломками.
Я провалился через два перекрытия и ухитрился остаться при этом в живых. Считайте меня счастливчиком.
И тут подо мной что-то пошевелилось.
Груда обломков осыпалась, и из-под нее послышался негромкий, но мощный, басовитый такой рык. Я ударился в панику и попытался заставить свое тело убраться оттуда, но прежде чем я успел вспомнить, как это делается, из-под груды обломков вынырнула длинная, поросшая желтой шерстью рука. Быстрее, чем вы успели бы произнести «бедняга Гарри Дрезден», ее длинные, похожие на клешню пальцы с жуткой силой сдавили мне горло и начали душить.
Глава двадцать шестая
На случай, если кто не знает: даже когда вас душат в бессознательном состоянии, это чертовски больно.
Во-первых, это жуткая, сокрушительная боль в шее, и она сопровождается чудовищным давлением в черепной коробке, словно голова вот-вот взорвется, разлетевшись на крошечные кусочки. Это дает о себе знать кровь, оказавшаяся в мозгу взаперти. Боль накатывает волнами в ритме сердцебиения, хоть насчет сердца вы уже не знаете, работает оно еще или нет.
