Все это время я пытался отслеживать положение неприятеля. Это выходило непросто. У меня в голове не возникало большой карты острова, на которой тот был бы отмечен красными точками. Я просто знал, где они находятся, стоило мне сконцентрироваться на мысли о них, но по мере того как число их росло, следить за ними становилось все труднее.
До ближайшего из врагов оставалось примерно сорок футов, когда я прижал пальцы к губам и резко свистнул.
— Вон, прямо передо мной! — крикнул я. — Давай, Тук!
Признаюсь, это на редкость занудное и утомительное занятие — оборачивать фейерверки в пластик, защищая их от дождя, а еще противнее — крепить к каждому из бикфордовых шнуров охотничью, не боящуюся воды спичку. Когда я заставил Уилла с Молли расставлять все эти ракеты, шутихи и римские свечи по лесу — в двадцати разных местах, я заработал от обоих не один взгляд, красноречиво вопрошавший: «Не сбрендил ли он?»
В конце концов фейерверки — не серьезное оружие, наносящее ущерб живой силе или технике противника. Они просто создают много шума, и света, и вообще отвлекают внимание.
Чего, с учетом обстоятельств, я и хотел.
Тук-Тук и десяток его гвардейцев, вынырнув словно ниоткуда, крошечными кометами пронеслись между деревьями и исчезли в темноте где-то впереди, а мгновение спустя там замерцали огоньки загоревшихся спичек. Еще через секунду с той стороны донесся пронзительный свист, и дюжина римских свечей начала выплевывать в темноту клубки огня. В их свете я разглядел в полусотне футов от нас бегущие силуэты как минимум десятка подручных Вязальщика в их дешевых серых костюмах. Моя иллюминация заставила их замереть в попытке оценить степень угрозы.
Отлично.
Я припал на колено, вскинул жезл и нацелил его на ближайшего ко мне серого типа, который с визгом уставился на неожиданную световую катавасию. Потом швырнул в деревянный стержень заряд воли и выкрикнул:
— Fuego!
Конечно, не будь дождя, я проделал бы это значительно с меньшими усилиями, но и так все вышло как надо. Огненный дротик, оставляя за собой струю белого пара, с шипением прочертил водные струи и ударил серого типа в бок. Дешевый костюм занялся с такой готовностью, будто был не вискозный, а смоляной.
Серый человек взвыл и отчаянно забился. Огонь быстро пожирал его, освещая все в радиусе добрых тридцати ярдов — в том числе и его спутников.
Я бросился на землю, а мгновение спустя лес за моей спиной взорвался градом свинца.
Пистолеты вели огонь длинными очередями — значит, стреляли Рейты. Лара с сестрами были вооружены полуавтоматическими пистолетами с удлиненными магазинами. С учетом сверхчеловеческой силы, чуткости и координации движений, которых вампирам не занимать, они не испытывали тех трудностей, с какими столкнулся бы смертный стрелок, несясь во весь опор по ночному лесу, да еще ведя огонь с одной левой. Пули впились в трех серых типов — по десять — двенадцать в каждого, все в шею и голову, — и те разом превратились в комки эктоплазмы.
Затем настала очередь Стражей.
Когда дело доходит до боевой магии, наш брат обыкновенно выбирает огонь. При том, что огненные заклятия требуют большого расхода сил и воли, они позволяют добиться хорошей концентрации энергии на ограниченной площади. Огонь освещает темноту, что почти всегда играет на руку чародею — а еще он причиняет боль. Каждое живое существо питает по меньшей мере разумное уважение к огню, а то и панический страх перед ним. Более того, помимо чисто физического аспекта, огонь играет и очистительную роль. При грамотном, целенаправленном использовании он, например, может поглощать черную магию.
Стражи воспользовались маленькими огненными шарами из римских свечей и устроенным мною импровизированным погребальным костром, чтобы в их свете выбрать себе по мишени — вот тут-то начался настоящий фейерверк.
У каждого чародея имеются собственные приемы использования магии. Поэтому и жестких стандартов применения огня в бою нет. Один из Стражей — тот, что бежал ближе ко мне — выпустил струю крошечных звездочек, трассирующими пулями прорезавших ночь, — отверстия в деревьях, скале и сером воинстве они прожигали с равной легкостью. Другой метнул мощный язык огня; тот описал в воздухе светящуюся дугу и ударил в самое скопление серых, расплескавшись и окутав тех наподобие напалма. Воздух наполнился струями алого, синего и зеленого огня, что напомнило мне сцены космических поединков из «Звездных войн». Повсюду шипел пар, трещали загоревшиеся ветки, и целый кусок леса шириной в сорок ярдов и глубиной в двадцать разом превратился в огненный ад.
Блин-тарарам. То есть мне приходилось видеть Стражей в деле и прежде, но все это была точная, методичная работа.
На этот раз передо мной разворачивалась картина беспощадного разрушения, безоглядного использования силы, и жар от этого исходил такой, что дышать становилось нечем.
На серых типов это, впрочем, особого впечатления не произвело. Либо им не хватало ума попытаться продлить свое существование, либо их это просто не беспокоило. Они рассыпались во все стороны. Некоторые, пригнувшись и прячась за кустами, упрямо двигались вперед. Другие полезли на деревья и продолжали наступление, по-обезьяньи перепрыгивая с ветки на ветку. Однако большая их часть устремилась в стороны, охватывая нас с флангов.
— Тук! — скомандовал я, перекрикивая рев огня. — Займись теми, что по сторонам!
К общей какофонии добавились звуки крошечной трубы, и Пицца-Патруль устремился в лес, таща по двое, по трое свежие римские свечи. Почти сразу же их огни вспыхнули с обеих сторон от нас, обозначая позиции серых людей.
Лара издала пронзительный боевой вопль и остановилась рядом со мной, выпуская короткую очередь из своего пистолета всякий раз, когда вспышки фейерверка высвечивали новую цель. Я ткнул пальцем вправо, потом влево.
— Они нас обходят! Надо не дать им напасть на Мэй и Индейца Джо с тыла!
Взгляд Лары метнулся из стороны в сторону, и она скомандовала сестрам что-то по-этрусски. Обе разошлись в стороны и исчезли в темноте.
Серый человек с треском вывалился из огня в паре десятков футов от меня, полыхая как факел. Огонь его, похоже, совершенно не беспокоил. Он просто бросился на меня, расставив руки. Я опустился на колени и упер конец посоха в землю, нацелив другой конец противнику в центр тяжести. Он налетел на посох, но не совсем так, как мне хотелось бы. Перекосившись от столкновения, он оттолкнулся от земли, потратил еще долю секунды, чтобы найти меня взглядом и…
И голова его взорвалась брызгами эктоплазмы, когда Лара выпустила очередь в упор.
Тем временем из темноты вынырнул новый нападающий. Я вскочил на ноги и чисто инстинктивно выпустил новый заряд энергии в темноту футах в двадцати дальше Лары и примерно в десяти футах над землей. В момент, когда я целился туда, там ничего еще не было, но огненный разряд высветил фигуру в сером — я подловил его в верхней точке впечатляющего прыжка, который должен был завершиться на загривке у Лары. Огонь сбил его с намеченной траектории; он пылающим самолетом рухнул на землю, прокатился, ломая кусты, дюжину ярдов по земле и распался, превратившись в быстро испаряющуюся слизь.
