Больно закусила нижнюю губу, приводя себя в чувства. Я замужем! То, что было у ресторана — ошибка.
На лестнице послышался приближающийся топот детских ножек. Сначала показалась взлохмаченная макушка Богдана, затем заспанная мордашка.
— А где мой суп? Он готов?
— Действительно! — всплеснула руками, вспомнив цель визита. — Ты всё купил? — взглянула на Яна.
— Набрал полную тележку всякой всячины.
— Ну пойдём посмотрим, что ты там принёс.
Часть 59
Наваленные на барную стойку бумажные пакеты действительно ломились от изобилия продуктов: мясо, молоко, овощи, фрукты, ягодный чизкейк…
— А где мука? — придирчиво осмотрела провизию.
— Вот чёрт! Мука! — Ян ударил себя ладонью по лбу. — Если надо, я схожу ещё.
— Не нужно. Значит будет суп не с кружочками, а с полосочками, — повертела в руках пачку итальянской пасты.
— А он будет вкусный? — нахмурился мальчик.
— Просто объедение, — подмигнула ребёнку, складывая продукты в практически пустой холодильник. Пара запечатанных контейнеров из ресторана «Пончо» с чем-то съестным, заплесневелый кусок сыра, вино и несколько банок пива — вот и вся еда. Нет, у него определённо нет никакой женщины.
— Тебе помочь? — Ян протянул пекинскую капусту и лоток с помидорами-черри.
— Лучше дай Богдану жаропонижающее, дальше я сама, — забрала свежий кочан и засунула на нижнюю полку.
Это было так странно и так удивительно — я дома у Яна, в его просторной навороченной кухне, готовлю ужин.
Это было настолько за гранью реальности, что мне иногда казалось, а не снится ли мне это вообще.
Ян и Богдан лежали на диване, смотря по телевизору детский канал. Звуки мультсериала заполнили просторную гостиную, уморительные реплики мальчика и сдавленные смешки его дяди будто вдохнули жизнь в эту несомненно красивую, но неуютную квартиру.
Я ловила на себе внимательные взгляды Яна и старалась не отвлекаться, старательно нарезая нежнейшее куриное филе. Я здесь ради ребёнка. В первый и последний раз. Но почему же так тяжело от этого осознания? Богдана заберёт мама, и что потом? А потом всё.
Неужели действительно всё?
Я старалась думать о муже, о дочери, о своём долге быть верной женой и хранительницей домашнего очага. Но мысли то и дело возвращались к красивому мужчине на кожаном диване и прохладным шелковым простыням в его спальне.
Если бы он захотел перейти грань дозволенного, смогла бы я сказать «нет»? Ответ лежал на поверхности — и этот ответ приводил меня в священный ужас.
Он появился и вот так запросто разрушил все мои свято соблюдаемые каноны.
Часть 60
— Богдан снова уснул, — тихий шепот Яна заставил меня вздрогнуть.
Лучше бы он оставался там, в комнате, когда он рядом, я совсем не могла себя контролировать.
Ян приподнял крышку с кастрюли и вдохнул аромат булькающего куриного супа с лапшой.
— Мм, пахнет просто изумительно!
— Ты ещё не пробовал, — не поднимая глаз, буркнула я, скрывая за улыбкой нахлынувшее волнение.
— А что ты теперь делаешь?
— Салат.
— Давай, я тебе помогу, — он достал нож из металлической подставки и разрезал пополам крошечный помидор.
Мы стояли совсем рядом, соприкасаясь локтями, и это напоминало томительную пытку. Я то и дело бросала взгляд на его сильные руки, достаточно умело кромсающие овощи, на краешек татуировки, торчащий из-под закатанных рукавов кофты. Его парфюм, смешавшись с естественным запахом тела, приобрёл совершенно фантастические нотки. Он обволакивал своими феромонами, затягивая меня в трясину не совсем благопристойных мыслей.
Ася бы сейчас сказала: «давай, детка, действуй, живём один раз». Но увы, я не Ася.
— Может, по глотку вина? — он снял пару бокалов, висящих над барной стойкой, и достал из холодильника бутылку «Сангриньи».
Слегка коснувшись краешками фужеров, сделали по большому глотку, не отрываясь, заглядывая друг другу в глаза. Ледяное вино обожгло горло и сразу же ударило в голову. А может, не вино, а его взгляд…
Только он умеет так смотреть — с вожделением, но не похабно. Так, что ноги становятся ватными. Что тогда, двадцать лет назад, что сейчас.
— А почему ты так и не женился? — осмелилась задать ещё один волнующий вопрос.
— Почему не женился? Была попытка построить семью.
— И что в итоге?
— А в итоге использовал попытку не на ту женщину, — уклончиво ответил он и вернулся к разделочной доске.
Он был женат. Новость удивила и заставила задуматься. Как давно они в разводе? Почему разошлись? Кем была его жена, где она сейчас?
Мне была интересна каждая мелочь, каждый его день из всех порознь прожитых лет, но задавать слишком много вопросов я просто не имела права. Да и не свойственно мне лезть людям под кожу. Тем более, заметив, как он помрачнел, решила не бередить, видимо, не совсем приятное прошлое.
— А ты? Счастлива? — простой вопрос, но словно ножом по сердцу.
Сказать правду или солгать?
— Да, счастлива, — вытолкнула из горла очевидную ложь, запив горькое послевкусие вином.
Пусть думает, что это правда. Зачем ему знать, как есть на самом деле? Или мне рассказать ему, что я вышла за Тимура от безысходности? Что так и не смогла его полюбить и все эти годы лишь сохраняла видимость счастливого брака? Ради дочери, ради близких, ради того, чтобы не смотрели косо соседи. А может, ещё признаться, что думала о нём не переставая несколько лет, и едва только стоило потихоньку вычеркнуть его из своей жизни, как он снова в ней появился и заново заполонил собой все мысли?
— Рад за тебя, — кивнул он, подливая вино.
И всё? Просто «рад»?
Не знаю, что ещё я ожидала услышать. Я же сама захотела, чтобы он так думал. Как и тогда, когда своими же руками разрушила наши отношения. Сама. Глупо было бы ожидать от него сейчас признаний в чувствах или заламывания рук от досады, что у меня всё сложилось.
Напряжение в воздухе звенело словно натянутая струна. Он молчал, и я тоже не знала, что ещё сказать. Если и был какой-то призрачный шанс к нашему сближению, то моё «да, счастлива» окончательно разрубило хрупкий мост над соединяющей нас пропастью.
— Суп готов, можно будить Богдана. Где у тебя тарелки?
Пока он, тихо гремя посудой, извлекал из шкафа приборы, пока я убирала крошки со стойки и разливала лапшу по тарелкам, Богдан проснулся сам и, мешаясь под ногами и постоянно всё переспрашивая, немного разрядил обстановку.
— Это самый лучший суп на всём белом свете! — уплетая за обе щёки, нахваливал Бо.
