За окном что-то мелькнуло. На крыльце послышались грузные шаги.
В дом сунулся оператор. Блестящий глаз камеры повел вправо, влево, остановился на нас…
В следующий момент я была уже рядом с ним. И, выпихнув мужчину обратно на крыльцо, захлопнула дверь:
— Не мешайте! Это опасно!
Но люди, ежедневно видящие изнанку «мистического», не поверили. Камера, поднятая на вытянутых руках, заглянула в окно.
Пришлось задернуть занавески. Пальцы коснулись форточки — открыть, впустить немного свежего воздуха но, оглянувшись на хозяйку дома, передумала: у той зуб на зуб не попадал.
— Это порча, — даже всматриваться не пришлось, все как на ладони.
— Я знаю, — она кивнула и отвела взгляд. — Наказание за грехи мои…
— Любому наказанию приходит конец, — пальцы коснулись её рук.
Какие холодные! Словно лед. Или… О мертвых думать не хотелось. Да и передо мной сидел живой человек. Только бесконечно уставший и замерзший.
— Значит, вы знаете, за что вас так приложило.
— Конечно. Мужа из семьи увела. Приворотом. Любила очень. И думала он меня тоже, — проклятая замолчала. Потом вздохнула: — Но забыла, что насильно мил не будешь. И слишком поздно поняла, что получила только тело: душа и сердце остались там, с бывшей.
— Она порчу навела? — я водила руками вдоль позвоночника. Кончики пальцев покалывало от холода. Такого я еще не ощущала и сомневалась, смогу ли помочь. Все-таки дилетант.
— Да какой там… Такое не всякому под силу.
Голос неуловимо изменился, я даже не поняла, что случилось, как оказалась лицом к лицу с проклятой.
Глаза в глаза.
Они лихорадочно блестели, и было в них что-то такое знакомое… Силясь вспомнить, не обращала внимания на прыгающую, рваную речь:
— Куда ей… Такое… только сам Сатана… сделать сможет… Он пришел… и сказал что…
В комнате запахло розами. И гнилью.
Полыхнул пламенем расширившийся зрачок, и шепот перешел в визг:
— Они сказали, что освободят меня… Надо только… тебя… отдать!
Взметнулась рука. Тусклый свет отразился в полоске стали: большой кухонный нож опускался, целясь мне в грудь.
Я успела отскочить. Визг вперемешку со смехом ударил по ушам. Лицо хозяйки дома исказилось, а движения стали ломанными, словно кто-то неумело дергал на ниточки марионетку. И голос. Он не мог принадлежать человеку.
— Не убегай! Они сказали, все закончится, как только… я… отдам тебя им!
Голос то скрипел, то становился грубым, как у пропойцы. А мне все не удавалось добраться до двери — проклятая постоянно оказывалась на пути, мешая убежать. Оставалось окно.
Я уже прикидывала, как бы высадить стекло и не пораниться, как снаружи послышался шум и стены содрогнулись, когда дверь слетела с петель.
На пороге стоял Ворон.
20
Женщина завизжала, стило демону оказаться у неё на пути. Отшатнулась, пытаясь обойти. Плечо обожгло болью, так сильно вцепились в него мужские пальцы. Мир крутанулся и я вылетела на веранду. Следом донеслось:
— Дверь запри!
Ах он!
Первой мыслью было сунуться обратно, высказать все, что думаю о таком поведении, но здравый смысл взял верх: это женщина была не сумасшедшей. А с одержимой Ворон справится лучше меня!
Из-за тяжелой двери послышался визг. Кто-то из съемочной группы сунулся было открыть, но отборный мат, от которого уши в трубочку сворачивались, отбросил его прочь. Ворон не шутил. А о том, что происходило в комнате, почему-то знать не хотелось.
Дохромала до скамеечки в саду, уселась и закрыла глаза.
Колотило не от холода — солнце по-прежнему жарило изо всех сил. А вот нервы требовалось подлечить. Права Ольга — надо убираться из города. В деревню, к рассветам и закатам, к парному молоку… К клещам и комарам. И лягушачьим вечерним концертам. А главное — подальше от всей этой чертовщины.
Домечтать не получилось. Оживление у крыльца и встревоженный голос Ворона вернул на грешную землю:
— Скорую вызывайте. Она не одержима. Просто рехнулась.
Мой демон возвышался над людьми — крыльцо, хоть и в три ступеньки, делало его гигантом. Тут же охватила гордость: какой же он…
Красивый? Сильный? Смелый?
Спрашивала себя и на каждый вопрос давала утвердительный ответ.
И красивый, и сильный, и смелый!
На миг грудь кольнуло беспокойство: а если бы не справился? Нож в руках этой сумасшедшей выглядел жутко! И сама себя успокоила: Ворон — не человек. Он демон! А демонам ли бояться спятивших баб?
Ворон уже шел ко мне, и люди расступались, как льды перед ледоколом, и только оператор торопился сбоку, не обращая внимания, что мнет и ломает ухоженный цветы и крепкие кустики перцев. Стало неловко.
А еще полиция… Встречаться со стражами правопорядка не хотелось. Не из-за неприязни, просто жалко было времени.
— Мы можем уехать? — шепнула Киру.
Тот кивнул:
— Притворись, что тебе плохо.
Это было несложно! Только сейчас, когда адреналин улегся в крови, ужас пережитого докатился до меня в полной мере. Затрясло сильнее, так, что окружающие заметили. А я не понимала, чего они смотрят, сочувствующие взгляды представлялись липкими и грязными…
— Увези меня отсюда! — не попросила — взмолилась. Казалось, еще полчаса, и с ума сойду уже я.
— Идем, — Ворон приобнял за плечи и повел к воротам. Второй рукой он набирал номер, вызывая такси.
И когда к нам кинулся полицейский, захотелось убивать.
— Вас еще не опросили! — он покрепче сжал ручку, намереваясь записывать.
— Так, может, с этого и следовало начинать? — рыкнул Ворон, — С опроса пострадавшей? Или статью за нападение уже упразднили?
Полицейский, молодой парнишка, смутился. Даже жалко его стало. Но Ворон уже сменил гнев на милость:
— Записывай быстрее!
Показания сняли в рекордные сроки. Я даже подивилась такому рвению. Но, глядя на крепко сжатые губы Ворона, на его полыхающий алым взгляд испугалась: не навредил бы! Полиция все-таки своим делом занимается. Им же не больше остальных хочется со всякими сумасшедшими возиться, а приходится.
Мысли прервали режиссер и ведущая. Они навалились разом, настаивая на том, чтобы закончить съемку. Напомнили про контракт. Ворон побледнел, но я поторопилась согласиться. Не растаю, а тратить еще день на поездку к черту на кулички не хотелось.
Доснимали спустя рукава, особого задора не было ни у участников шоу, ни у съемочной группы. И когда съемки закончились, все вздохнули с облегчением и погрузились в машины.
