— Какой ты гражданин, деревенщина. Я вообще не знаю, есть ли у тебя какие-нибудь права.
Тут терпение Амары наконец лопнуло.
— У нас нет времени на такую ерунду, — рявкнула она, поворачиваясь к часовому в плаще. — Гарнизону угрожает нападение. Нам необходимо предупредить Грэма об этом, а там уж пускай он сам решает, как на это реагировать.
Часовые переглянулись, потом уставились на Амару.
— Смотри-ка, — хохотнул небритый. — Девка. А я-то думал, это малец такой ледащий.
Его приятель оскалился в ухмылке.
— Что ж, мы всегда можем проверить, спустив ей штаны.
Бернард прищурился. Кулак его метнулся вперед и вверх, и молодой легионер в цветастом плаще повалился на снег и остался лежать, не подавая признаков жизни.
Его небритый приятель выпучил глаза сначала на неподвижное тело, потом на Бернарда. Он поднял было копье, но Бернард произнес пару слов, и древко копья изогнулось, потом выпрямилось, вырвавшись из рук часового и отлетев в сторону. Часовой взвизгнул и потянулся к кинжалу.
Бернард шагнул к нему и перехватил его за запястье, так что рука у того так и осталась прижатой к поясу.
— Не валяй дурака, сынок. Ступай лучше приведи своего офицера.
— Вы не можете, — пролепетал легионер. — Я вас в кандалы…
— Уже смог, — сказал Бернард. — И если ты не хочешь, чтобы я проделал это еще раз, пойди и приведи своего центуриона.
Он несильно толкнул легионера; тот попятился, шлепнулся в снег, вскочил и опрометью бросился в ворота.
Амара посмотрела на валявшегося в снегу часового, потом на Бернарда.
— Почтительной и вежливой, говоришь?
Бернард покраснел.
— Они, конечно, распущенные городские недоумки, но, фурии свидетели, это ведь легион все-таки! Им положено относиться к женщинам с уважением. — Он почесал затылок. — Да и к стедгольдеру тоже.
Амара улыбнулась, но промолчала. Бернард покраснел еще сильнее, отвернулся и смущенно кашлянул. Небритый часовой вынырнул из домика охраны в сопровождении полуодетого центуриона — молодого мужчины, ненамного старше его самого. Несколько мгновений центурион, моргая, тупо смотрел на Бернарда, потом бросил часовому короткий приказ и попятился обратно в дом — чтобы почти сразу же показаться оттуда, все в том же полуодетом состоянии.
У ворот собралось несколько легионеров, и, к своему облегчению, Бернард узнал несколько человек, знакомых ему по предыдущим посещениям гарнизона. Еще несколько секунд спустя из ворот вышел морщинистый, почти полностью облысевший пожилой мужчина в гражданском платье, но с выправкой, выдававшей в нем военного.
— Стедгольдер Бернард, — произнес он, окидывая стедгольдера критическим взглядом. — Что-то неважно ты выглядишь. — О состоянии валявшегося в снегу часового он умолчал, только присел возле того на корточки, коснувшись кончиками пальцев его висков.
— Целитель Харгер, — отозвался Бернард. — Я его не слишком сильно?
— Этой пустой башке ничего не сделается, — буркнул Харгер и ухмыльнулся. — Ну поболит немного, когда он очнется. Я давно ждал чего-нибудь такого.
— Новые рекруты?
Харгер встал и отвернулся от так и не подававшего признаков жизни часового.
— Добрая половина двух когорт, которые пришли недавно из самой Ривы. По большей части маменькины сыночки, из штатских. Не хватает ума даже солью в грозу запастись.
Бернард поморщился.
— Мне нужно попасть к Грэму. Срочно, Харгер.
Харгер нахмурился, склонив голову набок и вглядываясь в Бернарда.
— Что случилось?
— Проводи меня к Грэму.
Харгер покачал головой.
— Грэм… не в форме.
Амара зажмурилась.
— Он что, болен?
— Угу… скорее всего, его тошнит от богатеньких мальчиков, которые ждут, что с ними будут цацкаться, как с инвалидами, а не легионерами. — Он покачал головой. — Тебе бы поговорить с его дознавальщицей, Бернард.
— С Оливией? Так веди ее сюда.
— Увы. — Харгер поморщился. — У Ливи младшенькая на сносях, вот она и вернулась в Риву помочь при родах. А пока у нас…
— Центурион, — протянул высокий, гнусавый голос. — Что у вас тут за бардак творится? Кто вообще охраняет эти ворота? Какой болван?..
Харгер закатил глаза к небу.
— А пока у нас за нее Плювус Пентиус. Удачи тебе, Бернард.
Харгер нагнулся, оторвал неподвижное тело легионера от земли, крякнув, взвалил его себе на плечо и понес в крепость.
Плювус Пентиус оказался молодым человеком невысокого роста с водянисто-голубыми глазами и решительной челюстью. На нем была алая с золотом офицерская форма, несколько свободная в плечах, зато тесноватая в талии. Он шел к ним, оскальзываясь на снегу и неодобрительно хмурясь.
— А теперь послушайте, — изрек Плювус, остановившись. — Знать не знаю, кто вы такие, но нападение на солдата при исполнении им служебных обязанностей расценивается как оскорбление Короны. — Он извлек из кармана стопку бумажных листков и порылся в них, выискивая нужный. — Ага, вот, так и есть: оскорбление Короны. Центурион! Арестуйте обоих и заприте в камеры до…
— Прошу прощения, — перебил его Бернард. — Имеются гораздо более важные вопросы, сэр, не терпящие отлагательств. Меня зовут стедгольдер Бернард, и мне совершенно необходимо немедленно поговорить с графом Грэмом.
Плювус изумленно выпучил глаза.
— Прошу прощения?
Бернард повторил все еще раз. Плювус нахмурился.
— В высшей степени не вовремя. — Он снова справился со своими бумажками. — Нет, не думаю, чтобы граф принимал сегодня прошения. Собственно, приемный день у него раз в неделю, и все подобные дела решаются только тогда и при условии подачи заявления не позже чем за три дня.
— У нас нет времени на эту ерунду, — взорвался Бернард. — Ради безопасности долины нам необходимо поговорить с ним, и немедленно. Вы ведь его дознаватель, так? Значит, вы наверняка должны знать, что мы с вами совершенно искренни.
Плювус застыл, глядя поверх своих бумажек на Амару. Потом перевел взгляд с нее на Бернарда и обратно.
— Уж не оспариваешь ли ты мою власть, а, гольдер? Заверяю тебя, я обладаю необходимой квалификацией и могу…
Амара предостерегающе покосилась на Бернарда.
— Прошу вас, сэр. Нам просто необходимо встретиться с Грэмом.
Плювус напыщенно выпрямился и сжал губы.
— Невозможно, — отрезал он. — До аудиенции осталось два дня, но мы не имеем вашего письменного прошения. А посему вам надлежит подать мне оное прошение в письменном виде, в срок, дайте подумать, не более как шесть дней до означенной даты, дабы граф смог принять вас во время аудиенции, которая состоится на следующей неделе, — и, заметьте, я ведь ни слова не сказал еще о нападении на легионера и, если уж на то пошло, гражданина! Центурион! Отведите их в место заключения!
