— Наконец-то мы познакомились, Милолика, — прозвучало из-за спины.
Оборотены Только они могут ходить так быстро и бесшумно! По затылку чиркнул острый кончик и повязка ползла вниз. Вместе с несколькими локонами. Нож был заточен хорошо. Милолика жмурила глаза и пыталась разглядеть удаляющуюся от нее фигуру. Высокий. Весь в черном, кажется костюм, или нет?
Слезы мешали видеть точно. Свет от потолочной лампы был слишком ярким.
Мужчина сел. Закинул ногу на ногу. Милолика еще раз моргнула а потом опять постаралась рассмотреть, где она и с кем.
Постепенно зрение вернулась в норму. И первое. что бросилось в глаза — пустота помещения. Наверное. это был заброшенный дом. Каменная кладка. пол из досок. довольно чистый, чтобы пылью не запачкать блестящие носки кожаных туфель сидящего недалеко от нее мужчины. Милолика все же вздрогнула.
Он был в возрасте. Ещё не стар, но старше Руслана. На холеную морду было плевать, а вот жгуче-черные, восточные глаза вызывали в ней желание оказаться от их обладателя на другом конце вселенной. Хотелось отвести взгляд и брезгливо зажмуриться.
— А ты не хорошая девочка, — медленно продолжил оборотень, — Не слушаешься мамочку…
О да, она не послушалась! И только поэтому сейчас не билась в истерике. срывая запястья в мясо и умоляя ее отпустить.
Ее сын. Ее мальчик. сейчас был далеко. Остался дома, избегая участи своей безмозглой, доверчивой. и тупой до идиотизма матери.
Какой ангел стоял за ее спиной. когда она торопливо застегивала липучки на его ветровке? Кого ей надо благодарить за мелькнувшую трезвую мысль не обрушивать на ребенка знакомство с новой тетей? Не тащить его к явно испуганной и расстроенной женщине? Мало ли какую истерику могла закатить бабуля. И Милолика оставила Олежку на попечение Киры. В последний момент изменила планы, и решила съездить сама.
— Кто ты? И что ты от меня хочешь? — зашипела. пытаясь незаметно пошевелить ногами. Нельзя, чтобы затекли…
— Неужели я настолько непопулярен? — смоляная бровь слегка выгнулась, — Или Руслан берег свою хилую человечку?
Милолика молчала.
— Значит, все-таки берег. — сделал вывод мужчина, — И, кстати, не будь о себе столь высокого мнения, грязная шкурка. Ты пока жива. потому что носишь метку.
Сердце занемело от боли.
— Тебе нужен Руслан.
— Его деньги. И раз уж мы так любезно беседуем — моя очередь задавать вопросы.
Где твоя волчица?
Знает про оборот. Кто-то сливал ему информацию. Кристина! Наверняка она! А про омегу знает? Нет. не должен. Иначе бы не смотрел на нее как на мусор, с которым приходится иметь дело лишь по необходимости. Мысли сталкивались и звенели в голове рассыпанными монетками, но пока она соображала. как ответить. послышалось жужжание мобильника. Мужчина ответил.
— Забрали? Хорошо. Везите ее сюда. — мужчина снова поднялся на ноги. Элегантно оправил манжеты белоснежной рубашки, давая полюбоваться на себя. Милолика мысленно засмеялась. Его красота была уродливой, давящей.
Тем временем он опять приблизился к ней. И схватил за подбородок так, что слезы потекли по щекам. Было больно. В сто крат хуже. чем когда ее рассматривал собственный дед, выискивая в глазах желтые всполохи.
— Помесок, — выплюнул мужчина, почти невесомо оглаживая большим пальцем ее скулу. — Серенькая. убогая… В каких позах ты давала Серову. чтобы он на тебя запал? Может, и мне разок тебя попользовать?
Тонкие губы брезгливо выгнулись. Резкий взмах руки и боль тысячью раскаленных игл вонзилась в щеку. Во рту стало солоно и перед глазами поплыло. Кажется. она стонала…
— Где. Волчица?
Удар, и нос хрустнул. Кровь хлынула одним потоком.
— Пропала, — прохрипела едва слышно, — Обратный ритуал… Забрал ее
— Хм…
Следующая пощечина отфутболила сознание в багрово-черную тьму.
* * *
Руслан
— Охрана в доме перебита, стреляли из… Трупа Жаровой не обнаружено… Запаха нет…
Сухой голос Давлатова казался чужеродным среди оглушающей тишины кабинета.
Как палач зачитывает приговор. он отчитывался о произошедшем.
На дом, где содержалась Жарова. тоже напали. Одновременно с похищением Милолики. Четыре трупа и еще один из хостела. Дмитрию условно повезло. Пуля прошла в сантиметре от сердца. и помощь подоспела вовремя. Ильин был жив.
Пока жив.
Бессильная ярость, круто замешанная на панике, оттеняла мучительные размышления над одним единственным вопросом — кто?
Факты, как разрывные пули били по мозгам. Кристина не жертва — сообщница.
Похититель хочет денег, иначе бы просто устранил девушку. Оборотень, в любом случае. При деньгах, раз мог позволить себе хорошо спланированное нападение.
Подлая псина. которая любит действовать чужими руками. Хитрая. шакалья порода…
— Гричко.
Ненавистное, больше чем до смерти, слово одним точным ударом пресекло речь Макса.
— Нет. — проскрипел из своего угла Влад. Он примчался сюда по первому звонку.
Ворвался в кабинет. бледный и взвинченный не меньше его самого. — Нет, Жарова не может… Ни одна нормальная волчица не пойдет под него!
Вот именно. Ни одна нормальная. Не из их Стаи, слишком свежи воспоминания прошлого. Гричко всегда грыз только тех, кто слабее. Стая Жарова была ему не по зубам. А об них можно было вытирать ноги. Это потом Озерки начали оживать.
Смогли дать отпор, но воевать на чужой, тщательно охраняемой территории — пока нет.
И теперь эта мразь вылезла из своей норы, решив сыграть по крупному. Ударить первым, потому что знал — очень скоро ударят его.
И сейчас Милолика там. Беззащитная и беспомощная, она одна. В грязных лапах этого мерзавца… Волк зашелся воем бессильной ярости и страха.
Вибрация мобильника замедлила пульс до сплошной линии и погрузила комнату в ледяную тишину.
— Жар-р-ров.
— Рус, он не причастен, — Макс был гласом разума в огненном шторме сжирающего дотла желания разорвать голыми руками любого, и в первую очередь себя. Не уберег, не защитил. Сначала забылся в поисках, а потом потерялся в ней, в своей женщине…
— Где моя дочь?! — рявкнула трубка, едва он нажал вызов. — Я уничтожу тебя! Тебя и твою Стаю! Сотр..
— Закрой пасть Жаров, — наверное, было что-то в его голосе, что старик заткнулся. — Закрой и слушай меня. Когда твоя идиотка могла встретить Гричко? Ну, что молчишь?! Где она могла его встретить и почему стала работать на него?!
Молчание. Оглушающее, выворачивающее на изнанку. Тяжелое и черное, как надгробная плита. Доченька вонзила папочке нож в спину. Но Руслану было на это плевать.
