Девушка на кровать рухнула. И опять сырость давай разводить. А Олежка на всех волчонком смотрит. Жмется к маме, гладит своими ладошками.
И Руслан сам бы рядом лег Прижал к себе и целовал, ее спящую, дышал полной грудью чувствуя, что нет больше этого чертового ошейника. Исчез он, рассыпался пылью, а грязь детских воспоминаний словно завернули в прозрачный и бесконечно прочный пакет. Руслан все так же мог припомнить любую мелочь, и какой масти был каждый из потеряшек, но эти мысли больше не тревожили. Не боясь замарать руки, их можно было взять и отбросить на самые задворки памяти.
— А… Дар? — очень тихо спросила Грозова.
— Работает, — он ещё раз коснулся оцарапанной шее, — И ещё как…
Заметно прихрамывая, в комнату ввалился Довлатов. Ему Влад хорошо так ногу отдавил, чтобы бегать не мог нормально. Хотя, вряд и полярник сильно сопротивлялся. Слишком старательно глаза прятал. За шкирку бы этих двоих взять… и не хочется! Когда вместо Макса Влада увидел, с сердца слово всю тяжесть легким щелчком сбили. Брат рвал соперников без жалости, лез в самую гущу, но видно Мать Волчица за ним по пятам бегала, пули только оцарапали, но не попали в цель.
— Альфа! Ребята сообщают, что в одном из домов принадлежащих Стае Гричко найдены несколько женщин. Состояние неважное. Среди них одна ведьма и…, — покосился на девушку, — мать Милолики.
Перед глазами полыхнуло алым. Он с этой сукой лично побеседует А потом отправит ее, чипированную, как собаку, в глушь. где нужник на улице и электричество по расписанию.
— Всех доставить сюда. Никого, — произнес с нажимом, — не трогать. Ведьму в том числе. Даже когтем, ясно?
— Сделаем, — бросив на Грозову долгий взгляд, Макс опять скрылся за дверями. Не до любезностей сейчас.
И ему нужно заставить себя выйти из комнаты. Перестать с такой жадностью и тоской смотреть на хрупкую. неподвижную девушку среди мягких, нежно лавандовых подушек. У них будет время. Много времени. А пока нужно позаботиться и о других. Демидовой набрать, пусть свою подопечную забирают. Что бы ни двигало Верховной, но ее помощь он не забудет никогда. Может они не станут закадычными друзьями, и все же вражда оборотней и ведьм за это короткое время обзавелась сетью глубоких трещин.
— Альфа, Вам нужно обработать ранение, — подошла к нему Белова, — Идемте, Вашей паре ничего не угрожает. Это просто истощение и последствия внезапного оборота.
Не давая себе времени подумать, Руслан покинул комнату.
* * *
Все происходящее вокруг можно было назвать одним словом. Хаос. А она безвольная амеба, вокруг которой происходит сотни дел на день.
— Милок. Доедай, кому сказала!
Кира хмурила бровки, но глаза так и сверкали. Волчица внутри отозвалась благодарным рыком. А Милолика вовремя успела остановить в себе желание его озвучить. Схватившись за ложку, она сделала еще несколько торопливых глотков бульона. Чувствовать себя расколотой надвое, и в то же время цельной и новой. было непривычно. Ее инстинкты обзавелись пушистым хвостом и острой мордочкой. Прыгнули на четыре лапки и громким воем заявили о себе.
Когда она очнулась, спустя целые сутки. то первым делом попыталась поставить метку спящему рядом Руслану. И поставила бы, но сил нашлось лишь на едва заметное шевеление. Мужчина проснулся тут же. И как только он сжал ее в объятьях, происходящее вокруг обрело форму разогнавшейся карусели, которая не собиралась останавливаться.
— Мило-о-ок! — шикнула Кирюха.
— Даем, ем.
Бульон был очень вкусным. И запах… Она потянула носом тонкий парок. Никак не привыкнуть, что обоняние и спух теперь во много раз острее. А еще что у каждого есть свой собственный, ни с чем не сравнимый аромат. Макс пах талым снегом. морозом и немного румяными, хрустящими яблоками, Кира сиренью, виноградом и прозрачным летним дождем, Белова совсем не медикаментами, а корицей и пачули, Олежка… Сына ей хотелось затискать и заласкать. Свежий горный ветер и молочные карамельки. Но его запах еще изменится, раскроется в полную силу, когда мальчик превратится в юношу. А Руслан…
— Ур-р-р, — жалобно позвала Милолика, — ой!
— Прибежит твой красавец скоро, — хмыкнула Кира, — пожалей мужика, он и так разрывается.
Разрывается — это слабо сказано. Две Стаи на ушах стояли. Когда Руслан рассказал, какие условия выставил Гричко, и как они его обманули, волосы зашевелились даже на бровях. Инсценировать смерть Жарова было настолько же сложно, насколько и опасно. Но, выслушав их, мужчина согласился и сам вколол себе регенерирующей сыворотки. Дозу. превышающую норму раз в пять. А потом умирающего оборотня принесли к Беловой, которая оказалась его парой.
— Он, как только очнулся, ее на свидание пригласил, представляешь, — хихикала Кирюха. — Сам говорить толком не может — горло зашито и забинтовано. а на планшете выстучал про то, какие у нее необыкновенные глаза.
Да уж, наверное, в тот момент глаза у Беловой были и впрямь необыкновенными.
Круглыми и огромными, как два царских пятака.
Волчица внутри встрепенулась, насторожив уши. Кира понимающе хмыкнула и цапнула пустую пиалу.
— Рано сегодня, — пробормотала едва слышно.
Милолика жадно посмотрела в сторону выхода. За несколько дней, которые она провела в постели, Руслан являлся к ней лишь глубокой ночью. Падал рядом, прижимал к себе, наваливаясь едва ли не всем весом, шептал в ухо, как прошел день, и на полуслове…. засыпал. Да вот так неромантично, без африканской страсти и сломанных кроватей. Просто выключался и все.
На пороге появился взлохмаченный и пахнущий дождем мужчина.
— Апыфа, — Кира до сих пор звала Руслана так, но голову не склоняла, как самка волка-одиночки.
— Довлатов у себя, — сообщил радостную новость. Киру как ветром сдуло. Побежала скорее к своей паре. Гордилась им страшно. Ребята Макса вместе с оборотнями из Озерок прошлись по землям Гричко огненным смерчем. Впрочем, сильного сопротивления не было. Потеряв вожака, каждый начал спасать свою шкуру. Но без крови все же не обошлось. Многие травмировались на ловушках и растяжках.
Медцентр в Озерках был забит под завязку.
— Руслан, — потянулась к мужчине, — Олежка спит, — ответила на его вопросительный взгляд в сторону детской.
Малыш окончательно пришел в себя. Только засыпать один отказывался, а еще все время проводил рядом с ней на постели, в которой она за эти три дня прописалась.
Первые сутки лежала, имея сил лишь на дыхание. Вторые — уже могла сидеть, а сегодня предприняла дерзкую попытку побега в сторону выхода. Надоели ей эти четыре стены, сил никаких нет! И волчица внутри беспокоилась, рвалась искать самца. Капризно требовала его рядом, не желая понимать, что сейчас и других дел по горло.
— Как ты себя чувствуешь? — альфа устроился рядом. Традиционно уставший, но с каждым днем все более спокойный.
